— Ну допустим. Я признаю, что я единоверец. А кто такие мы? Можно узнать? — вот сейчас и пошел серьезный разговор.

— Империя. В лице ее тайной канцелярии, которую я здесь представляю, — важно ответил я.

— Сильно сказано. В любом случае мне нужно подумать. Вот только можно без сана? — спокойно спросил он.

— А что такого? Сан только добавит вам авторитета, — убедительно ответил я.

— Если это настоящая цепь. И хоть я не представляю, где вы ее взяли, но думаю, вы достаточно умны, чтобы не предлагать подделку. Так вот я ее не надену, — твердо заявил Палис.

Повисла пауза.

— Это какой-то ваш единоверский постулат? — вкрадчиво спросил я.

— На чистоту так на чистоту. Я знаю, что в этой цепи. И почему вы так легко одолели аббата, — с вызовом сказал он.

— А вы знаете, что это государственный секрет высшей категории. И за это знание вам прямо здесь на месте грозит тайный трибунал, — двинувшись телом вперед, спросил я его.

— Знаю. Но вы уже выбрали меня. Полагаю, у вас были мысли, которые вы не озвучили, но я вам нужен не меньше чем вы мне, — Палис откинулся в кресле и посмотрел в окно.

— Мы можем найти кого-нибудь и попроще, и поуступчивее. И менее знающего. Но да, я заинтересован именно в вас. Будьте честны сами перед собой, разве для вас это не тот самый единственный шанс, который выпадает только раз в жизни? — задушевным тоном продолжал я склонять Палиса к сотрудничеству.

— Да это просто мечта какая-то, но поводок на шею я себе не надену, — сказал он покривившись.

— Да бросьте вы, ну какой поводок. Я разве управлял Фиситором? — улыбнулся я.

— Может, вы просто не сумели? — с улыбкой ответил он.

— Это всего лишь гарантия. Согласитесь, мы ставим вас во главе мощной силы, нам хотелось бы иметь возможность исправить свою ошибку в случае чего. Но вы хоть задумайтесь, какая вам выпала возможность. Подумайте шире. Если вы приложите достаточно усилий, то вы сможете не просто стать первым в империи аббатом единоверцем, а распространить единоверие на все земли империи. А вы представьте, что в империи все единоверцы, — я многозначительно помотал головой.

— Об этом ни один из наших братьев даже не мечтал. Это действительно более чем достойная цена. Но вы уверены, что сможете ее заплатить? — уже серьезно спросил он.

— Мы с вами не на рынке, где у меня в руке лепешка, а у вас медяк. Я вам говорю, что именно сейчас и именно со мной у вас есть возможность вырастить и сорвать этот плод. Если вы готовы, соглашайтесь. Если нет, уходите, но не уверен, что вы сможете жить с этим дальше, — жестко выговорил я ему.

— Вы отлично знали, что я не уйду. Я согласен. И на цепь тоже, — брат Палис обмяк в кресле.

— Отлично, договорились. Только прошу вас, подержите это в тайне, даже от своих братьев. Нам нужно еще пару дней, — дело сделано, и надо приучать свежеиспеченного аббата к подчинению.

— Снять сливки? Я вижу, как закипела жизнь после того, как вы пустили слух о выборах аббата, — а наш кандидат явно в курсе происходящего. Что ж, это даже хорошо.

— Уважаемый Палис, я ведь и не притворяюсь мягким и пушистым. И я хочу, чтобы вы ввели меня в руководящий совет вашего ордена, — танцы закончились, ухаживания удались, пора переходить к делу.

— Какой руководящий совет? — недоуменно спросил Палис.

— Ну как какой? У такого большого дела обязательно должен быть руководящий совет, или как вы его называете? — я замолчал, ожидая ответа.

— У нас нет совета. Браться встречаются, обмениваются мыслями. Есть более уважаемые, чем другие, но не более того. Каждый брат волен делать то, что считает нужным для общего дела, — медленно с расстановкой ответил он.

— А вот теперь понятно, почему вы такие забитые и угнетаемые. Значит, мы его обязательно создадим. И надо придумать титулы поцветастее. Я готов называться, скажем, «Великий воин веры», или «Продвигающий веру», — в голове роились еще пару десятков званий позаковыристее.

— Не слишком ли сильно? Вас ведь никто не знает среди братьев, и тут сразу такой громкий титул, — брат Палис начал закипать. Ну что же немного огня нам не помешает.

— Так вот мы и расскажем им. Не всем конечно, а только посвященным, что я вот такой весь хороший, давно уже единоверец. И что мне удалось добиться такого признания. Согласитесь, за всю историю нашей веры такого никому не удавалось? — спросил я довольно таки патетично.

— Не кощунствуйте, какой «нашей веры»? — вскипел Палис.

— Палис, не начинайте, вам что, важно продвинуть веру в массы или вы будете бороться за чистоту рядов? — цинично спросил я.

— Мы искренне верим, — сурово кинул он.

— Так и верьте. Я же вам не мешаю. Повторюсь, я совсем не желаю всенародной известности в этом направлении. Но мне необходимо влияние в этом движении. Тем более я же вижу, вы совершенно не знаете, как организовать орден, который способен завоевать умы всех граждан империи. Ведь так? — я навис над ним.

— Действительно, я никогда не думал об этом, — стушевался Палис.

— Это заметно. Что ж, доверьте это дело знающим людям. Поверьте, я не собираюсь вас обскакать или что-то в этом роде. Давайте придумаем вам титул. Скажем «Великий магистр», «Хранитель мудрости», хотя нет хранитель это для старичков. Вот придумал. «Святой учитель». И скажем, что это вы обратили меня в веру и являетесь моим тайником. То есть вы уже по определению как мой наставник старше меня, — я показал рукой, на сколько он меня старше.

— Ученик? — скептично ухмыльнулся брат Палис.

— Да, учитель, — скромно ответил я.

— Вы хитроумный наглец. Я начинаю думать, что именно этого нам и не хватало. Я чувствую уверенность, — он встал из кресла.

— Отлично. Ну что ж, свыкайтесь с этой ролью. Лучше всего проведите эти дни в уединении. Вы теперь знамя единой веры, — я сел за стол, вернувшись к своим бумагам.

— А вы? — вкрадчиво спросил он.

— А я ее клинок, — ответил я, взмахнув рукой.

Трактир Длона выглядел в данный момент совсем по-другому. И выселенные постояльцы хотя и были очень недовольны, но поделать ничего не могли. С самим хозяином я поговорил по душам, объяснил, что канцелярия снова в нем нуждается, ну а убытки будут возмещены из имперской казны.

— Передайте капитану мою просьбу о встрече, — пора сделать очередной ход в нашей игре. Я собрал пару раскладов и хочу их опробовать.

— Вы думаете, он захочет с вами говорить? — мой личный секретарь раньше был старшим помощником южного наместника. Получив хорошее образование, он быстро получил приставку эл к имени. И, насколько мне известно, ни в чем порочащем его честь замечен не был. В былое время мне пришлось бы просить и ждать аудиенции у такого большого начальника, нынче же он у меня в подчинении.

— Я буду ждать его завтра в голубой беседке, — я продолжал делать короткие записи в таладе, сверяясь с содержимым больших книг с имперскими гербами.

— Как посол иностранной державы? — слегка удивленно спросил эл Тавури.

— Просто не хочу заходить в сам замок, — я наткнулся на два противоречащих места, значит надо теперь искать разъяснение этого противоречия. Я выделил строки и указал на них секретарю.

— Из скромности? — Тавури прочитал текст и задумчиво начал копаться в залежах документов.

— Из осторожности, — я откинулся на спинку кресла и потянулся, растягивая затекшие мышцы.

— Чего-то опасаетесь? — не глядя на меня, спросил Тавури.

— Можно и так сказать, — я встал и зашагал по кабинету.

— Вы же главный здесь, — продолжил беседу Тавури, энергично листая сборники законов.

— Не будем спешить, — встав напротив окна, я наблюдал за вечерней деятельностью местных обывателей.

— Возможно, это разумно. Если вы заявитесь, размахивая регалиями, наверняка наживете много врагов. Но и проявляя подобную робость, вы не заставите себя уважать, — медленно и рассудительно высказал свои мысли Тавури.