И с этими словами мисс Дебенхэм вышла из вагона-ресторана.

Mесье Бук с любопытством смотрел на своего друга.

– Я не совсем понимаю вас, mon vieux. Вы пытались что-то сделать, но что именно?

– Я искал уязвимое место.

– Уязвимое место?

– Да, в панцире самообладания этой молодой леди. Я пытался пробиться сквозь ее sangfroid [56]. Удалось ли мне это? Не знаю. Знаю только одно – она совсем не ожидала, что я подойду к решению проблемы с этой стороны.

– Вы ее подозреваете, – медленно проговорил месье Бук. – Но почему? Она кажется очаровательной молодой женщиной – последним человеком в мире, кто мог быть замешан в подобном преступлении.

– Совершенно с вами согласен, – вмешался доктор Константин. – Она женщина очень хладнокровная и начисто лишена эмоций. Она не будет тыкать человека ножом – скорее засудит его.

– Вы оба должны избавиться от уверенности, что это случайное и неподготовленное преступление, – вздохнул сыщик. – А что касается причин, по которым я подозреваю мисс Дебенхэм, то их по крайней мере две. Первая – это то, что я случайно услышал и о чем вы еще не знаете.

И он рассказал им об обмене странными фразами, которые случайно слышал по пути из Алеппо.

– Это действительно довольно любопытно, – заметил месье Бук после того, как Пуаро закончил. – Но этому разговору надо найти какое-то объяснение. Если он значит именно то, о чем вы подумали, то тогда они оба участвуют в деле – и она, и надутый англичанин.

Пуаро согласно кивнул.

– И это то, что не подтверждается существующими фактами, – добавил он. – Ведь если они оба в деле, то мы можем ожидать, что каждый из них подтвердит алиби другого. А разве это так? Нет – этого не происходит. Алиби мисс Дебенхэм подтверждает дама из Швеции, которую та никогда в жизни до этого не видела, а алиби полковника Арбэтнота подтверждает Маккуин, секретарь убитого. Нет, такое решение нашей задачи кажется мне слишком простым.

– Но вы сказали, что у вас есть еще одна причина для подозрений, – напомнил ему месье Бук.

Пуаро улыбнулся:

– Ах, это! Сие есть уже чистая психология. Я спросил себя, могла ли мисс Дебенхэм спланировать такое убийство? Уверен, что за всем этим стоит холодный, расчетливый и дальновидный ум. Мисс Дебенхэм полностью отвечает этим требованиям.

Месье Бук покачал головой:

– Думаю, что вы ошибаетесь, друг мой. Я совсем не вижу эту молодую англичанку в роли преступницы.

– Ну, хорошо. – Пуаро взял в руки последний паспорт. – Давайте перейдем к последнему человеку в нашем списке: Хильдегарда Шмидт, немецкая горничная мадам княгини.

Вызванная официантом, Хильдегарда Шмидт появилась в вагоне и в почтительном ожидании остановилась у стола. Пуаро жестом предложил ей сесть. Женщина так и сделала и, спокойно сложив руки на коленях, стала ждать, когда маленький бельгиец начнет задавать свои вопросы. Она казалась совершенно безмятежным существом – достойным всяческого уважения и не слишком блещущим умом.

Методы беседы Пуаро с Хильдегардой Шмидт были прямо противоположны тем, которые он использовал в беседе с мисс Дебенхэм. Он был сама доброта и предупредительность, и ему удалось полностью успокоить горничную. После этого он попросил ее написать свое полное имя и адрес и постепенно перешел к своим вопросам.

Беседа велась на немецком языке.

– Мы хотим узнать как можно больше о том, что произошло сегодня ночью, – сказал сыщик. – Мы знаем, что вы не можете рассказать нам многое из того, что касается самого преступления; однако вы могли увидеть или услышать что-то, что вам самой кажется не стоящим внимания, но что очень важно для нас. Вы меня понимаете?

Казалось, что она его не поняла. На лице ее было написано все то же выражение безмятежной глупости, когда она сказала:

– Я ничего не знаю, месье.

– Но вот, например, вы знаете, что ваша хозяйка послала за вами вчера вечером?

– Это да.

– А вы помните когда?

– Нет, месье. Я уже спала, когда за мной пришел проводник и позвал меня.

– Понятно, понятно… А в этом было что-то необычное?

– Нет, месье. Ее милость часто посылали за мной ночью. Она плохо спит.

– Eh bien, вас позвали, и вы встали. Вы надели халат?

– Нет, месье, я надела нормальную одежду. Я бы не решилась прийти к ее светлости в халате.

– Но тем не менее у вас есть очень красивый халат – алый, не правда ли?

Женщина уставилась на сыщика.

– У меня темно-синий фланелевый халат, месье.

– Хорошо, продолжайте. Это просто небольшая шутка с моей стороны, и не больше. Итак, вы прошли к мадам княгине. И что вы делали у нее в купе?

– Я сделала ей массаж, месье, а потом почитала вслух. Я не очень хорошо читаю вслух, но ее милость говорит, что это даже к лучшему – так она быстрее засыпает. Когда мадам стала засыпать, она отпустила меня, поэтому я закрыла книгу и вернулась в свое купе.

– Вы знаете, во сколько это произошло?

– Нет, месье.

– Хорошо, а сколько времени вы провели у мадам княгини?

– Около получаса, месье.

– Хорошо, продолжайте.

– Сначала я принесла ее светлости еще один плед из своего купе – у нее было очень холодно, несмотря на сильное отопление. Я накрыла ее пледом, и она пожелала мне спокойной ночи. Я налила ей немного минеральной воды, погасила свет и вышла.

– А что потом?

– А потом – ничего, месье. Я вернулась в свое купе и легла спать.

– И вы никого не встретили в коридоре?

– Нет, месье.

– А вы не видели, например, даму в алом кимоно, расшитом драконами?

Женщина вытаращила на него свои добрые глаза.

– Конечно нет, месье. В коридоре никого не было, кроме проводника. Все уже спали.

– Но проводника вы видели?

– Да, месье.

– И что же он делал?

– Он выходил из одного из купе, месье.

– Что? – подался вперед месье Бук. – Из какого?

Было видно, что Хильдегарда Шмидт испугалась, и Пуаро бросил на своего друга осуждающий взгляд.

– Это вполне естественно, – сказал он. – Проводнику приходится ночью отвечать на звонки. А вы не помните, из какого купе он выходил?

– Оно было где-то в середине вагона, месье. Через две-три двери от купе мадам княгини.

– Ах вот как! Расскажите нам подробно, где и как это случилось.

– Проводник чуть не врезался в меня, месье. Это было, когда я шла с пледом из своего купе в купе княгини.

– А он вышел из купе и почти врезался в вас? И в каком же направлении он шел?

– Навстречу мне, месье. Он извинился и прошел дальше по коридору в сторону вагона-ресторана. Зазвонил звонок, но мне кажется, проводник не обратил на него внимания. – Она замолчала, а потом продолжила: – Я ничего не понимаю. Как это он мог…

Голос сыщика звучал успокаивающе.

– Это просто вопрос времени, – объяснил он, – и того, что он делал в тот момент. У бедняги проводника была, по-видимому, нелегкая ночь. Сначала он поднял вас, а потом ему пришлось отвечать на вызовы.

– Но это был не тот проводник, который поднял меня, месье. Это был другой…

– Ах, другой! А вы его раньше видели?

– Нет, месье.

– Ах вот как! А как вам кажется, узнаете вы его, если увидите?

– Думаю, что да, месье.

Пуаро что-то прошептал на ухо месье Буку. Тот встал и, подойдя к двери, отдал какое-то распоряжение. Сыщик же продолжил свои вопросы в прежней ненавязчивой, дружеской манере.

– Вы когда-нибудь были в Америке, фрау Шмидт?

– Никогда, месье. Должно быть, это прекрасная страна.

– Может быть, вы слышали, кем в действительности был убитый мужчина и что он был виновен в смерти маленькой девочки?

– Да, я слышала, месье. Это просто извращенная мерзость. Бог не должен позволять такому случаться. Мы в Германии не так извращены.

Глаза женщины наполнились слезами – был затронут ее материнский инстинкт.