- Слышали ли вы о докторе Рэймонде Шене? - спросил он.

- Конечно, - сразу ответил Валоди. - Я работал на XCOM. Недолго, уже под конец, но мы все слышали о нём.

- Лили - его дочь.

Глаза лидера сопротивления широко распахнулись:

- А её отец?

- Всё ещё жив, - ответил Сэм. - Но потеря дочери будет ужасным ударом - возможно, смертельным. Но, если начистоту, она - гений. Не представляю, как мы сможем всё провернуть без неё, даже если её отец выдержит.

- Вы по-прежнему не расскажете мне о своём задании?

Сэм вздохнул:

- Я бы предпочёл не рассказывать, - сказал он. - Не здесь, не в поселении, где нас могут слушать тысячи электронных ушей. Но вы необходимы нам в сложившейся ситуации. Если я должен рассказать, чтобы получить вашу помощь, я расскажу.

Валоди немного обдумал его слова:

- При первой встрече вы сказали, что это нечто очень серьёзное, - задумчиво сказал он. - Кажется, я недооценил, насколько всё серьёзно.

- Успех изменит всё, - коротко ответил Сэм.

Валоди кивнул:

- Хорошо. Я подожду. Сейчас необходимо сконцентрироваться на освобождении Шень. Всё остальное сможем обсудить в более подходящей обстановке. Каков план?

Облегчение явственно проступило на лице Сэма:

- Это, так сказать, ваш город, - ответил он. - Что вы предложите?

Лена появилась, когда они готовились к заданию. Она была одета в бронежилет и держала в руках ружьё, а на лице застыло решительное выражение.

- Нет, - сказал Амар.

- Я потеряла её, - твёрдо сказала Лена. - Я её верну.

- У тебя нет подготовки, - покачал головой Амар.

- Моей подготовки достаточно, - возразила она. - Поставь меня на острие атаки, используй меня в качестве отвлекающего манёвра. Но позволь мне пойти.

- Лена…

- КП.

Он замер. Она никогда не называла его так раньше.

- Я слышала это в твоём голосе, когда рассказала, что случилось, - холодно сказала она. - Сомнение. Какая-то часть тебя считает, что я сдала её. Что я знала про имплант, что всё это некий сложный план. Скажешь, такие мысли не посещали твою голову?

Он не хотел обижать её, настолько не хотел, что намеревался соврать. Но это никому бы не помогло, особенно Лили Шень.

- Нет, - сказал он. - Не скажу. Действительно ли я верю, что ты могла нас предать? Нет. Но я обязан учитывать такую возможность. Если не учту, значит, я не выполнил свою работу. Значит, я не предан нашей цели. Когда дело касается тебя, я подозрителен, потому что я так…

Он прервал себя.

- Так что? - мягко спросила она.

- Ты знаешь, - пробурчал он.

- Не уверена, - ответила девушка. - Может, я ничего не знаю. Но я хочу, чтобы ты верил в меня. Прошу.

Её мольба зависла между ними, всё вокруг, казалось, остановилось. Но он знал, что он должен делать.

- Лена, ты не идёшь, - сказал Амар. - Это моё последнее слово.

Он видел боль в её глазах, и хотел обнять её. Но сейчас на это не было времени. Он должен был сосредоточиться.

Он старался не смотреть, как она уходит.

Насколько беспорядочными, уникальными и идиосинкразическими⁸ были поселения, настолько же одинаковыми были Новые Города. Администрация Адвента любила утверждать, что их тщательно спланированные сообщества восстали из пепла старых - что их фундаментом стали Нью-Йорк, Мехико-Сити, Мумбай, Пекин, но кое-что в этом заявлении было в корне неверно. Во-первых, лишь часть городов Земли была разрушена до основания во время завоевания - большинство мировых правительств капитулировало после уничтожения нескольких из них. Вместо этого городские центры Земли были тщательно разобраны и заменены после снижения враждебности. Так что, в большинстве случаев просто не было пепла, из которого можно было восстать.

А во-вторых, Новые Города не сохранили в себе ничего от старых. Можно было находиться в месте, где когда-то стояли Париж, или Мюнхен, или Новый Орлеан, и не найти между ними никакой разницы. Не было собора Нотр-Дам, не было Хофбройхауса⁹, не было Джексон-Сквера. Пропаганда Адвента утверждала, что в похожести ключ к равенству - что она убирает национальную, региональную и этническую гордость, которые раньше приводили к фанатизму, войнам и погромам. Это была лишь формулировка, за которой стояла правда о том, что человеческая раса была отрезана от своей истории и от того, что она достигла - хорошего и плохого - за тысячелетия существования цивилизации до прихода пришельцев. Города были построены не людьми, но для них, словно вольеры для обитателей зоопарка, только гораздо, гораздо больше.

Днём Новый Коччи был городом стекла и стали, воздуха и света. Не было никакого смешения архитектурных стилей; вместо этого одни и те же модульные элементы повторялись снова и снова в разных комбинациях и пропорциях. Зелёные зоны и водные элементы, к примеру, фонтаны, были равномерно распределены по всему городу, но ни один из фонтанов не изображал тритонов, лебедей или писающих мальчиков. Эти были просто струи воды, бьющие вверх и падающие вниз. Там были статуи, однако, они изображали человекоподобных пришельцев и пришельцеподобных людей, обходя, впрочем, отвратительную реальность в виде, скажем, криссалидов, один из которых убил Томас. Самой поразительной была скульптура высокого худого пришельца с луковицеобразной головой и огромными глазами. Он держал за руку полулежащего человека, и это должно было символизировать то, что пришелец помогает человеку вновь встать на ноги. Амару всегда казалось, что это скорее выглядит так, будто пришелец бросает умоляющего его о чём-то человека. В каждом Новом Городе, где Амар когда-либо бывал, разные варианты этой статуи стояли на общественных площадях.

Машины, двигавшиеся по широким городским дорогам, были настолько же трудноотличимыми друг от друга, как и здания, и двигались на тщательно контролируемых скоростях. Адвент утверждал, что количество смертей на дорогах упало практически до нуля, что, вероятно, было правдой, ведь они не обеспокоились сбором статистики за городскими границами.

Биллборды, такие же, как в поселениях, передавали «новости», но были намного, намного больше.

Они пробрались в Новый Коччи ночью, используя остатки старой системы канализации, из которой сопротивление пробило ход в сияющую, высокоэффективную новую.

Ночью Новый Коччи показался более зловещим. Вокруг было много света, но света больше похожего на свет в тюрьме - яркие лучи освещали улицу с высоких зданий, монотонное красное свечение сканеров, через которые регулярно обязаны были проходить все граждане. Но военное присутствие было небольшим, и солдаты обращались с людьми почти по-дружески. Из-за этого Лена и Амар и относились к ним по-разному, по крайней мере, поначалу. Взрослея, он каждый раз был напуган, когда солдаты Адвента приходили в Куантан. Они грубо проводили обыски, избивали людей, забирали их. Лена же росла, воспринимая их, как защитников, и даже чувствовала облегчение, видя их. Их присутствие означало, что она защищена от опасных диссидентов.

И это была ещё одна причина, по которой ей не стоило идти с ними, решил Амар. Но выражение её лица, когда он видел её в последний раз, преследовало его.

Они разделились на две группы сразу после прибытия. Одну вёл Абрахам - один из подручных Валоди. Он вёл пёстрый отряд из шести одетых в броню и вооружённых до зубов бойцов. И была группа Амара. Они были одеты по моде Новых Городов в одежду, украденную за годы Местными. У каждого был пистолет, скрытый под лёгким дождевиком. У Дюкса и Амара были цветастые спортивные сумки, заброшенные на плечо, словно они собрались на матч по крикету.

Валоди нарисовал им карту пути к Обработке в обход многочисленных сканеров, и у них не было больших проблем с тем, чтобы держаться подальше от солдат. Как они и надеялись, они слились с толпой на улицах - ни у кого не возникло желания внимательнее их рассмотреть.