Джерард сидел довольный на одной из немногих уцелевших парт и болтал ногами в воздухе, Фрэнк стоял у стены и просто смотрел на него. Это был последний день перед началом Рождественских каникул, оставался последний урок, через час им уже должны были выдать их табели и оправить по домам на две недели, а значит, что это был последний раз, когда он видел Джерарда в этом году.

-Я все еще не придумал тебе подарок на Рождество, представляешь? – сказал Джерард, глядя на Фрэнка, – ты такой странный, Фрэнк Айеро, вот что тебе дарить?

-Все равно самый чокнутый из нас ты, – ответил Фрэнк, улыбаясь, и в этот момент прозвенел звонок на последний урок.

Джерард спрыгнул с парты и, когда Фрэнк взял его за руку, вышел в коридор. Дойдя вместе до второго этажа, они разошлись по своим кабинетам, и как только Фрэнк пересек порог своего класса, где учительница по физике уже что-то говорила, он понял, что ужасно хочет обратно, в кабинет астрономии, помолчать о чем-нибудь с Джерардом.

Как и предполагалось, все, даже последний ботаник в школе, не собирались заниматься на уроках уроками в последний день перед каникулами. Если учительница математики на первом уроке хотя бы первые десять минут пыталась привлечь внимание учеников, то учительница физики, только поздравив всех с наступающими праздниками, оставила всех в покое до конца урока. Большинство просто болтали, кто-то читал книгу, а Фрэнк все сорок пять минут слушал музыку, смотрел в окно и думал о том, что это возможно будут самые отстойные Рождественские каникулы в его жизни. Мама, если она конечно и в Рождество не свалит к своему любовнику, обязательно расплачется, папа будет злиться, снова будет скандал, битая посуда, кому-нибудь в голову, возможно, прилетит гусь в соусе.

После физики их сразу же собрали в их кабинете для выдачи табелей. Когда Фрэнк увидел в руках корочку, говорящую о том, что по всем предметам у него «отлично», он не почувствовал ничего. Ни радости, ни гордости, ни ощущения того, что все его старания не зря. Он подумал только о том, как будут рады родители, и как папа снова будет говорить о медицинском университете, о том, какие хорошие там преподаватели и о том, какое светлое будущее ждет Фрэнка. Он четыре месяца не вылезал из-за горы учебников ради бумажки, в которую только гамбургер заворачивать, а мог потратить время на занятия музыкой или чем-то еще, чем угодно, что нравится ему. Возможно, он чувствовал немного обиды.

Когда их наконец-то опустили по домам с наилучшими пожеланиями и поздравлениями, Фрэнк быстро вылетел из школы, застегивая на пути крутку, и первым делом побежал к стоянке. Старичок еще был на месте.

Решив, что Старичок будет не против, Фрэнк закурил, дожидаясь Джерарда. Тот пришел быстро, веселый и улыбающийся, он объявил, что у него всего две «D», а их он исправит к концу года. Затем они оба залезли в машину, и пока они ехали домой, а Джерард весело болтал о всякой фигне, Фрэнк не мог не думать о том, что две недели вдалеке от Джерарда – это, наверное, не очень хорошо.

С такими мыслями Фрэнк не заметил, как они доехали до его дома. Он уже собирался влезли из машины, как Джерард схватил его за руку и, закатав рукав его куртки, маркером быстро написал свой номер.

-Я не хочу говорить плохо про твою семью, просто… – начал он, опустив взгляд, – просто, Фрэнки, если что-то будет не так, позвони, ладно? То есть… никто из моей семьи не будет против, если ты проведешь Рождество у нас, правда…

-Джи, но я…

-Фрэнки, просто обещай, что если что-то будет не так, то ты позвонишь.

Фрэнк колебался несколько секунд.

-Я обещаю, – выдохнул он.

Джерард тут же заулыбался и, отпустив его руку из своей, чмокнул на прощанье, перед тем как выпустить его из машины.

Прежде чем зайти в дом, Фрэнк подошел к окну машины и, посмотрев на Джерарда, не сдержал улыбки.

-Спасибо, – сказал он, и больше ему нечего было сказать, потому что это «спасибо» выражало абсолютно все, что он чувствовал к этому человеку.

Спасибо, что поймал меня, когда я падал.

Спасибо, что не дал мне развалиться.

Спасибо, что принес торт на мой День Рождения.

Спасибо, что не уходишь.

Спасибо, что делаешь меня сильным.

Спасибо, что снова спасаешь меня.

-Не за что, – ответил Джерард с такой же улыбкой и уехал, и Фрэнк был абсолютно уверен, что он совсем не знал, что значило это «спасибо».

Miracle

Мир уродлив...

Фрэнк сидел своей комнате в полной темноте и вслушивался в Рождественские пения на улице. За окном большими хлопьями падал снег, хотя это было и не типично для вечно дождливой Атланты. Всюду чувствовался дух Рождества: в ярких гирляндах на витринах магазинов, в суетливых людях с подарками, в еловом аромате, витавшем в воздухе, в громких хоровых песнях, и только в доме семьи Айеро в самый сочельник витал только дух сгоревшего гуся. Фрэнк вообще не понимал, почему нужно было готовить его именно сегодня, в сочельник, но мама сказала "надо сегодня", и в итоге сожгла его, потому что вместо того, чтобы следить за духовкой, ругалась с отцом.

Фрэнк сидел под своим столом и старался не слушать крики, доносившиеся с кухни. Он с самого начала знал, что будет так, что все пойдет наперекосяк, что в их доме не будет нормального Рождества, не в этом году, - он знал, и все равно это было больно - сидеть здесь и понимать, что тебе всего семнадцать, а ты уже не чувствуешь волшебства в Рождество.

Фрэнк сидел, укрывшись одеялом, и очень надеялся, что родители забудут о нем до конца праздников, и он сможет провести в своем убежище все каникулы. Может, его мысли и были эгоистичными, но он правда не понимал, почему родители не могут прекратить это хотя бы ради него. Они и так уже очень долго ругаются, почему же они не могут вспомнить, что у них есть сын, которого своими вечными скандалами и криками они загнали в темную комнату под стол?

Фрэнк понял, что его не оставят в покое, когда в комнату влетела мама, включая свет и заставляя щуриться.

-Почему я одна должна возиться на кухне?! - громко заявила она, как обычно принимаясь бегать по комнате, поправлять одеяла, подушки и переставлять вещи местами, Фрэнк всегда это ненавидел, - вылезай и иди на кухню помогать мне!

С этими словами она вышла из комнаты, оставив дверь открытой. Фрэнку ничего не оставалось, кроме как вылезти из-под одеяла и пойти за ней следом. Это он тоже ненавидел.

На кухне сидел отец с чашкой остывшего кофе и ненарезанной моркови перед собой. Как только Фрэнку было дано задание перемыть всю грязную посуду, что лежала в раковине, мама тут же повернулась к папе и снова начала что-то о том, что он ей не помогает, но Фрэнк изо всех сил старался их не слушать. Но вот они - кричали прямо перед ним, слово за словом ломая остатки их семьи в самый сочельник.