— Если сидеть здесь, то лучше ему точно не станет, — сказал разведчик. — Да и вам без воды станет только хуже. Даже если я окажусь неправ и выхода мы не найдем — снова лечь можно в любом месте.

— Тоже верно, — согласился Юлий Алексеевич. — Но как все же быть с Аникеем?

— Придется нести, — ответил космосталкер и посмотрел на Илону. — Ты мне поможешь?

— За руки — за ноги? — вновь невесело усмехнулась девушка.

— Я сниму куртку, положим на нее. Конечно, не помешало бы что-нибудь побольше… — Плюх обернулся к ученым. — А ваши защитные комбинезоны, где они?

— Пришлось оставить в лаборатории, — сказал профессор Сысоев. — Нужды в них больше не было, а в них довольно неудобно передвигаться.

— Тогда куртка, — стал снимать ее Плюх. — Рукав можно намотать на запястье для надежности, а другой рукой придерживать за полу. Как ты на это смотришь? — обратился он к Забияке.

— Иного варианта все равно не предвидится, — пожала плечами девушка. — А как двое других?

— Мы сможем… — придерживаясь за стенку, начал подниматься Сысоев. — Обопремся друг на друга и, если не сильно спешить…

— Спешить не будем, — успокоил его разведчик. — Если моя догадка верна, идти придется недолго. А снаружи что-нибудь придумаем.

— Главное, вода, — сказал Тетерин, который уже стоял, прислонясь к стене, на дрожащих ногах. — И поесть как следует. Тогда мы быстро вернемся к норме.

— Да, главное выбраться… — просипел с придыханием Юлий Алексеевич. — Сам факт свободы уже пойдет нам на пользу.

— Тогда двинули потихоньку, — кивнул Плюх. — Забияка, давай положим Аникея Александровича на куртку.

Нести Тавказакова оказалось не слишком удобно. Кроме того, пришлось нацепить на себя рюкзак и оружие ученых — две «Печенги» и «Никель». Илона пыталась — вдобавок к своему такому же — забрать автомат, но разведчик, несмотря на ее сердитое шипение, не уступил. И все равно он переживал за любимую — для нее ноша была явно тяжеловатой. Но девушка не жаловалась, шагала, стиснув зубы. Впрочем, жалоб от нее Плюх и не ждал.

Профессор Сысоев с доцентом Тетериным, обнявшись и покачиваясь, словно пьяные, шли по-черепашьи медленно, но разведчик понимал, что подгонять их не стоит, передвигаться быстрей они все равно не смогут, а начав спешить, еще и упадут, чего доброго. Подняться второй раз будет куда сложнее.

Космосталкер не забывал и озираться по сторонам. Пока он видел только причудливые переплетения цветных геометрических фигур. Чутье, или, как говорил покойный Шершень, «чуйка», подсказывало ему, что выход вероятнее всего будет не там же, где вход. Поэтому он посчитал нелишним свернуть в ответвление, пройти по которому им не дала «паутина».

Забияка не стала с ним спорить. Зайдя в отворотку, Плюх буквально почувствовал: впереди выход. Он невольно прибавил шаг, заставив ускориться и девушку.

— Прошу вас, помедленнее!.. — прохрипел сзади профессор, но разведчик лишь бросил через плечо: «Подождем вас там», но тормозить не стал, ноги сами несли его вперед.

Идти пришлось недолго. То, что вскоре увидел космосталкер, не оставило у него ни тени сомнения: если это и не была «дорога-в-одну-сторону», то ее точная копия — однозначно. Но, как уже было сказано, в совпадения Плюх больше не верил.

— Все, — остановился он. — Прибыли.

Опустив одновременно с ним свой край импровизированных носилок, Забияка дунула на выбившуюся из-под банданы светлую прядку и спросила:

— Ты уверен?

— Если это не выход, то я не знаю, как он еще может выглядеть.

— Но здесь все так же, как и везде. Не соблаговолишь объяснить, чем это геометрическое безумие отличается от прочих?

— Просто точно такое же безумие я уже видел раньше. Подошли Сысоев с Тетериным. Решив, видимо, что Плюх с Забиякой остановились, чтобы передохнуть, оба ученых, не сговариваясь, опустились на колени, а Олег Дмитриевич затем и вовсе откинулся на спину.

— Я думаю, выход здесь, — сказал Юлию Алексеевичу разведчик.

Тот настолько изнемог, что даже не стал задавать вопросов, лишь неуверенно кивнул.

— Но гарантий я дать не могу, — продолжил Плюх, — а потому должен сначала это проверить.

— Я с тобой! — шагнула к нему Забияка.

— Нет, — мотнул головой космосталкер. — Ты нужна здесь. Если я исчезну — значит, я вышел. Но я почти уверен, что вернуться в этом месте у меня не получится.

Поэтому, выждав пару минут, тоже выходите. Пусть сначала это сделают Юлий Алексеевич с Олегом Дмитриевичем, а потом придется выбираться тебе вместе с Тавказаковым… Впрочем, нет, — передумал разведчик. — Я оставлю тебе оружие, а сам понесу Аникея Александровича. — Он посмотрел на профессора: — Вы не возражаете?

— Разумеется, нет, — тяжело дыша, слабо взмахнул рукой Сысоев. — Остаться здесь — наверняка погибнуть. При вашей затее шансов уцелеть куда больше. Так что… — Профессор снова махнул рукой.

— Тогда не будем терять времени.

Плюх поправил за спиной винтовки, нагнулся, достал из-под Тавказакова и перебросил через плечо куртку, затем подхватил ученого под мышки и потащил его, пятясь, в гущу сюрреалистических фигур. Приблизившись к ним вплотную, разведчик невольно ждал, что упрется спиной в твердую поверхность. Но этого не случилось. В глазах на короткий миг опять закружились разноцветные пятна, а потом он увидел перед собой привычную каменистую равнину с пучками пожухлой травы и редкой порослью кустарника. Обернувшись, он взглянул на уходящую вдаль и обрывающуюся примерно в километре потрескавшуюся бетонную дорогу. А над его головой в темно-багровом небе беспрестанно вспыхивали с электрическим треском яркие короткие молнии.

С облегчением выдохнув, Плюх оттащил доцента еще шагов на десять и опустил его на бетон, подложив под голову свернутую куртку. Рядом с ним разведчик оставил и оружие ученых, которое изрядно оттянуло ему плечо. Затем он вернулся к торцу Дороги, где они с Тавказаковым вернулись в Зону.

Позже, анализируя произошедшие вскоре события, Плюх с досадой констатировал, что он совершил как минимум четыре грубейшие ошибки, непростительные в Зоне для любого сталкера, а уж для разведчика, пусть и космического, — особенно. Во-первых, он как следует не осмотрелся. Во-вторых, он слишком далеко отнес Аникея Александровича и — тут же, в-третьих, — оставил его вне поля зрения. Наконец, в-четвертых, он бросил без присмотра все оружие, оставшись с несерьезной «пукалкой» — пистолетом.

Как и откуда взялись те семеро, Плюх понять так и не смог. Скорее всего, его подвело не до конца адаптировавшееся зрение — и вовремя успевшие залечь за редкие кустики сталкеры в своем камуфляже слились для разведчика с местностью. Он их банально прошляпил, что, с его же точки зрения, являлось непрофессиональным, беспечным и можно было бы сказать «постыдным» фактом, если бы ценой такой оплошности не являлись человеческие жизни. А потому — не «постыдным», а «преступным».

Разумеется, в тот момент, когда Плюх услышал из-за спины: «Стой, где стоишь!», ему было не до всех этих размышлений и самокопаний. Он и так уже стоял, но машинально развернулся, успев даже при этом расстегнуть кобуру.

— Руки за голову! — рявкнул жилистый, заросший черной щетиной до самых бровей сталкер, метров с пяти нацеливший Плюху в живот ствол «Печенги».

Еще двое мужчин склонились над Тавказаковым, а четверо оставшихся с автоматами наперевес как раз подходили к «дороге-в-одну-сторону».

Вот теперь космосталкер оценил обстановку. Самым мягким определением для нее было излюбленное Плюхово «Ёхи-блохи», но на язык просилось несколько иное, обычно для разведчика нехарактерное.

Плюх вынужден был признать, что в данной ситуации приказ лучше выполнить. Он оставил кобуру и сплел на затылке пальцы. Жилистый сталкер тут же подскочил к нему, выдернул из кобуры «Канду» и сунул ее себе за пояс.

— Кто такие?! — снова рявкнул он.

— Сталкеры, — пожал плечами Плюх.

— Откуда выползли? Вас только что тут не было!