35 Кто ж бы это был? — «Перовский!» — Мне товарищ прошептал. «Уж не тот ли, что геройски Турок в Варне откатал Иль что взятчиков по-свойски Из удела выгнал вон?» — «Нет, писака, франт московский, В круг ученый лезет он». 36 Так тут чуда нет большого: Спятить долго ли с уму На конюшне у Ш<ишко>ва И у Ливена в хлеву. «Жаль, и верно от собратов Одурел он! — я сказал. — Укусил его Ш<ихма>тов Иль Ш<ишков> поцеловал». В ряде списков встречается другая строфа, посвященная Перовскому, хронологическое определение которой затруднительно:
Вот Перовский. Беспрестанно Он коверкает лицо — Кошкой, волком, обезьяной; То свернется весь в кольцо, То у сильных ноги лижет, То бессильных гонит вон, То гроши на нитку нижет, То бренчит на счетах он! 40 Вот в порожней бочке винной Целовальник Полевой Стало что с его башкой? «Спесь с корыстью в ней столкнулись, И от натиска сего Вверх ногами повернулись Ум и сердце у него. 41 Самохвал, завистник жалкий, Надувало ремеслом, Битый Рюриковой палкой И санскритским батожьем; Подл, как раб, надут, как барин, Он, чтоб вкратце кончить речь, Благороден, как Б<улгар>ин, Бескорыстен так, как Г<реч>!» 42 Вот чужих статей писатель И маляр чужих картин, Книг безграмотных издатель, Северный орел — Свиньин. Он фальшивою монетой Целый век перебивал И, оплеванный всем светом, На цепи приют сыскал. РЕДАКЦИЯ 4 (1836–1838) Вошли строфы, соответствующие строфам 1–29, 31–35, 38–40 автографа ГПБ; строфы. 19–21 первой редакции; строфы 34–36, 40–42 третьей редакции. В ряде списков некоторые строфы третьей редакции выпущены. После строфы 16 автографа ГПБ следует текст; 17 Вот он — Пушкина убийца, Легкомысленный француз, Развращенный кровопийца, — Огорчил святую Русь, Схоронил наш клад заветный, В землю скрыл талант певца, Вырвал камень самоцветный Он из царского венца В списках с пометой: «Скопирован со собственноручного списка сочинителя в 1837 году; написанные им после того куплеты и те, которые он всегда хранил в тайне, также варьяции — добавлены из оставшихся по смерти его собственноручных же черновых бумаг» — после строф 33–34 автографа ГПБ, посвященных Булгарину, следует; Что тут за щенок у входа, Весь дрожит, поджавши хвост, Как безжалостно природа Окорнала его рост! Как портными укорочен Фрак единственный на нем! Трус, как прячет от пощечин Сухощавый лик он свой! Луковка торчит в кармане, Оттопырясь, как часы; Стекла битые в кармане И обгрызок колбасы. Кто б из пишущих героев Мог таким быть мозгляком? Только бес — В<ладими>р С<троев>, Гречев левый глаз с бельмом. После строфы 36 автографа ГПБ, посвященной Грузинцеву, следует: Вот Козлов! Его смешнее Дурака я не видал: Модный фрак, жабо на шее, Будто только отплясал. Но жестоко, я согласен. Покарал его злой рок — Как бедняга сей несчастен: Слеп, без ног и без сапог. А всё возится с князьями, Низок, пышен, пуст, спесив, Принужденными займами Денег нищенски скопив, Шлет для дочки в банк их… средство, Недостойное певца — Детям лучшее наследство — Имя честное отца. Или: Вот Козлов! — глупец уверен, Что с Жуковским равен он, Низок, пуст, высокомерен И в стихи свои влюблен. Принужденными займами У графинь, княгинь, друзей Сыт и пышен; вот с стихами Шлет он к Смирдину скорей. Чтоб купил их подороже… Продал, деньги получил; Все расплаты ждут — и что же? Он в ломбард их положил Дочери … плохое средство, Недостойное певца. Детям лучшее наследство — Имя честное отца. Или: Вот Козлов! — его смешнее Дурака я не видал: Модный фрак, жабо на шее, Будто только отплясал Котильон наш франт убогий, И, к себе питая страсть, Метит прямо в полубоги Или в Пушкины попасть. Допущу к своей персоне, Осчастливлю вас, прочтя Мои стансы о Байроне, Что поэт великий я, И Жуковский в том согласен, И мадам Лаваль сама. Как он жалок, как несчастен: Слеп, без ног и без ума! вернуться Sans culotte (санкюлот (франц.). — Ред.). |
