«Багровую книгу» мы издаем не как памятник ненависти и зверств, а как общечеловеческий памятник того, что никогда не должно повториться. Никогда ни один народ не должен издеваться над другим народом.

Свое предисловие я заканчиваю словами, которые вы прочтете на последней странице этой книги: «Вот факты. Говорите о них, кричите о них. Граждане, честные люди, это Ваш долг, Ваша человеческая обязанность».

Подписались под этими мужественными словами в те дни, когда происходили эти события:

Бюро Лиги борьбы с антисемитизмом при Киевском Областном Комитете Всероссийского Союза городов в составе представителей: Киевского Областного Комитета Всероссийского Союза Городов, Всероссийского Земского Союза, Национального объединения, Национального центра, Союза Возрождения России, Киевского Совета профессиональных союзов, Союза учителей школьных и домашних, Союза врачей, Союза техников, Союза журналистов, Международного Красного Креста, Комитета помощи пострадавшим от погромов при Российском Красном Кресте, Общества истинной свободы имени Льва Толстого, Центрального бюро кооперативных объединений и Общества «Разума и Совести».

РОЗА БРОНСКАЯ

Настоящая книга составлена по материалам «Комитета помощи пострадавшим от погромов» при Российском Красном Кресте, в г. Киеве.

Использованы материалы по совету и с разрешения председателя «Комитета помощи», известного общественного деятеля, примыкавшего к «Союзу Возрождения России», Николая Ивановича Ильина.

Пролог составлен по данным доклада Ильина. Первая часть — по докладам и отчетам с мест. Вторая и третья часть — по протоколам опроса пострадавших и свидетелей погромов.

Книга писалась спешно, при Деникине в г. Киеве, под звуки обстрелов и гул погромов; заканчивалась в разгаре эвакуации в Ростове.

Книга преследовала цель абсолютно объективного исследования. Первоначально предполагалось, что книгу издаст «Союз Возрождения России», но разгром деникинского добровольческого движения помешал этому: два года книга лежала под спудом.

Впоследствии Госиздательство в Москве приобрело ее, но в виду предупреждения, что она увидит свет только через несколько лет, пришлось взять ее обратно. Книга приобретена книгоиздательством Гржебина в Берлине, где должна была выйти под редакцией и с предисловием М. Горького, но второй год лежит без движения.

В настоящее время она выпускается «Дальневосточный Еврейским Общественным Комитетом помощи сиротам-жертвам погромов» в Харбине, который приобрел право на одно издание.

С. ГУСЕВ-ОРЕНБУРГСКИЙ

14 июля 1922 г.

История Украины — это летопись еврейских погромов. Мы знаем о свирепой Хмельничине середины XVII века. Мы слышали о долгой и страшной Гайдаматчине средней трети XVIII века. Многие из нас переживали погромы 1881–1882 годов. Отлично помним мы октябрьские деяния черносотенцев в 1905 году.

Теперь…

Проходит перед нашими глазами пятое по счету украинское массовое кровавое действо, — страшный кровавый разлив, оставивший за собой все ужасы протекших времен.

Никогда не падало такое количество жертв.

Никогда евреи не были так одиноки.

Никогда безысходность их положения не была так ужасающа.

В революционные эпохи 1881 и 1905 годов еврейские погромы были кратковременны, — они налетали как мгновенный шквал, как Самум в Сахаре. Теперь — это сплошное, непрерывное, перманентное бедствие. Во времена Хмельничины и Гайдаматчины евреи были между молотом и наковальней. Теперь по ним, распластанным по той же украинской наковальне, ударяет не молот, не два, а все молоты, какие только работают на этой дикой и злой почве. Они бьют по ним без устали, днем и ночью, летом и зимою. Наконец, прежние черные годины относятся к далекому прошлому. Может быть преувеличены бедствия, может быть цифры погибших ниже тех, о которых повествуют трогательные элегии. Теперь все происходит на наших глазах. Мы видим, правда, только часть картины, ибо другие части закрыты еще непроходимыми кордонами. Но, что доступно нашим глазам и ушам, мы видим и слышим…

Мы слышим и считаем.

И скорбные результаты подсчетов могут быть только безмерно ниже действительности.

Никто не станет теперь спрашивать — откуда несется этот страшный, грязный, разбойный и грабительски поток — всякий это видит и знает.

Он возник из гражданской войны.

Он течет из озер крови и слез, наполняющихся в гражданской войне. Он питается гражданской войною. И, по-видимому, он так и не кончится, — если он кончится, пока не придет конец гражданской войне.

9-го ноября 1918 года вспыхнула революция в Германии. И тогда пробил час не только Вильгельма II в Берлине, но и генерала Скоропадского в Киеве. Началось повстанческое движете против гетмана. В какой-нибудь месяц петлюровская Директория смыла его без остатка. Всего через пять недель после начала германской революции — 11-го декабря Киев был взят Петлюрой. Но еще до того, почти одновременно с петлюровским движением, началось беспрепятственное шествие большевиков против петлюровцев. Двигаясь с севера на юг, они занимают Гомель, Глухов, Купянск, Харьков, Екатеринослав, а 2-го февраля и самый Киев. Директория получает в спину удар за ударом. Она вынуждается очистить всю Киевскую губернию, не говоря уже о левобережной Украине. Она уходит, преследуемая по пятам, вглубь Волыни и Подолии. Она пробует в марте пробраться к Киеву с северо-запада через Сарны и Коростень. Она наступает с юго-запада на Жмеринку. Она двигается вперед. Она пятится и бежит назад. Полгода мечется она бесплодно туда и обратно.

Она озлоблена.

Она рассвирепела.

Свою злость изливает она, само собою, разумеется, на евреях…

Как река, спадающая после разлива, оставляет после себя ил — так петлюровские войска, откатываясь на запад, оставляют за собою повстанческие банды. Но они возникают и самостоятельно. Они вырастают везде и повсюду, где осуществляются коммунистически тенденции и где разгорается крестьянская ненависть к «коммуне».

Во главе банд стояли атаманы.

На севере от Киева, в Чернобыльском районе, оперировал Струк.

К западу, в районе Радомысльском и в соседней части Житомирского района — Соколовский.

К югу, в районе Триполья, у Днепра — Зеленый.

Между Зеленым и Соколовским в Таращенском районе, была территория Яценко, Голуба, полковника Нечая и многих других.

Вокруг Брусилова блуждал Мордылев.

В районе Липовца — Соколов.

В районе Умани — Клименко, Тютюнник, Попов.

В окрестностях Гайсина — Волынец.

Златополю угрожал Лопата.

Бахмачу — Ангел.

Переяслав объявил своей вотчиной Лопаткин.

…много, много их было…

Имя им — легион.

Внутренний фронт быстро усиливался.

Это уже не только ил, оставляемый отливом.

Прибывают новые атаманы, — из тех, которые шли до сих пор вместе с коммунистами, а теперь от них отпадают.

На первом месте — Григорьев.

Он восстал против «коммуны» в начале мая.

Но такими отщепенцами были и многие из выше перечисленных: Тютюнник, Соколовсюй, Зеленый, Струк, Лопаткин, Лопата — были раньше советскими командирами, прежде чем превратились в атаманов повстанческих отрядов. А советскими командирами они стали лишь после того, как изменили Директории. Григорьев был наибольший из таких хамелеонов-атаманов.

И его погромный район — самый крупный.

Он простирался от берегов Черного моря на юге до Черкасс на севере. Центром действий его была Александрия, его родина и место жительства, где он расположился штабом, где у него был собственный дом и где он лично произвел два погрома.