— Как все плохо? — глядя на город, сразу было видно, что хорошего там ничего не будет.

— Больше, чем мы представляли. Не знаю, как так получилось, но здесь все пошло просто гадски. Никто не смог организовать здесь мало-мальского порядка. Выжил сильнейший и подлейший. Трупов больше, чем в Саббате. Те, кто выжил, просто звери. Мы их отстреливаем без разговоров, — мрачно хмурясь, отвечал арс.

— Стреляете навскидку? Не может такого быть. Должны остаться простые граждане, — мне передавался его настрой.

— Они одичали. Это уже даже не люди. Прошло так мало времени, но они успели стать животными, — он просто выплюнул последнее слово.

— Несмотря на то, что я немало видел в этой жизни, уверен вы преувеличиваете, — может зря эту операцию доверили арсу. Военные — это военные. Уверен, Кросс или ополчение не были бы такими резкими.

— Хотелось бы мне ошибаться, но я прошелся с боевыми группами по городу. Они очень ушлые и бегут от нас, но даже не вздумайте туда сходить один, — он резко повернулся ко мне.

— А если и вздумаю? — я уже давно никуда не хожу один. Ученый.

— Держите своего мертвителя наготове, — просто ответил он.

— Откуда вы… Впрочем, я вам верю. И что вы предлагаете? — лучше увести разговор, но если арс рекомендует мне употреблять такой мощный магик посреди населенного пункта, значит приказ сравнять здесь все с землей он выполнит не сомневаясь.

— Держим узловые точки. Очищаем участки, нужные для транспорта. Со временем или мы их перебьем, или они отсюда уйдут, — нам нужен город, а не пустошь. Здесь очень удобное место.

— Мне это не нравится. Что они уйдут в особенности, — разбегутся по лесам, наверняка станут разбойничать или, того хуже, пойдут на корм нежити. А если вспомнить, какой силы стала тварь, уничтожившая орс Ошьти?

— Хотите устроить зачистку, как в нижнем городе? Не думаю, что получится. Палаточный лагерь — это не вековые трущобы. Здесь нужна армия. Да и не у всякого поднимется рука убить одного из этих существ. А если ты повернешься к нему спиной, он воткнет тебе в спину кусок ржавого железа и, если получится, съест после этого, — он сплюнул.

— Какая картина. А тащить их на «локоть» вы не хотите? — людоедов там уж точно не хватало.

— Им не нужны ни монахи, ни ваши нюхачи. Их нужно просто вычеркнуть из нашей жизни, — тихо сказал арс.

— Там могут быть дети, — возразил я.

— Дети не выжили там. Они слишком слабые, — с горечью произнес Тамоа.

— Плохо, мы должны принести сюда закон, — и что теперь делать. Наверняка этих граждан можно вернуть к нормальной жизни. Да только где взять силы? Терпеть нахлебников мы сейчас никак не могли. Значит в тюрьму. Вылавливать, конвоировать. А потом на Южные острова на радость ат Иру.

— Закон только для людей, — сказал арс.

— Для не людей только смерть? — я его провоцировал. Зачем?

— Да. Но формально они граждане империи, и я это понимаю. Вы готовы принять на себя решение о массовой казни такого количества? Если да, то отдайте приказ, — сказал арс решительно.

— Нет. Но мне не нравятся половинчатые решения, — как он легко на меня все свалил.

— Как только придумаете, скажите мне. Я все выполню.

Сегодня я решился выбраться наконец на Изумрудный локоть. Это место давно уже перестало считаться важным в моих планах. Но для очистки совести необходимо было завернуть и в этот уголок. Тем более поступали тревожные звоночки от агентуры Мариса. Что-то недоброе зрело в этой яме.

Тюрьма-поселение сильно разрослась. Новые беженцы, направляемые в лагерь, давно уже располагались снаружи острова по берегам окружавшей его реки. На самом острове находились службы, склады, жили обслуживающий персонал, дознаватели и преступники, участь которых была решена. Идея высылать самых отъявленных на Южные острова не дала еще плоды. Приговоренные к работам часто сбегали, ловились патрулями и также приговаривались к Южным островам.

Далеко на подъездах нас встретили голова поселения Гурх и дежурный разъезд лагеря. Мы попрощались с патрульным отрядом, который вел нас по своему участку. Дежурные приветствия, и мы уже продолжаем совместное движение. Гурх степенно начинает мне что-то докладывать на ходу, какие-то цифры. Прибывшие, убывшие. Съедено, выпито, мешки, телеги. Срублено, построено, сгорело, починено. То что мне совсем неинтересно. Заметив мое недовольство, начинает сыпать словами с еще большей скоростью.

— Хватит. Мне все известно, — я сделал паузу. Пусть сам додумает и придумает.

— Конечно. Я обо всем пишу в столицу. А что вам известно? — уже несколько потерянно спросил он.

— В столицу? — императору что ли, подумал я.

— Ну да, в столицу гарнизона, — быстро освоились.

— Понятно. Отправьте дежурный отряд, я хочу посмотреть все сам. Надеюсь, братья меня прикроют, если вы опять пропустили в лагерь нечисть? — в этот раз Авита конечно ни о чем не предупреждала, но как говорится — а вдруг?

— Обижаете, — снова засуетился Гурх.

— И не думал, — много он о себе возомнил.

Бедные лачуги из свежесрубленного леса стройными рядами виднелись по обоим краям дороги. Жителей не видно, полагаю, что им приказали не высовываться. Упитанная стража на мосту. Деловито снующие служаки и обычная ругань у складов, на эту традицию повлиять было невозможно.

— Давайте в контору. Я приму просителей, — рыскать в этих трущобах в поисках жареного я не собирался.

— Каких просителей? — удивился голова.

— Вопросы которых вы не в силах решить. Разве таких нет? — невинно спросил я.

— Здесь я все могу решить. Нет, конечно, недовольные всегда есть. Но зачем вам себя утруждать? — Ох, как же он теперь заерзал.

— Я сам решу, чем себя утруждать, — вежливо, но твердо я убрал его в сторону и пошел внутрь дома.

— Может, перекусите с дороги? Мы вот тут накрыли уже, — торопливо произнес мне вслед голова.

— После.

Заняв кабинет головы, я осмотрелся по сторонам. Чисто. Какие-то бумаги. Через некоторое время потянулись просители. Явно подставные. Мямлят о чем-то: невзгоды, лишения, рассказы о своих былых лишениях и как им сейчас хорошо. И все же я дождался одного смутьяна.

— Господин Наваль, я скажу сразу. Прошу разрешить мне создать здесь свое хозяйство, — с порога начал молодой еще парень. Белобрысый с мосластыми ладонями.

— Что за хозяйство? — я быстро глянул на скромно стоящего в сторонке Гурха. Тот молчал.

— Здесь есть хорошие земли. Их можно распахать, вырубить лес. Кормиться можно прямо с них. Зачем везти сюда продовольствие с дальних ферм, куда нас не пускают? — он злобно глянул на голову.

— Почему не пускают? — теперь мы оба смотрели на Гурха. Тот немного сжался под нашими взглядами, но быстро собрался и затараторил.

— Так нет заявок. Планы на земледельцев у нас выработаны. Ремесленников не хватает, а этих, — он махнул рукой в сторону парня, — полно.

— Так почему бы не дать им работать здесь? — я что-то не понимал, здесь либо что-то личное, либо разгильдяйство и боязнь принятия самостоятельных решений.

— Не положено, — отрезал Гурх. Чувствовалось, что с этим словом он сроднился.

— Кем не положено? — удивился я.

— Вами. То есть у меня нет таких предписаний. Так и здесь все же тюремное поселение. А не… — он оглянулся по сторонам.

— Ну так почему бы вам не проявить волю и не сделать это? — я откинулся на спинку кресла. И как так получилось, что здесь такой человек во главе? Совершенно не помню, как мы его сюда ставили.

— Но я не знаю, что делать, — растерянно ответил Гурх.

— Спросите, вам подскажут. — Чего он так испугался?

— Это ведь надо инструменты. Охранять их опять же, — он зачесал в голове.

— От кого? — вновь удивился я.

— У нас ведь лагерь, они временно задержанные. Я за них в ответе, — уже уверенно ответил Гурх.

— Понимаю. Выберите самых ответственных. Проверенных, — я с нажимом произнес последнее слово.

— А охрану от тварей? — с напором спросил Гурх.