Визендорфский процесс

продолжался много лет, возможно, нескончаемо; он и теперь далек от завершения, материалы его дополняются, поступают новые свидетельские показания, обрабатываются статистические данные, ведется следствие; проигрывался десятки раз на трех языках в присутствии советских и иностранных корреспондентов и деятелей кино, плюс галерея для избранной публики, а также зал для свидетелей и, само собой, скамья для подсудимых; стенограммы, фото- и кинодокументы, магнитофонные записи содержатся в ста двенадцати томах с приложениями — все как у больших, и все только мысленно и потому с вольнодумством.

С у д ь я. Леди и джентльмены, братья и сестры, с вашего разрешения мы начинаем наш исторический процесс. Предупреждаю, чтоб в зале было по-тихому, а кто кричать вздумает, того самого в кутузку.

О б в и н и т е л ь. Друзья мои! Мы собрались в этом зале во имя человеческой справедливости. Визендорфский процесс, как вы уже убедились, не имеет прецедентов в истории мировой юриспруденции. Все исторические процессы, известные до сего времени, занимались разбором массовых убийств и преступлений против человечности, наш же Визендорфский процесс должен выяснить обстоятельства и причину одного убийства, совершенного против одного человека, а именно Владимира Коркина. Напомню вкратце обстоятельства дела, уже известные широкой общественности. В результате развязывания второй мировой войны старший лейтенант войск Советской Армии Владимир Петрович Коркин, рождения 1923 года, русский, образование среднее и так далее, был убит в 16 часов 12 минут пополудни 30 марта 1945 года в пятистах метрах восточнее Визендорфа. Следствием установлено, что смерть нашего лучшего друга В. Коркина наступила от пули немецкого производства, выпущенной из немецкого орудия уничтожения, а именно пулемета «машиненгевер восемь дробь пятнадцать», произведенного в немецком же городе Дортмунде, скорострельность шестьсот выстрелов в минуту, бьет как зверь. Вышеозначенная пуля достигла шеи Коркина, пробила сонную артерию, в результате чего и воспоследовала смерть. На месте убийства обнаружен также автомат советского производства с полным магазином неиспользованных патронов, что свидетельствует о том, что убитый не сопротивлялся и, следовательно, был убит самым варварским способом, а то бы он дал им прикурить. Обвиняемый Отто Шумахер, рядовой второй роты триста пятнадцатого пехотного полка, признаешь ли себя виновным в том, что выпустил пулю, какая и произвела человеческую смерть. Отвечай, фриц недобитый!

О б в и н я е м ы й  Ш у м а х е р. Господин председатель, господа судьи, я не виновен, готов поклясться перед богом. Это был кошмарный бой, я до сих пор не могу вспоминать о нем без содрогания. На сарай, где мы сидели, со всех сторон сыпались мины, русские атаковали нас без передышки, мы даже не обедали. Я уже не верил, что выберусь живым из этого ада. Я не помнил себя от страха, не видел, куда стрелял. У меня даже со штанами что-то случилось, готов в этом признаться, только не сообщайте об этом моей Гретхен. А русского офицера, который, как вы говорите, ваша честь, был убит в этот день, я даже в глаза не видел, я не хотел убивать его. Я думаю, это была шальная пуля.

О б в и н и т е л ь. В штаны наклал? Так и запишем. Но тем не менее ты стрелял, гад фашистский?

О б в и н я е м ы й  Ш у м а х е р. Я стрелял потому, что таков был приказ обер-лейтенанта Рисса. Если бы я не выполнил этого приказа, первая пуля досталась бы мне. Вам сейчас хорошо рассуждать, гражданин начальник, потому что вы никогда не имели дела с нашим обер-лейтенантом, он бы показал вам кузькину мать. И я честно скажу: я был счастлив, когда русские наконец ворвались в деревню и окружили нас.

З а щ и т н и к. Многоуважаемый господин обвинитель, господа судьи. Прошу вас принять во внимание крайне юный возраст моего подзащитного, 1928 года рождения, призванного в фольксштурм этим мерзавцем Гитлером. Мальчику нет семнадцати — где это видано? где это слыхано? В силу всего этого мой подзащитный не является ответственным лицом в правовом отношении. До каких пор мы будем истязать младенцев?

О б в и н и т е л ь. Ладно, запишем и это. Обвиняемый обер-лейтенант Вольфганг Рисс, именуемый фон-бароном, 1916 года рождения, кавалер Рыцарского креста, признаешь ли себя виновным в том, что отдал приказ, от какого пришел в работу пулемет, выпустивший пулю, которая произвела человеческую смерть. А может, ты и сам стрелял, собака?

О б в и н я е м ы й  Р и с с. Хайль Гитлер! Клянусь, что буду вечно верен Адольфу Гитлеру. Я счастлив, что исполняя свой долг солдата до конца и не увидел позора моей родины. Война есть форма естественного существования человека. На войне побеждают лучшие представители человеческой расы. Если бы не было войн, человечество погибло бы от биологического вырождения…

П р е д с е д а т е л ь  с у д а (перебивает). Обвиняемый Рисс, прошу говорить по существу дела. Тут не зал для митингов, а справедливый суд народов. Словом — короче.

О б в и н я е м ы й  Р и с с. Я провел на Восточном фронте три года и все это время стрелял в русских. За это я получил дубовые листья к Рыцарскому кресту из рук любимого фюрера. Я жалею лишь о том, что слишком мало убил этих русских свиней. Не собираюсь оправдываться перед вами, ибо ваш суд есть наглая большевистская пропаганда, затеянная каким-то недобитым самоучкой. Вы неправомочны судить прусского офицера в четвертом поколении. А если хотите, то и я скажу. Насколько мне известно, этот русский выкормыш тоже был не дурак стрелять и убил немало представителей высшей расы, за что и получил награды из рук своих генералов. Мы квиты с покойным. Хайль Гитлер!

Г о л о с  и з  з а л а. К стенке его!

З а щ и т н и к. Уважаемые господа, вы прослушали пламенную речь моего подзащитного и тем самым, я верю, убедились в том, что он не виновен. Он же до мозга костей пропитан нацистской пропагандой, он же, как слепой котенок, не может сказать ни одного слова от себя, а способен лишь талдычить мысли своих фюреров. Поэтому он находится явно не на том уровне ответственности, на котором можно предъявлять обвинение, и, следовательно, не виновен. Кроме того, я прошу высокий суд принять во внимание, что мой подзащитный лишь исполнял приказ командира батальона майора Кугеля-Фогеля.

О б в и н и т е л ь. Подать сюда Кугеля-Фогеля.

З а щ и т н и к (вскакивает). Прошу отвести обвинение против моего подзащитного гражданина Кугеля-Фогеля. Дело в том, что каждое убийство на войне является групповым убийством, в котором объединяются усилия всей нации: один выточил гильзу, другой насыпал в нее порох, третий отлил пулю и только десятый нажал спусковой крючок. Если на войне, как вы утверждаете, было сорок миллионов убитых, то это значит, что было, по меньшей мере, и сорок миллионов убийц. Но ведь не может состоять из убийц весь народ! Вы судите нас не по праву справедливости, но по праву победителей. Если бы война завершилось иным исходом…

О б в и н и т е л ь (перебивает). Это мы уже слышали. Требую подать Кугеля-Фогеля. Что? Он уже заболел?..

(Таким образом перед судом последовательно проходит вереница обвиняемых: командир батальона, а также полка, а также дивизии, а также корпуса и армии, а также группы армий, а также их заместители и так далее, пока обвинение не добирается до вершины этой милитаристской пирамиды, творящей смерть, — генерального штаба вооруженных сил Германии.)

О б в и н и т е л ь. Обвиняемый Вильгельм Кейтель, именуемый в прошлом фельдмаршалом, признаете ли вы себя виновным в том, что отдали приказ «Германия, огонь!», в результате которого были приведены в действие все огнестрельные, огнеметные и огнедышащие приборы вверенной вам армии, в том числе и пулемет номер 2083451, от работы какового 30 марта 1945 года в районе Визендорфа последовала смерть русского офицера Владимира Коркина?