Зато в самой таверне не было ни единого любителя подымить. Пахло свежей едой и пивом - запах всех таверн от северных морей до южных степей. Из-за раннего часа народа было не много - всего-то какой-то худой военный, вяло ковыряющийся в тарелке с похлебкой, да дядька с мечом на поясе, дремавший прямо за столом в дальнем конце зала. Трактирщик, высокий мужчина с длинными повисшими до самой груди усами и совершенно лысой головой, посмотрел на Леду с графом и еле сумел сдержать улыбку. До девушки вдруг дошло, что она все еще в том нелепом голубом платье с рюшами и бантиками.

Граф осторожно отстранил ее от себя, будто говоря, что теперь он справится сам. Вместе они прошли в сторону трактирщика и Аластр, облокотившись о стойку, попросил:

- Налейте доброго вина и дайте две тарелки похлебки.

- Присаживайтесь, - кивнул им трактирщик на зал. - Могли бы и не подходить, я бы послал к вам девчонку. Или вам нужна комната?

- Нет, комната не нужна, - покачал головой граф. - Зато нужен возница, пара лошадей на смену и наемник, готовый за деньги сопровождать нас. А лучше бы не одного, с сразу нескольких.

- И лошади и возница у нас есть, - кивнул трактирщик. - Это я вам предоставлю. О цене договоримся. А по поводу эскорта обратитесь вон к тому типу. Боги знают, как его имя, но здесь мы все кличем его Сорокой. Он со своими ребятами сопровождает телеги торговцев. Хороший мужик, надежный.

С этими словами трактирщик ткнул пальцем в дремавшего дядьку. Аластр поблагодарил его, оплатил завтрак и, не давая Леде себя поддерживать, поковылял в сторону наемника. Дверь распахнулась и в трактир ввалились сидевшие на крыльце люди. Гомоня, смеясь и ругаясь, они прошли сквозь зал и уселись рядом с наемником. Растормошили его, крикнули принести им пива. Леде стало страшно. Она до смерти боялась таких шумных, галдящих компаний. От них буквально исходила какая-то незримая опасность. Казалось, эти веселые люди вот-вот вскочат и возьмутся за ножи. Однако Аластр, видно, не чувствовал этого. Он подошел к столу и, упершись в него руками, наклонился чуть вперед.

- Доброго утра вам, уважаемые господа наемники, - сказал он хмуро. - Не желает ли кто из вас подзаработать?

Наемники замолкли, рассматривая графа с интересом.

- Ну желаем, че б не желать, - сказал их предводитель, которого трактирщик назвал Сорокой. - Че делать-то надо?

- Сопроводить меня и мою спутницу до горы Вой, - сказал Аластр. - И, по возможности, избегать лишних вопросов. Плачу золотом.

- Ну раз золотом, - усмехнулся Сорока. - Когда выдвигаемся, а, ваша светлость?

- Через час, - сказал Аластр. - Только утолим голод и в путь. За два дня доберемся?

- Доберемся и за день, - заверил его Сорока, хитро улыбнувшись. - Уж будьте уверены. Только возницу не нанимайте. Мои ребятки лучше с этим делом справятся.

- Вот и отлично, - буркнул Аластр, а потом кивнул Леде. - Пошли. Суп стынет.

Уселись они в противоположном конце зала, поближе к выходу. Перед ними поставили две тарелки с неприятного вида варевом, тем не менее, источавшего приятный запах мясной похлебки. Леда тут же наклонилась к графу и зашептала:

- Аластр, повернем назад. Вы ранены, а эти люди совсем не вызывают у меня доверия. Вы только посмотрите на них. Они же настоящие головорезы. Ничто не мешает им увезти нас поглубже в лес и там оставить, отобрав и деньги, и карету.

- Ты преувеличиваешь, - недовольно нахмурился Аластр. - Хватит бояться собственной тени. Все наемники выглядят как бандиты.

- Нет, - отрезала девушка. - Я знаю, как выглядят наемники. Пусть они готовы отдать свою жизнь за деньги, но...

- Прекрати это, - оборвал ее Аластр. - Я сказал, что мы едем, значит мы едем. И это не обсуждается, Леда. Я не поверну. Не отступлюсь. Не сдамся из-за какой-то... из-за каких-то маленьких неприятностей...

- Маленьких неприятностей? - удивилась Леда. - Граф, вы похожи на бледную поганку, у вас в лице ни кровинки. Вас шатает, вы еле выбрались из кареты и, видят боги, упали бы если не моя поддержка. Все верные вам люди мертвы, а на этих вы вряд ли сможете положиться. Что вы скажете им, если вдруг за дверью обнаружится все же... то что вы ищите? Даже если они честные люди, они ведь поднимут нас на ножи, если поймут, зачем мы туда едем.

- Прекрати это, - хлопнул рукой по столу граф. - Леда, я шел к этому семь лет, а мечтал  и того больше. Семь лет я творил то, что было противно моей же натуре. Думаешь, приятно было ставить те эксперименты? Думаешь, я радовался смертям людей? Если я сейчас развернусь и поеду домой, то это будет похоже на бегство труса...

- Нет, это будет похоже на поступок благоразумного мужчины, правильно оценивающего свои силы, - тоже разозлилась Леда. - Никуда гора Вой не денется, никто все равно без медальона ее не откроет...

- Мы едем и точка, - отрезал упрямо граф. - Это не обсуждается. Заткнись уже и ешь.

Проглотив грубость, Леда уткнулась в свою тарелку.

«Как ребенок, - подумала он разозлено. - Видят боги, из-за его упрямства не миновать нам беды...»

Из-за отсутствия тепловой лампы останавливались они у каждого трактира, то есть практически каждые час-полтора. После самого длинного переезда, длившегося три часа, у Леды зуб на зуб не попадал. Но больше всего она беспокоилась за Аластра, который беспробудно спал. В одном из больших поселков она сделала графу перевязку и поняла, что раны его лучше выглядеть не стали. Стоило Леде осторожно содрать бинты, размочив их в кипяченой воде, как кровь пошла снова. На еще одну попытку уговорить графа повернуть назад он разлился, и она решила смириться.

Их новые провожатые, к огромному удивлению Леды, заводить их в лес и обворовывать не собирались. От осознания того, что они вроде нашли честных соратников, жертвенница немного расслабилась. Ехали они самым большим трактом, ведущим от города графа до столицы и сворачивать никуда не собирались. К тому же ехали на удивление быстро. Парни Сороки каждый раз подбирали на удивление хороших лошадок.

Забеспокоилась Леда когда стемнело, а они все неслись в бешеном темпе по дороге. Сердце ее сжималось в плохом предчувствии. Она опасалась, что черный пес, донимавший их последние две ночи, вот-вот выпрыгнет из-за угла и примется рвать глотки их сопровождающим.

Ей вдруг вспомнилась прошлая ночи и то, что сказал медальон.

«Лаоллет, - припомнила она. - Так он пса назвал. Значит, это вовсе не дух Февраля? Что же это тогда за собака такая? И что она задумала?»

В том, что это не простой пес, науськанный кем-то из недоброжелателей графа, Леда была уверенна. Уж слишком странно он вел себя. То рычал и бросался, то пытался снять с нее медальон.

«Может, он как и мы хочет воскресить Марта? - подумалось Леде. - Медальон вроде что-то подобное говорил».

Устало вздохнув, она плотнее закуталась в шкуры и попыталась задремать. Из-за изматывающего холода и беспокойства за Аластра у нее это получилось. Не успела она глаза закрыть, как провалилась в тяжелый, полный пугающих образов сон. Ей чудилось, что едет она все так же в карете, только за окном, вдоль дороги, бежит черный пес, сверкая синими глазами.

Разбудило ее то, что они остановились. Девушка открыла глаза и прилипла к окну, надеясь увидеть приветливые огоньки трактира, но вокруг стоял освещенных светом факелов лес. Леда осторожно потормошила все еще спавшего Аластра, и он открыл глаза.

- Уже приехали? - спросил он. - Что за трактир?

- Это не трактир, - покачала головой девушка.

Граф нахмурился, и полез было за своим арбалетом под сидение, как дверь кареты распахнулась. Двое улыбающихся наемников схватили Аластра под руки и выволокли на снег. Следом за ними заглянул еще один и вытащил уже Леду, сцепив ее запястье своей мозолистой ручищей. На улице стояла ночь, луна запуталась в паутине мертвых ветвей деревьев. Наемники окружили их, скрутили дергающегося графа, и вперед выступил Сорока.