- Что?

- Наша с тобой встреча случайность или нет? - Серьезно спросил Снайпер.

- Думаю что случайность... - ответил Крис, и азартная улыбка снова засияла на его приплюснутом подбородке. - Откуда я мог знать, что сегодня ночью ты пойдешь неизвестно куда, а потом, скрываясь от патруля, забежишь именно в этот дом...

Глаза Криса блестели от удовольствия, как у ребенка при виде долгожданного подарка. Непроизвольно на лице Снайпера появилась ответная улыбка.

- Случайно оказались в одном месте... Случайно оказались старыми друзьями. Карта, похищенная из Города Ангелов, случайно сгорела дотла. А бывшие избранные, изгнанные в Гетто, как и мы с тобой, которые тебя помнили и могли выступить в качестве свидетелей с твоей стороны, уже мертвы. Слишком много случайностей? - Снайпер тяжко вздохнул. - Тебе так не кажется?

- Ну... Жизнь сама по себе штука непредсказуемая... - ответил Крис. Его улыбка стала ещё более широкой и открытой. - До встречи! Послезавтра в баре Фламинго.

Через секунду голова Криса скрылась из виду. Спустя ещё несколько секунд во дворе послышались тихое шуршание его шагов. Затем шуршание растворилось в ночном шепоте Гетто.

Постояв несколько секунд на своем месте, окутанный густым туманом тревожных размышлений, Снайпер направился к выходу. На его губах всё ещё держалась мнимая, абсолютно бессмысленная улыбка. А в сердце парня продолжалось противостояние двух антагонистических процессов мышления: логики и интуиции. Это была настоящая борьба двух величественных, равных по своей силе стихий, каждая из которых желала взять вверх над своей соперницей.

Оглядевшись, убедившись в том, что на улице пусто и безопасно, Снайпер покинул свое вынужденное пристанище и вместе со спящим в его рюкзаке Майклом направился в сторону общежития, служившего приютом для их небольшой компании.

Чернильная ночь разлилась по урбанистическим просторам Гетто, заполнив сочной тьмой лабиринты улиц-артерий города. Сверху, буквально над крышами спящих высокоэтажных домов, висело громадное звездное небо, напоминающее гигантское черное полотно, хаотично усыпанное хлебными крохами. Бледный, слегка надкушенный месяц одиноко висел среди мириады жемчужных звезд. В воздухе чувствовался удушливый запах дыма и гари.

Дойдя до самого конца улицы, от которой до покинутого общежития оставалось не более десяти минут ходьбы, Снайпер снова вспомнил о Дымке и включил свою рацию.

Тут же в эфире послышался встревоженный голос девушки:

- Снайпер! Ну наконец-то! Где ты всё это время пропадал, черт возьми! Я миллион раз пыталась установить с тобой связь...

- Я уже на подходе! Что с твоим голосом? Что-то случилось?

- Да, случилось! А ты как всегда неизвестно где!

По истерическим интонациям Дымки Снайпер понял, что действительно произошла какая-то беда.

- Что произошло?

- У Коя серьезные неприятности. Он возвращался домой и наткнулся на какую-то шайку. Слава Богу, он успел подать мне сигнал бедствия. Я локализировала его местонахождение, и подключившись к камерам наружного наблюдения сама видела, как группа недоносков налетела на него... - голос Дымки дрожал и давал слабину. - Они избивали его, Снайпер. Он упал на пол, а эти варвары продолжали его бить. Это было ужасно!

На этом Дымка внезапно запнулась. В динамике послышался неприятный треск, указывающий на нестабильность радиосвязи. Снайпер моментально почувствовал, что его жилы наполняются бурными потоками гнева, но попытался сохранить холодную голову и трезвую ясность мыслей. Опережая дальнейшей рассказ Дымки, он крикнул в микрофон:

- Он жив или нет?

- Жив! Но они увели его на территорию старого хладокомбината. Что там происходит, одному Богу известно! Они его убьют! Эти подонки настоящие психи! Они начнут его пытать и он расскажет им о нас, об апостоле...

Треск и другие радиопомехи в значительней степени усилились. Соединение с Дымкой находилось на грани срыва.

- Сколько их там было? - Крикнул в динамик Снайпер, боясь, что звонок может оборваться в любую секунду.

- Не помню! Подожди! Пять или шесть... Может семь... Или больше...

Снайпер скривился из-за расплывчатого ответа. Дымка ещё что-то произнесла, но радиопомехи исказили её речь до нераспознаваемости.

- Ладно, я выдвигаюсь. Попробую ему помочь!

- Стой! - Крикнула Дымка с такой силой, что Снайпер испытал болевые ощущения во внутреннем ухе. - У тебя же Майкл! Ты не можешь идти вместе с ним! Не дай Бог что-то случиться... Давай я тебя где-то перехвачу и заберу его!

- Нет времени на это. К тому же он может понадобиться Кою.

- Ладно! - Согласилась Дымка. - Только будь очень аккуратным, у тебя Майкл!

На этом соединение прервалось. Снайпер вытащил шипящий наушник из своего уха и сунул его в карман, после чего быстро побежал в сторону хладокомбината.

Качан с удара ноги открыл нараспашку старые двери, ведущие в складское помещение хладокомбината, служившее логовом для пыток бандитской группировки "Уличные Громилы", представляющее собой огромный пустой ангар.

Помимо Качана в банду "Уличные Громилы" входили так же Вепрь, Косой, Труба, Гера и Репа. Все они были прожженными уличными бойцами, гренадерской комплекции, отлично управляющимися со стрелковым и холодным оружием. Кроме того, они были отъявленными беспощадными садистами-отморозками. На счёту у каждого из членов группировки, кроме Геры и Репы, которые не так давно влились в братство, было по несколько покалеченных душ.

Свора "Уличные Громилы" была частью большой семьи по крови и оружию Тихони. По субъективному мнению Качана, его группировки была не простой уличной шайкой, не пушечным мясом как иные малочисленные банды семьи, а настоящей боевой единицей, отрядом особого назначения, предназначенным исключительно для выполнения специальных, особенно важных заданий. Качан лично был знаком с Тузом - главарем всей семьи, и очень дорожил этой связью. По личному поручению Туза, его группировка выполнила несколько сложных и рискованных заказов по устранению некоторых "портящих воздух" клоунов, поэтому Качан уверенно считал, что его отряд стоит на хорошем счету в семье, а лично он является одним из близких приверженцев главаря.

Правда Качан не находил ответов, почему Туз до сих пор официально не представил его и членов его боевой группы в качестве особо приближенных членов семьи на еженедельной сходке вожаков группировок банды Тихони. А ещё самолюбие Качана слегка ущемляло то, что на еженедельных сходках, Туз никогда не обращался к нему по кличке (как это он делал при общении с некоторыми главарями других отрядов), а всегда для общения с ним использовал речевой оборот типа: "Эй ты... Как тебя там..." или "Эй ты, грязный ублюдок...". Но Качан легко переубеждал себя, что понижая в такой способ его статус до уровня обычного главаря заурядной шайки, Туз лишь пытается подначить его к свершению новых боевых подвигов.

В действительности дела обстояли совершенно иначе, чем представлял себе лидер "Уличных Громил". Качана (хоть Туз и не догадывался, что его именно так зовут) и тем более членов его мелкой шайки, Туз как раз таки и считал эталонным образцом "пушечного мяса", примером "преданных безмозглых головорезов" готовых умереть за него и его идеи, без каких-либо колебаний и душевных смятений. Таких фанатичных идиотов, как неоднократно заявлял сам Туз в кругу своих приближенных, должно быть как можно больше в банде Тихони. Объяснял он свою точку зрения, предельно просто: "Они исполнительные, трудолюбивые, готовые браться за самые отчаянные мероприятия и их легко можно пустить в расход, не ощущая особых потерь в целом для семьи".

Не догадываясь о реальном положении дел, веря в исключительность своей банды, Качан с неистовым рвением, на пределах своих умственных способностей, ограниченных скупым интеллектуальным уровнем, подошел к созданию идеальной (или как он любил выражаться среди своих "профессиональной") боевой единицы. Фундаментальными основами в формировании такой ударной ячейки семьи стали железная дисциплина и высокий уровень боевого духа внутри группировки. Качан постоянно готовил своих бойцов к "особому случаю" (правда, очень туманно осознавая, когда именно тот представится), который должен был стать звездным часом банды "Уличные Громилы" и вывести её в единоличные лидеры среди прочих группировок семьи. А его сделать любимчиком Туза.