За подобными размышлениями время пролетело быстро. Плюх даже вздрогнул, когда неслышно подошедшая Илона бросила на полку стопку постельного белья и сказала:

— Идем.

— Куда? — подскочил разведчик. — И где Блямс? Ты сказала, что вы придете вместе.

— Я не стала заходить домой, это еще успеется. И Блямс никуда не убежит. Хотя…

— Что? — с тревогой подался вперед Плюх.

— Блямс иногда и впрямь убегает. Не знаю, куда. Порой на целый день, а как-то раз не пришел и ночевать. Но он всегда возвращается, не волнуйся.

— Я не волнуюсь. Я даже знаю, куда он убегает. К своим диким сородичам. Он для них кто-то вроде бога. Впрочем, понятно, почему. Он их уже многому научил. А сам, похоже, даже их язык теперь знает. И меня из плена они спасли, думаю, не просто так, а по его приказу. Оказывается, дикие «богомолы» все-таки обладают зачатками разу…

— Все это весьма интересно, — прервала разведчика девушка, — но ты мне расскажешь все это потом. С подробностями и разъяснениями. А сейчас, прошу тебя, пойдем.

— Твой отец меня выгоняет?

— Он тебя выгонит исключительно вместе со мной, не иначе, — вздернула подбородок Илона. — Таков был мой ультиматум.

— И… он его принял?

— Еще бы он его не принял. Мой отец хорошо меня знает. Если я требую не Луны с неба, а всего лишь соблюдения элементарных правил порядочности и гостеприимства, то крыть ему просто-напросто нечем. Разумеется, если он не хочет пасть в моих глазах столь низко, что…

— Ладно, ладно, успокойся, — улыбнулся Плюх. — Ты так разошлась! Все ведь хорошо закончилось.

— Я бы так не сказала. Жить он тебе позволил только в вагоне. И не бесконечно, а лишь на время, пока ты не найдешь группировку, которая согласится взять тебя к себе. Видишь ли… — Илона замялась. — У нас действительно не принимают чужаков. Мы — люди военные, состоящие на службе у Императора. А ты даже не поданный Российской Империи.

— Не надо оправдываться, я все понимаю, — коснулся Плюх девушкиной ладони. — Правда, ты говорила, что вы все же приняли трех женщин со стороны.

— Так они же вышли замуж за наших! Стали членами семей. Это совсем другое, это уже свои.

— Вышли замуж… — пробормотал косморазведчик. — А что, если…

— Пойдем, пойдем, — заторопила его вспыхнувшая маковым цветом Илона. Даже потащила, ухватив за рукав.

— Куда пойдем? — удивился Плюх. — Если жить мне дозволено только в вагоне, то…

— А ты что, так и собираешься сидеть здесь в этих лохмотьях, дезодорируя воздух пикантным амбре? Тут, между прочим, и еще люди живут.

— Я же не виноват, что… — смущенно начал разведчик.

— А я тебя и не виню. Я тебя в баню отведу. И переодену. Если ты, конечно, не имеешь на то возражений.

— Не имею… Только я сам, ладно? — испугался Плюх.

— Что «сам»? — удивленно заморгала Илона. — Пойдешь-то? Разумеется, сам. Мне тебя при всем желании далеко не унести.

— Да нет, — совсем засмущался Плюх. — Я переоденусь сам, а не ты меня… Только ты дай, во что.

— Ах, это. Разумеется, сам. Я как-то переодевать мужчин не приучена, знаешь ли. Скажу больше: в бане ты тоже сам помыться изволь.

— Илона!.. — обогнув девушку, помчался к выходу косморазведчик, скороговоркой бормоча под нос: «Ёхи-блохи, ёхи-блохи, ёхи блохи!..»

Баней оказался средних размеров сруб с одним большим окном, стекло которого было завешено изнутри полиэтиленом, и еще одним оконцем под самой крышей, из трубы которой валил дым.

— Я уже затопила, — сказала Илона. — Мылся когда-нибудь в деревенской баньке?

Плюх собрался признаться, что он даже в городской не мылся, но все же ничего говорить не стал, лишь помотал головой.

— Неважно, — махнула рукой девушка. — Это проще, чем управлять эфирным кораблем. Дров тебе должно хватить, если не плескать слишком часто воду.

— Куда плескать? — удивился разведчик. — На дрова? Но зачем?

— Не на дрова, а на железный бок печки. Чтобы было побольше пару и стало погорячее.

— Зачем погорячее? И пару тоже… Мне просто помыться. Откуда там течет вода?

— Вода не течет. Она в баках. Один встроен прямо в печь, в нем горячая вода. Второй стоит в сторонке, там холодная. Имеется таз. В него ты наберешь ковшом воды из того и другого бака — и вперед.

— Вперед… что? — смущенно переспросил Плюх.

— Мыться, что же еще? Мыло и мочалка на лавке. Мочалка, уж прости, из ивового лыка.

Косморазведчик выглядел настолько растерянным, что Илона усмехнулась:

— Может, тебе все-таки помочь?

— Не-еет!!! — подпрыгнул разведчик и помчался к банной двери.

— На лавке в предбаннике — белье и одежда! — крикнула вдогонку девушка. — Она сталкерская, но не подумай, что снята с убитого. Мы и такую у «Контактеров» заказывали для некоторых нужд. Она пользованная, но чистая, постиранная, так что…

Однако Плюх ее уже не слышал, захлопнув за собой дверь из толстых досок.

Помыться у него получилось. Правда, чуть не ошпарился кипятком и пару раз обжегся о печку. Но когда вышел в предбанник и переоделся в человеческую одежду — мягкое белье, джинсы, рубаху, камуфляжную куртку, обул прочные высокие ботинки — почувствовал себя заново родившимся.

— Печку залил? — спросила поджидавшая его возле бани Илона.

— Нет. А надо было? Ты не сказала…

— Ладно, я сама. Жди меня тут.

Девушка юркнула в баню, а Плюх остался неприкаянно топтаться на месте. Сунул руки в карманы куртки и нащупал в одном какую-то тряпку. Это оказалась камуфляжной раскраски бандана, такая же, как у Илоны. Только разведчик успел повязать ею голову, как услышал сзади:

— Эй, ты! Сталкерам здесь не место.

Плюх обернулся. Рядом стоял «имперец» с погонами по четыре звездочки на каждом.

«Штабс-капитан, — вспомнил разведчик. — Как покойный Вострилов». Вслух же он как можно дружелюбнее произнес:

— Простите, но я не сталкер. Точнее, не совсем сталкер.

— Ты не «имперец», — достал штабс-капитан из кобуры пистолет и направил на Плюха.

Разведчик узнал модель — точно такую же девятизарядную «Канду» он спрятал в окрестностях лагеря «рабовладельцев». Спорить с вооруженным человеком не хотелось, к тому же, формально он был прав. Поэтому Плюх поднял руки и сказал:

— Да, я не «имперец». Я у вас в гостях. Точнее, на временном постое.

— У нас не постоялый двор! — взмахнул «Кандой» «имперец». — И в гости к нам не ходят. Выметайся, урод, или сейчас вынесут твой труп.

— То есть грязную работу ты поручишь другим? — не выдержал все-таки косморазведчик. — Самому руки марать не по чину? Или силенок маловато?

— Как ты смеешь мне «тыкать», быдло?! — взъярился штабс-капитан. — Я — русский офицер!

— Для русских офицеров все, кроме них, быдло, или это лишь твое кредо? — чувствуя, как в нем закипает ярость, скрипнул зубами Плюх.

— Сейчас ты узнаешь мое кредо! — подскочил к нему «имперец» и замахнулся пистолетом, перехватив его за ствол. — Я на таких свиней, как ты, даже пулю тра…

Договорить штабс-капитан не успел. Тело косморазведчика не утратило усвоенных еще в академии навыков. Отвлекающий взмах левой рукой, удар ребром правой ладони по переносице, подсечка, перехват руки с пистолетом, заламывание ее за спину рухнувшего на колени «имперца»… На все про все — две с половиной секунды. «Канду» Плюх сунул себе за пояс.

— Как там у вас говорится? — спросил он зарычавшего от досады противника. — Честь имею? Так вот, честь имею. В отличие от тебя.

Штабс-капитан попытался вырваться из захвата, и разведчик внезапно отпустил его руку. А заодно слегка поддал ногой чуть пониже спины. «Имперец» растянулся ничком, уткнувшись носом в землю.

Как раз в этот момент из бани вышла Илона.

— Что здесь происходит? — уставилась она на поднимающегося офицера, из пыльного носа которого ручьем лилась кровь.

— Да мы тут вопросы чести выясняли, — сказал Плюх. — У этого товарища ее не нашлось, пришлось дать немножечко в долг.