Я замолчала, уже не надеясь на то, что меня посветят в сию загадочную историю, но неожиданно Хранитель все же заговорил:

— Только обещай не трепаться об этом, идет?

— Идет. — без размышлений согласилась я. Трепаться совсем не в моем вкусе. Да и рассказывать особо-то не кому.

— Фактически Лесная разделена на две независимые друг от друга общины: одну из них полностью занимают эльфы, другую — люди и Малые. Эльфийской половиной руководит Верховный Эльф, человеческой — Верховный магистр. Последний — это и есть тот мужик со шрамом на щеке, которого ты предвидела. — пояснил парень.

— Игнат. — решила я блеснуть своей осведомленностью.

— Точно. — подтвердил Хранитель. — В отличие от Феофана или того же Софона, он вполне себе смертен. Верховный магистр выбирается из Хранителей голосованием и утверждается Феофаном. Срок службы у него от избрания и до могильного погоста, так что — сама понимаешь — к старости лет проку от таких магистров ноль. Только вот наш Великий Старец смотрит на это сквозь пальцы. Пару раз к нему приезжали из общины, говорили, что уже сил нет терпеть бред этого полоумного старикашки, который никак не может пригодиться даже на небесах, но Феофан отмахивался от них как от надоедливых мух. Говорил, что как только появится нужный человек, то тут же его пришлет на место Игната. В общем, к чему я это все говорю: реально делами Лесной вертит Азиульдриэн — нынешний Верховный. Вот с ним-то у Михея и проблемы.

— Что-то не поделили?

— Вроде того. Власть Верховного передается по наследству, от отца к сыну. Для эльфов правитель — практически божество. Приближенные к трону — это что-то вроде специально выведенной породы болонок. Они даже внешне отличаются. И грызня за более мягкую подстилку у трона соответствующая.

— Так я слышала, что Михей из благородных.

— И из каких благородных! Он был вторым претендентом на Посох Верховного после собственного же отца. Азиульдриэн — только шестым.

— А почему тогда он Верховный, а не Михей?

— Пятый претендент неожиданно скончался при не совсем понятных обстоятельствах — увяз в болоте. Ничего не смущает? Четвертый — тронулся умом. Как гласит официальная версия, от чрезмерной любви к некромагии.

— А Михей с отцом?

— Когда скончался правивший в то время Верховный — а всех этих их имен и не перепомнить — Посох должен был перейти к Сакируиндиэн, отцу Михея. Мы его просто называли Сакиром. После смерти Верховного должно было пройти две луны, чтобы новый правитель занял свое законное место. Конечно, этим временем тут же воспользовались знающие свое дело сторонники Азиульдриэна, поспешившие припомнить Сакиру его связь с человеческой женщиной и то, что она ждала от него ребенка. Не то, что такое случилось в первый раз, но для благородного эльфа считалось большим проступком хотя бы просто посмотреть на женщину с интересом, а не то, чтобы бросать ради нее дом и семью. Тем не менее эльфийские старейшины, чьего собрания требовал Азиульдриэн, решили, что на все прежние грехи можно закрыть глаза, дабы не портить кровь Верховных, отдавая Посох менее родовитому наследнику.

Такое решение не устроило Азиульдриэна, конечно. Он спорил до хрипоты. Потом вдруг неожиданно сдался. Сакир спокойно готовился к принятию нового статуса. Из Волчьих Яров, невзирая на ее сопротивление, привезли Леокардиэ с маленьким Михайиндиэном на руках, человеческую жену Сакира увезли от греха подальше к Явору, разрешив будущему правителю их навещать… Благодать! А за день до Церемонии передачи Посоха Сакира убили.

— Ази… А… Азилю… Вот этот самый эльф?

— Свободные. Нелепое совпадение, правда?

Я положительно закивала головой, усиленно пытаясь осмыслить услышанное.

— А Михей тут причем тогда?

— Естественно, в общине началась паника. Азиульдриэну Посох так и не достался тогда, но он выиграл время. Совет решил, что пока Михей не вырастет, править будет один из старейших эльфов, который вообще не имеет отношения к этим благородным дрязгам. Кстати, хорошим мужиком был тот эльф, толковым. Единственным его минусом было то, что он ничего не смыслил во всей этой подковерной борьбе.

Не мешкая, Леокардиэ собрала вещички с прямым намерением вернуться в Новрогородскую общину и уберечь сына от всяких неприятных неожиданностей навроде стрелы в сердце. В ту ночь как они собрались уезжать, выяснилось, что у весеной мамы раньше срока начались схватки. Ей не сказали, что Сакира убили, боялись навредить. А она как сердцем почувствовала, звала его, плакала, умоляла сказать ей правду, почему он не приходит к ней. Узнав об этом, Леокардиэ тут же кинулась на помощь той, которая увела у нее мужа. Спасти женщину не удалось, хотя говорили, что эльфийка на самом деле сделала все от нее зависящее, зато Веся выжила. Леокардиэ увезла этот пищащий оставшийся без матери комочек с собой.

Пятнадцати лет до того времени когда Михей мог быть признан способным руководить общиной Азиульдриэну вполне хватило, чтобы подмять под себя всех благородных. По крайней мере, их большинство. Михея доставили в Лесную. Несмотря на протесты Лазаря, Леокардиэ все же потащила за собой Весю. Наверно, хотела показать ей эльфийскую жизнь, не знаю. Только это был единственный и, надо отметить, не самый приятный опыт общения нашей травницы с себе подобными.

Предыдущие старейшины благополучно отправились в лучший мир, а их место заняли другие, угодные Азиульдриэну. Понятное дело, они тут же попытались помешать Михею стать Верховным. Так как он был признанным наследником и уже достиг необходимого возраста, преградит ему путь к Посоху, казалось, не могло ничто. Но у старейшин и тут получилось выкрутиться. Они заявили, чтобы стать Верховным, ему надо отказаться от сестры. Отказаться от жены или сестры для эльфа больше чем простые слова, потому что тогда несчастных женщин закидывали камнями, а потом закапывали, невзирая на степень их мертвости.

Естественно, Михей и не подумал ни от кого отказываться. Весея для него всегда была родной сестрой, несмотря ни на что. Понимая, откуда у всех этих неожиданных решений ноги растут, наш остроухий и высказал все, что он думает о старейшинах в общем, и о Азиульдриэне в частности.

— И что?

— И все.

Я вопросительно приподняла брови.

— С тех пор среди Хранителей стало на одного ушастика больше. — пояснил парень для особо непонятливых.

Дарен уставился себе под ноги, словно стараясь разглядеть там следы невиданного зверя, и замолчал.

… На центральной площади перед дворцом Верховного Эльфа с утра было людно. Все расы смешались в едином сумасшествии ожидания то ли Церемонии передачи Посоха, то ли казни. Да и разбушевавшейся толпе было глубоко безразлично казнить или миловать, лишь бы было живо и интересно.

— Ну, что они там тянут эльфа за уши? — вопил недовольный карлик, лузгая припрятанные в кармане семечки. — Уже б начинали скорее!

— Все никак не определяться, кого короновать, а кому уши укорачивать. — буркнул спокойный как камень тролль, стоявший неподалеку.

— Макношка! Макношка! — распихивая односельчан локтями, пробиралась сквозь толпу гномиха. — Только попадись мне, засранец! Ух, я тебе всыплю!!!

— Пирожки! Горячие пирожки! — вопил во всю свою несформировавшуюся глотку подросток, сын местного пекаря, которому была поручена доблестная миссия отвечать за хлеб, раз уж зрелища опять задерживают.

— Тише ты, шайтан! — ругался на него высушенный годами, но все же полный энергии скандалить дедок, которому мальчишка бесцеремонно прошелся по ногам. — Совсем распустились, ироды!

В толпе активно обсуждались последние новости, кандидатуры на пост Игната и осуждалась власть. Не то что Лесным когда-то жилось плохо… но так ведь оно интересней, когда есть что обсудить и осудить.

Казалось, среди всей этой толпы скучно было лишь двум молодым Хранителям, которые печально прислонились к забору. В отличие от многих они ждали ни начала, а конца этого странного эльфийского празднества, дежурство на котором стало для них суровым наказанием за отлучку из общины. Но как было объяснить старому полоумному магу Игнату, что когда тебе восемнадцать и в жилах течет горячая кровь, служба на благо общины и выполнение всех заумных канонов занимает далеко не первое место в списке ценностей. Поэтому теперь эти юные маги осмысляли все содеянное за прошедшие сутки и торчали на площади с неизменно тяжелыми мечами за спиной.