— Ничего себе. Мне это нужно обдумать, — мысли завертелись в голове. Пихаясь и толкаясь, они порождали вопросы, но появляющиеся новые мысли рождали другие, и эта чехарда меня сбивала с толку.

— Это все необычно, но очень просто. Это совершенно другие существа, в силу разных обстоятельств их мысли оживают в нашем мире, — она говорила тоном учительницы, объясняющей слабенькому ученику простую тему.

— Каких обстоятельств? Когда открываются врата? — я спросил первое, что пришло в голову.

— Врата не есть врата. Врата суть маяк, который привлекает их внимание и манит на свой свет. В остальное время их сны-мысли витают в пустоте. Когда открываются врата, они устремляются, как мотыльки, на свет. Привлеченные в наш мир, они начинают резвиться. Мне знаком их страх пустоты и боль одиночества. Они очень разные. Но все попадающие сюда теряют голову, если можно так сказать. Мой брат искал самых слабых, мысли которых он мог направлять в нужную ему сторону. И вместе с ними он гулял среди материализовавшихся фантазий. Постепенно погружаясь в пучину грез, он терял связь с реальностью. Путал жизнь и грезы. Его родовой дар начал давать сбои, так как сам отличить он уже ничего не мог. Он не замечал Филис никогда, не знаю, что ему виделось в то время, но именно из-за тех грез появилась Авита. Когда он окончательно заигрался, тогда-то и пришли маги-дознаватели. Я закрылась, а он ушел в дальнюю дорогу, — она замолчала.

— Интересный рассказ. Многое встало на свои места, я про вашу жизненную историю, не говоря уже о том, что такая концепция демонов просто меня поражает, — я говорил совершенно искренне.

— Да, все именно так. Они приходят в наш мир привлеченные светом и пытаются насладиться нашим миром, — она отхлебнула вина.

— Почему их так влечет магия? — один из роящихся вопросов вырвался наружу.

— Вспомните свои сны. Вы помните свои сны? — вкрадчиво спросила она.

— Ну не все конечно, — я попытался вспомнить последний.

— Наверняка вы помните, что в них окружающая действительность серовата, как будто в дымке, плохо видна, а некоторые вещи ярки, реальны и почти ощущаемы, — она провела рукой в воздухе.

— Да, что-то припоминаю. Вы хотите сказать… — но она не дала мне договорить.

— Да. Магия — это яркие мазки на картине реальности их снов, — поэтично сказал она.

— Почему они всех убивают? — я был настроен более практично.

— Они не всех убивают. Но их мысли настолько хаотичны, что преобразуют любую реальность, магов просто разрывает, размазывает их мыслеобразами, — она изобразила на лице странную, извиняющуюся гримасу.

— Угу, значит, они стремятся к магам, как на огонь, и уничтожают их своими мыслями. Это понятно. Но тогда переспрошу. Как их разбудить? Как их выбить из нашего мира? — я твердо стоял на своем.

— Не знаю, — просто ответила она.

— Вот спасибо. О чем мы тогда говорим? — схватив бокал, я откинулся на спинку кресла.

— Я рассказала вам о демонах то, что сама знаю. То, что вам никто не расскажет, — торопливо ответила она.

— Это да, тут я согласен. То, что вы рассказали, очень важно. И я понимаю, зачем я поставил защиту. Но как мне это применить? Я ведь не теоретик. Мне нужно их уничтожить. Кстати, а как такое может быть? Если маяк потушен. Почему многие остались? Зачем он вызвал Тьму? — последний вопрос я задал в сторону.

— Я не знаю, о ком вы говорите. Но могу представить. Маяк затушен, но они-то здесь. А тьма, она как туман, она застит и отвлекает. Многие ушли, потеряв ориентир. Но кое-кто мог и остаться. Я знаю, среди них есть опытные сноходцы. Брат благоразумно их избегал. Если они придут, то выгнать их очень трудно, — она поежилась.

— Ну ладно, теория тоже неплохо. Я понимаю, что выдать мне готовое оружие вы не можете. Но, может, мы на основе этой теории выработаем оружие, — я пытался придумать, как использовать это знание, но, если честно, ничего не вырисовывалось. Может, потом.

— Я могу поделиться одной мыслью, — робко вставила баронесса.

— Весь внимание, — я уставился на нее.

— Для них это сон. А значит, их легко обмануть, подсунув другой сон, — медленно произнесла она.

— И что это может значить? — я напрягся.

— Не знаю, я не маг и не воин. Но я чувствую, здесь что-то есть, — она съежилась на стуле.

— Обмануть демона? Подсунуть ему другой сон? Что ж, возможно, в этом действительно что-то есть. Мне нужно об этом хорошенько подумать, — я замолчал, погрузившись в свои мысли. После продолжительной паузы я встряхнулся. — Спасибо за все. А теперь давайте доедим мясо.

— Спасибо. Можно я уйду? — тихо спросила она.

— А как же мясо? — недоуменно спросил я.

— Нет, я про скрытую часть, — мило улыбнувшись, сказал она.

— Да, конечно, — такой формат разговора был мне явно непривычен. — Хотя нет, постойте, у меня еще один вопрос.

— Я слушаю, — она смотрела на меня внимательно.

— Есть одна нестыковка. Вы говорили, что расскажете мне то, что я нигде не узнаю. Но во-первых, откуда это все узнал ваш брат? И во-вторых, я уверен, что на суде он им все рассказал. И значит, в секретных протоколах это все описано. И есть люди, от которых я мог бы это узнать. Или вы считаете, что они все мертвы? — что-то я сам начал придумывать ответы. Совсем выбил меня из колеи этот разговор. Пусть отвечает она.

— На суде. На суде мой брат никому ничего не рассказал. Его сознание было уже так далеко от нашего мира, что никто не смог бы его расспросить о чем либо, — она замолчала. Потом вскинулась. — А вот откуда он все узнал — это действительно хороший вопрос. Видите ли, я всегда думала, что он сам до всего дошел. Он действительно был очень талантлив. Но возможно вы и правы, и был некий источник. Но мне о нем ничего неизвестно.

— Я понял. Ладно, я вижу, вас этот разговор тяготит все сильнее и сильнее. Уходите, — мягко добавил я.

— Спасибо, — посидев немного в задумчивости, баронесса открыла глаза. — Надеюсь, мы хорошо поговорили. Давайте еще вина, — она протянула мне бокал.

— Конечно, вина и побольше. По такому случаю совершенно не жалко.

В небольшой приемной аббата царил идеальный порядок, и витала атмосфера спокойствия и уюта. Я сидел в кресле хозяина, в углу тихонько сидел Мариц, старательно делая вид, что его здесь нет.

— Приветствую вас, брат Палис, — я встал из-за стола навстречу вошедшему высокому статному монаху.

— Благословления в ваш дом, советник. Чем обязан счастью видеть вас? — брат Палис был благообразен и внушителен.

— Вы знаете, что мы подбираем кандидатуру на пост аббата? — деловито спросил я.

— До меня доходил этот слух, что вы ищете брата, который согласится возглавить сию обитель. Ведь аббат Фиситор не способен. Вы хотите выслушать мои мысли по тому или иному брату? — обстоятельно говорил мой собеседник. Судя по первым впечатлениям, это действительно был хороший выбор.

— Нет. Я вам сразу скажу, что мы уже выбрали, — я смотрел на его лицо, тщательно фиксируя реакции.

— Тогда тем более не понимаю, — недоуменно сказал он.

— Мы выбрали вас, — торжественно заявил я.

— Вы меня удивили, — но выражение его лица никак не соответствовало словам.

— И выбрали мы не просто главного, мы хотим вам предложить именно аббатскую цепь. Например, вот эту, — я выложил на стол восстановленную цепь.

— Не совсем понимаю, что происходит. Может, объясните, чего вы от меня хотите? — брат Палис глянул на Марица, как будто приглашая его к разговору.

— Мы хотим иметь во главе обители надежного человека. Преданного нам. За преданность мы готовы заплатить. Это сан аббата и поддержка вас в вашей работе по продвижению единоверия, — пора выкладывать козыри.

— Единоверия? Почему вы думаете, что меня это заинтересует? — мудрый брат немного стушевался, совершенно незаметно.

— Давайте начистоту. Вы знаете, откуда я. Так вот мы о вас все знаем. И считаем для вас возможность свободно, и не просто свободно, а с сильной нашей поддержкой развивать единоверие более чем достойной платой, — деловым тоном высказал я ему это.