Обрушившаяся балка далеко не нежно саданула меня по спине. Я упала, упершись ладонями в сырую гниль. Сначала казалось, что это конец. Но желание жить оказалось сильнее усталости и боли. Сжав зубы, я поползла, цепляясь руками за малейшие выступы, изо всех сил вытаскивая себя из-под завала. Мысль о том, что эта тварь могла быть здесь не одна, подгоняла и давала сил. Колдовать я больше не могла — потенциал истощился настолько, что даже самое невинное заклинание «Светлячка» могло бы оказаться последним в моей ведьмовской практике. Оставалось надеяться лишь на собственные силы.

Освободив ноги, я помчалась по лесу. Верен учил меня ориентироваться в пространстве, и мне казалось, что я отлично усвоила все уроки, но теперь было не до разглядываний солнца и мха. Единственное оставшееся желание — бежать. Бежать так далеко и так быстро, как только хватит сил. Убежать подальше от этого затянувшегося кошмара.

Сначала меня еще терзали подозрения, что сон не окончен. Ведь было же такое, что меня кидало из Екатеринбурга в Новгород за считанные мгновения, переносило из одной реальности в другую и все выглядело так же правдоподобно. Но, почувствовав острую боль в боку, я откинула эти сомнения. Все еще саднила спина, на ладонях кровоточили мелкие царапины, ноги молили остановиться, угрожая откинуть и без того измученные стопы. А во сне меня не пробрал даже убийственный кулак Деяна.

Несмотря на всю мою уязвимость и далеко не самое завидное положения, я была рада. Пусть меня лучше чудища в лесу растерзают себе не шнурки, чем загнить неизвестно где, метясь от одного своего кошмара к другому. Эти сны и без всяких лесных мутантов не дают о себе забывать надолго.

Казалось, еще один вдох и легкие порвутся на мелкие ошметки. Боль в боку, вызванная долгим безумным бегом, и не думала куда-то исчезать. Я вспомнила, что в последний раз так убегала, не разбирая дороги и совершенно не думая ни о чем, кроме того, что надо подальше унести ноги, когда бежала от Хранителей из своей комнаты в общежитии. Только вот то синее уродство вряд ли окажется столь дружелюбным. Кто бы знал, как я рада была бы увидеть сейчас парней!

Умом я понимала, что Хранители меня ни за что не оставят. Наверняка уже под каждый куст заглянули и у каждого ежика поинтересовались, не видел ли он такую безмозглую курицу, которая могла уйти незнамо куда, незнамо с кем и пропасть без следа. Но какая-то зануда во мне неустанно твердила, что они вполне могли махнуть на меня рукой.

Сложно было даже предположить, сколько времени прошло с тех пор, как я исчезла. Может всего пара дней, а может неделя или и того больше. За такой срок ребята конечно уже решили, что меня растерзал изголодавшийся вурдалак, и если и приедут сюда опять, то только поближе к осени, чтобы собрать мои белые хорошо обглоданные кости.

С трудом приподнявшись, я подползла к ближайшему дереву, прислонилась к его стволу спиной и устало прикрыла глаза. Вот сейчас немного отдохну и буду выбираться из этого чертового леса. Опять сама. Всю жизнь сама. У нормальных людей есть семья, родственники, друзья, в конце концов, готовые в любую минуту помочь и вытащить тебя из всякой передряги, куда тебя только ни угораздит попасть, поддержат, хотя бы элементарно беспокоиться о тебе будут. А я всегда была одиночкой. Сначала утешала себя, что я не одинока, просто живу в уединении, но очень скоро и это перестало помогать. Даже в Екатеринбурге у меня не было друзей, все ребята во дворе и в школе не упускали возможности с присущей подросткам жестокостью поиздеваться над страшненьким, убогим, полунищим существом. Приходилось постоянно бороться с окружающим миром за право быть. Но так бороться нельзя постоянно, хочется быть слабой, хрупкой, хочется, чтобы тебя защищали и оберегали. Я искренне завидовала Деяну, ведь у него всегда был брат, готовый пойти за ним хоть на край света, ввязаться в любую передрягу, только чтобы помочь родному человеку. А тот еще и не ценит этого. Наверно, чтобы понять всю значимость слова «семья», надо ее потерять.

В общине все живут как одно большое дружное семейство, хоть и не являются кровными родственниками. Их связывает общая цель, прожитые совместно годы, созданный вместе дом. Они друг за друга горой. Мне казалось, что теперь община стала и моим домом. Очень жаль снова оставаться один на один с собой.

Сжав в ладони горсть земли вперемешку и холодным сырым мхом, я изо всех сил зажмурилась. К глазам начали подкатывать слезы. Как можно быть такой плаксой! Нечего себя жалеть, нашла чем еще заняться! В животе требовательно урчало. Казалось, еще немного и я бы вгрызлась в землю. Опираясь одной рукой о ствол, я собралась с силами, попыталась встать и чуть не взвыла от безысходности, когда услышала какой-то шум. Кто-то быстро шел в моем направлении, не разговаривая, не издавая лишних звуков. Поспело славное синее семейство по мою душеньку!

Опять бежать, хоть они и подошли уже слишком близко. Не стоило позволять себе отдыхать так долго. Встать на ноги второй раз, снова забыть обо всем, кроме того, что надо побыстрее оторваться, оказалось труднее. Я потеряла слишком много времени. В очередной раз собрав крупицы оставшегося Потенциала, я, не оглядываясь на цель, чтобы не дрогнуть в последний момент и не дать опять себя загипнотизировать, медленно и продумано подготовила заклинание и готова была уже его выбросить…

— Алька! — окликнул меня знакомый громовой голос, который можно было услышать через весь лес. Я замерла на мгновение, а потом осторожно обернулась, не отпуская заклинание из рук. Вдруг опять иллюзия.

Тролль, выглядевший как ребенок, мчащийся к маме, которая только что купила ему самую крутую во дворе игрушку, приближался ко мне своими семимильным шагами. Из-за спины Пахома показались такие же воодушевленные лица Верена и Михея, а за ними, устало переставляя ноги, еле поспевал Дарен, щека которого была вымазана кровью.

Я выставила руки вперед, недвусмысленно давая понять, что заряжу по ним, если они осмелятся подойти ближе. Но Пахом никогда не отличался чрезмерной догадливостью и продолжал идти ко мне, лишь слегка сбавив темп. Надеется, что растаю при виде знакомых людей и кинусь им в объятия. Уже бегу. Я, конечно, еще та бестолочь, но общение с лесными тварями многому меня научила. Они могут выглядеть хоть как полный состав Битлз, а на деле оказаться лишь мороками, пустыми иллюзиями, которые запутают и заставят потерять бдительность. Ну уж нет, второй раз на одни и те же грабли наступать не хочу.

— Стой! — послышался хриплый сорванный голос Деяна, а вскоре и сам парень появился из-за деревьев в компании брата.

Пахом повиновался скорее от испуга, чем осмысленно, и удивленно обернулся.

— Не подходи к ней! — приказал Деян, глядя на меня как на последнего упыря. Парни выглядели совсем неважно: чернеющие круги под глазами, впавшие щеки, заострившиеся черты лица. Как будто их неделю не кормили и заставляли на себе пахать землю. Сэт даже как-то похудел, стал вылитым Кощеем Бессмертным из народных сказок. Он устало горбился, как дряхлый старик, и постоянно потирал руки, будто пытаясь прогнать холод. В лесу утром, конечно, не Гавайи, но особых морозов даже такая мерзлячка как я не заметила.

Деян осторожно приблизился ко мне и, неотрывно глядя в глаза, словно пытаясь предугадать мои дальнейшие действия, вынул из внутреннего кармана куртки небольшую фляжку. Я напряженно подправила немного ослабленное заклинание, готовясь поджарить морок, если он окажется сильно прытким. Деян медленно открутил пробку, словно наслаждаясь каждым движением, а потом так резко брызнул на меня какой-то водой, что я испуганно выпустила заклинание. Видимо резерв уже немного восстановился, потому что наколдовать удалось сильнее, чем я ожидала. Деяна откинуло назад, а не разорвало на маленькие кусочки благодаря быстро поставленному Вереном «Щиту», и парень отделался лишь царапинами. Сэт снисходительно посмотрел на разлегшегося на земле брата, выражая все то, что он думает о его не ушедшем сильно далеко от обезьяны интеллекте.