Он протянул письмо Пуаро. Тот его взял.

Дорогая Арлена! Господи, как же мне тоскливо! Уехать в Китай – и, возможно, не видеться с тобой долгие-долгие годы! Я не представлял себе, что мужчина способен так потерять голову из-за женщины, как из-за тебя потерял голову я. Спасибо за чек. Теперь судебного преследования не будет. И все же я едва выпутался, и все из-за того, что хотел заработать для тебя большие деньги… Сможешь ли ты меня простить? Я хотел украсить бриллиантами твои ушки – твои очаровательные ушки – и обвить твою шею крупными молочно-белыми жемчужинами… вот только все говорят, что жемчуг нынче уже не в моде. Тогда, значит, потрясающий изумруд? Да, именно то, что нужно. Огромный изумруд, холодный, зеленый, полный скрытого огня. Не забывай меня – но ты меня не забудешь, я это знаю. Ты моя – навсегда.

Прощай – прощай – прощай!

Дж. Н.

– Пожалуй, имеет смысл выяснить, действительно ли этот Дж. Н. уехал в Китай. В противном случае – что ж, он может быть именно тем, кого мы ищем. Без ума от этой женщины, идеализирует ее и вдруг узнаёт, что его оставили с носом… Сдается мне, это тот самый мальчишка, о ком упоминала мисс Брюстер. Да, думаю, это может оказаться полезным.

Пуаро кивнул.

– Да, письмо очень важное, – сказал он. – Я нахожу, что оно очень важное.

Развернувшись, детектив обвел взглядом комнату – бутылочки на туалетном столике, раскрытый шкаф, большую куклу Пьеро, вальяжно развалившуюся на кровати.

Затем они перешли в комнату Кеннета Маршалла.

Она располагалась по соседству с комнатой его жены, однако не была смежной и не имела балкона. Комната также выходила на пляж и имела два окна, но была значительно меньше. В простенке между окнами висело зеркало в позолоченной раме. В правом углу стоял туалетный столик. На нем лежали две расчески из слоновой кости, одежная щетка и флакон с лосьоном для волос. В левом углу стоял письменный стол. На столе стояла открытая пишущая машинка, а рядом были аккуратно сложены бумаги.

Колгейт быстро их просмотрел.

– Похоже, все честно, – сказал он. – Так, вот письмо, о котором упомянул Маршалл. Датировано двадцать четвертым числом – то есть вчерашним днем. И вот конверт со штемпелем почтового отделения Лезеркомб-Бэй, поставленным сегодня утром. Вроде бы всё в порядке. Правда, у нас было предположение, что Маршалл мог подготовить ответ заранее.

Он сел.

– Проверьте это, – сказал полковник Уэстон. – Давайте заглянем в остальные комнаты. А то всех держат в коридоре, и люди уже начинают нервничать.

Они прошли в комнату Линды Маршалл. Она выходила окнами на восток, на скалы, нависшие над морем.

Уэстон оглянулся вокруг.

– Не думаю, что здесь что-то есть. Впрочем, возможно, Маршалл спрятал в комнате дочери что-то такое, что не хотел показывать нам. Хотя это маловероятно. Тут ведь нет оружия, от которого нужно было избавиться.

Он вышел из комнаты.

Эркюль Пуаро задержался. Он обнаружил кое-что интересное в камине. Там что-то недавно сожгли. Опустившись на корточки, детектив терпеливо принялся за работу. Все свои находки он разложил на листе бумаги. Большой комок воска неправильной формы… клочки зеленой бумаги или картона, возможно, листок отрывного календаря, ибо на уцелевшем обгоревшем уголке сохранились большая цифра «5» и обрывок напечатанного текста «…благородные поступки…». Также здесь были обыкновенная булавка и обугленное органическое вещество, возможно, волосы.

Аккуратно разложив все в ровный ряд, Пуаро долго смотрел на все.

– «Твори благородные поступки, а не мечтай о них весь день напролет». C’est possible. Но что можно сказать об этой коллекции? C’est fantastique![186]

Затем он взял булавку, и его зеленые глаза сверкнули огнем.

– Pour l’amour de Dieu![187] Возможно ли это?

Пуаро медленно поднялся на ноги и снова обвел взглядом комнату, и теперь на его лице было совершенно другое выражение: строгое, суровое.

Слева от камина висели полки, заставленные книгами. Эркюль Пуаро внимательно ознакомился с заглавиями. Библия, потрепанный экземпляр пьес Шекспира, «Женитьба Уильяма Эша» миссис Хамфри Уорд, «Молодая мачеха» Шарлотты Йонг. «Шропширский парень». «Убийство в кафедральном соборе» Элиота. «Святая Иоанна» Бернарда Шоу. «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл. «Пылающий суд» Диксона Карра.

Взяв две книги, «Молодую мачеху» и «Уильяма Эша», Пуаро взглянул на размытую печать на титульном листе. Когда он уже собирался поставить книги на место, его взгляд упал на книгу, спрятанную во втором ряду. Это был небольшой толстый томик в переплете из коричневой кожи.

Взяв томик, детектив раскрыл его и медленно кивнул.

– Итак, я был прав… Да, я был прав. Но мое первое предположение – возможно ли также и оно? Нет, это невозможно, если только…

Он стоял совершенно неподвижно, поглаживая усы, а его ум тем временем был полностью поглощен решением задачи.

– Если только… – наконец тихо повторил Пуаро.

В дверях стоял полковник Уэстон.

– Эй, Пуаро, что вы там застряли?

– Иду, уже иду! – откликнулся маленький бельгиец и поспешил в коридор.

Следующим за комнатой Линды был номер Редфернов.

Заглянув в него, Пуаро машинально отметил следы двух разных личностей – опрятность и порядок, на его взгляд характеризующие Кристину, и живописный беспорядок, присущий Патрику. Помимо этой любопытной, но не имеющей никакой ценности информации, в комнате для него не было ничего интересного.

Далее шел номер Розамунд Дарнли, и здесь Пуаро задержался, получая чистое наслаждение от личности хозяйки.

Он отметил книги, лежащие на прикроватном столике, дорогую простоту туалетного прибора на ночном столике. В нос мягко пахнуло неуловимым ароматом дорогих духов, которыми пользовалась мисс Дарнли.

За номером Розамунд в северном конце коридора находилась стеклянная дверь, выходящая на балкон, откуда наружная лестница вела вниз к скалам.

– Этим путем отдыхающие пользуются, когда ходят купаться перед завтраком, – объяснил Уэстон. – Разумеется, в том случае, если заходят в воду со скал.

Глаза Пуаро зажглись интересом. Выйдя на балкон, он заглянул вниз.

От лестницы к морю вела петляющая тропа, прорезанная в скалах. Другая тропа уходила влево вокруг пансионата.

– Можно спуститься по этой лестнице, обогнуть пансионат и выйти на главную дорожку, идущую от дамбы, – сказал детектив.

Уэстон кивнул.

– Можно пересечь весь остров, не приближаясь к пансионату, – развил он дальше мысль Пуаро. – Но все равно этого человека будет видно в окно.

– В какое окно?

– Сюда, на север, выходят две общие ванные комнаты, туалет для прислуги и гардероб на первом этаже. А также бильярдная.

Пуаро кивнул.

– Однако у всех ванных в окна вставлены матовые стекла, и в погожее утро в бильярд не играют.

– Совершенно верно. – Помолчав, Уэстон сказал: – Если это сделал он, он воспользовался именно этим путем.

– Вы имеете в виду капитана Маршалла?

– Да. Шантаж или нет, на мой взгляд, все по-прежнему указывает на него. А его поведение просто до крайности неуместно.

– Возможно – но это еще не делает его убийцей, – сухо возразил Пуаро.

– То есть вы считаете, что он тут ни при чем? – сказал Уэстон.

Детектив покачал головой:

– Нет, я бы не стал это утверждать.

– Посмотрим, что сможет выяснить Колгейт насчет алиби с печатной машинкой, – сказал Уэстон. – А я тем временем собираюсь поговорить с горничной, которая обслуживает этот этаж. От ее показаний многое будет зависеть.

Горничная оказалась женщиной лет тридцати, бойкой, толковой и смышленой. На все вопросы она отвечала с готовностью.

Капитан Маршалл поднялся к себе в номер вскоре после половины одиннадцатого – она как раз заканчивала у него уборку. Он попросил ее поторопиться. Она не видела, когда он вернулся, но вскоре послышался стук пишущей машинки. Горничная сказала, вроде было без пяти одиннадцать. В это время она находилась в номере мистера и миссис Редфернов. Закончив там, перешла в номер мисс Дарнли в конце коридора. Оттуда стук пишущей машинки слышен не был. В номер мисс Дарнли уборщица вошла, по ее предположениям, ровно в одиннадцать. Она запомнила, как в церкви Лезеркомб-Бэй звонил колокол. В четверть двенадцатого она спустилась вниз, чтобы выпить чаю и что-нибудь «перехватить», затем убирала в номерах в другом крыле. В ответ на вопрос главного констебля горничная объяснила, что убирала номера в следующем порядке: комната мисс Линды Маршалл, две общие ванные комнаты, комната миссис Маршалл и отдельная ванная, комната капитана Маршалла, комната мистера и миссис Редфернов и отдельная ванная, комната мисс Дарнли и отдельная ванная. В комнатах капитана Маршалла и Линды Маршалл отдельных ванных нет.