- Покажись мне, покажись! - Лиза кричала внутри Вариной головы, но обращалась не к ней. Девушка чувствовала, что в комнате есть кто-то еще.

Нечто гнетущее, давящее нависло у Вари за спиной, а после прошло ее насквозь и ворвалось в комнату. Элизабет встрепенулась и встала на ноги, схватила кусок мела и начала чертить какие-то круги и надписи на стене. Варя стала вглядываться в символы и отчетливо разобрала текст:

«Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна на тебе нет».[1]

Сразу после прочтения надпись исчезала, а на ее месте появлялась новая. Варя на секунду отвлеклась, чтобы взглянуть на их автора - Элизабет металась от стены к стене, продолжая писать:

Элизабет нахмурилась и принялась выводить маленькие буковки, вспыхивающие золотым сиянием: «Обет верности Тебе несет в себе печать, наложенная мне Тобою на правую руку. Мы - это сила, которая никому не по зубам - одно целое и единое, никем и ничем непобедимое».

Варя чувствовала лишь леденящий страх, происходящее казалось ей до боли знакомым, такое уже бывало с ней самой. Элизабет сдернула черную тряпку, которая скрывала за собой, прежде незамеченное Варей, зеркало. Она смотрела на свое отражение, смотрела в свои глаза, которые были ярко-зелеными, пустыми. А после отражение заменилось подвижной картинкой: Лиза шла по узкой тропе, ведущий к лесу, там стояла темная изба, из печной трубы которой валил густой дым. Варя почувствовала, что воздух, со всей вмещаемой в него массой, пришел в движение, итогом которого стало ее перемещение в пространстве. Она совершила очередной скачок и оказалась рядом с избой.

Элизабет аккуратно отворила дверь и скользнула внутрь дома. Варя заглянула в окно и прислушалась.

- Помогите мне, укройте меня, - молила девушка.

- Ступай прочь, - ответила ей седая старуха, скрючившаяся над корзиной с лучинами, на шее у нее болтался медальон в форме сердца. - Твое дело сделано, ты выполнила свое предназначение.

- Но мой путь еще долог, и я не готова пройти его. - Элизабет говорила заученными фразами. - Мне как будто не хватает воздуха, нечем дышать. Рот забивает едкая гарь, я слышу крики внутри своей головы. Кто-то молит меня о помощи, кто-то зовет меня по имени и просит прийти. Я чувствую жар, мое нутро горит.

- Меня все это не касается. - Старуха подошла к столу и разложила перед собой игральные карты. - Я дала тебе навык общения с Ним, как ты и просила. Не знаю, о чем вы с Демоном договорились, но будь теперь так добра и сдержи слово, данное Ему. Он знает, с кем имеет дело, и в случае чего легко сможет меня и тебя найти.

- Мой отец совсем изменился. Он замкнулся в себе, запил, ругается с мамой. Они ругаются из-за меня. Они же хорошие люди, но в гневе забыли, кто они есть на самом деле.

- Мы с тобою чем-то похожи. - Старуха улыбнулась и открыла амулет, в нем лежала прядь золотых волос. - Когда-то и у меня были роскошные локоны, такие же будут и у твоей малышки.

- Они говорят правду? - Элизабет посмотрела в окно. - Называя вас ведьмой.

- В наши дни всякая баба, готовящая вкусную стряпню, приравнивается к колдуньям. Я уж не говорю о том, как эта толпа окрестит красивую девчушку, попутавшеюся с бесами. А они видят тебя именно такой - бесноватой.

- Но это неправда! - Лиза возмутилась.

- Вот видишь, не стоит верить всему, что говорит честной народ. - Старуха погрузилась в карты. - Ступай домой, мне ничего не нужно. Я справлюсь.

Элизабет вышла на улицу и посмотрела в сторону леса. В нем тени водили хороводы, зазывая ее присоединиться к ним. Варя слышала ее мысли, как слышит свои: «Истина открывается тем, кто достоин этого. Ее невозможно отобрать силой, так как мы не имеем ни малейшего представления о том, как она выглядит, о том, чем она является. Но я вижу истину в Твоих глазах, и я знаю, что Ты не врал мне лишь однажды, когда говорил мне, что на душе Твоей лежит страшное проклятье, что Ты уже не в силах ничего с собой поделать и губишь все, что Тебе дорого. Но я видела в Тебе Свет и до сих пор не хочу верить в то, что он был только лишь отражением моего собственного сеяния. Мне не в чем Тебя упрекнуть, ведь Ты даже ни к чему меня не склонял, не убеждал меня в своей искренности и любви ко мне, я сама пошла за Тобой. Я хранила для Тебя свою невинность, а дитя наше - Ерсель, все равно будет плодом греха. И ты не глух к моим мольбам. Я понимаю, что я не имею никакого права на счастье, как его не имеет кто-либо другой, из ныне живущих. И я, мой разум, тягостный груз греха, обременяют не только мое существование. Они губят моих близких. Не молчи, когда я взываю к Тебе, не молчи сегодня. Ты упал ко мне с черных небес, ты поглотил мое время, мое пространство… Все. Так забери меня с Собой во мрак и покой».

Варя почувствовала, что рядом снова появилась мрачная фигура, стоявшая у дверей спальной комнаты. Это существо оставалось невидимым, оно присутствовало во всем, что их окружало. Элизабет пыталась с ним заговорить, ища диалога, который некогда, еще при жизни, искала Варя. Существо ответила девушке, и Варя просто поняла, что оно желает сказать:

- Ты не знаешь, чего ищешь, но упорно ищешь, - произнес Демон.

- Я вижу в Тебе знакомый дух. Только Ты понимаешь меня, - ответила Элизабет.

- Я понимаю всех.

- Нам всем нужен пастырь. Тот, кто осветит путь, укажет правильное направление.

- Ты должна заблуждаться, чтобы, отыскать правильный путь.

Они вновь вернулись в комнату Лизы, где все оставалось на своих местах, но выглядело иначе, будто все предметы то ли слегка сдвинулись, то ли заменились на точные их копии - что-то было не так, как прежде. Варя вслушивалась в каждый шорох, всматривалась в каждую тень, но ничто не предвещало беды. Помещение стало казаться светлым и просторным, но где-то в нем таился подвох.

Элизабет не могла заставить себя пошевелиться, ее силы иссякали, мысли вязли в густом бульоне. За окном было слышно, как ее отец колет дрова, на первом этаже мать накрывала на стол и звенела посудой. Мальчишки как ни в чем не бывало играли на лестнице. В доме присутствовала жизнь, но некое размеренное течение медленно и верно несло их к забвению. Но ему было не по силам тянуть за собою Лизу, ей оставалось только оплакивать свою преждевременную кончину, которую никто, кроме нее самой, не заметил.

Она вспоминала слова того единственного, кто был украдкой близок с ней.

- Мне противны люди, живущие в деревне, - Элизабет обратилась к зловещему Гостю.

- Чем они тебе не угодили? - спросил Он ее в ответ.

- Я вижу нечто хорошее в каждом отдельно взятом человеке. - Лиза помедлила. - Но стоит им собраться всем вместе, как они превращаются в обезличенную свору, в которой каждый проходимец выдает свой лай за общий. Они пользуются каждой малейшей возможностью представиться чужим именем, избежать прямого взгляда им в глаза. Жмутся бок о бок друг к другу, как овцы в поле, не покидая круга, попрекая и оговаривая всех подле стоящих, они плодят разруху и страдания.

- Ты их совсем еще не знаешь, девочка, - Демон почти мурлыкал. - Каждый отдельно взятый человек уникален и никогда не обезличивается в толпе, лишь делает отсутствующий вид. Смотри, ты же часто бываешь в церкви, насколько я знаю, твой отец служит писарем в городской семинарии. Я не могу упрекать тебя в безверии и ставить под сомнение твою покорность замыслу Творца. - Демон помедлил. - Я ничего не могу возразить тебе, потому что ты другая, не такая, как я. Ты - Свет, ты - все то, чего во мне нет, и мне недостает.

Варя насторожилась, так как реальность стала прерывистой. Трансляция мыслей Элизабет заменялась белым шумом, а потом возобновлялась, но звучала совсем тихо. За ними следил тот, кто вовеки не сможет покинуть тьму и выйти на свет.

- Не стоит делать этого, - шептал гость. - Не пытайся вспомнить события того дня - это бессмысленно. Тебе не удастся случайно столкнуться со мною взглядом, уловить мой силуэт в толпе, в тот день ты не заприметила меня среди других мирян.