Она кружилась и сражалась с грацией танцора, её гибкое тело было практически неуловимой мишенью, и с каждой каплей крови, что утекала из многочисленных ран, движения Эльгрима всё замедлялись и замедлялись, пока тот не пропустил точный удар сзади по ногам древком копья, отбросивший его на колени.

Она приставила наконечник копья к горлу Эльгрима и посмотрела на него сверху вниз своими демоническими глазами, в которых не было ничего, кроме уважения к доблестному противнику. Это выражение смущало Эльгрима, даже пока он ждал свою смерть.

— Ты пролил много крови сегодня, — сказала она ему. — И за это — я благодарю тебя. Но ты сделал свой выбор. Для меня это очевидно. Жаль.

Глаза демонической принцессы и гномьего принца скрестились на какую-то долю секунды. Её взгляд был последним, что увидел Эльгрим, перед тем как она пронзила его горло копьём. Наконечник копья вышел из шеи в кровавом фонтане, забившем из зияющей раны.

Поставив ногу на грудь гнома, Валькия вытащила своё копьё и нанесла ещё один удар изо всей силы. С кровожадным рычанием она упала на колени и расколола его тело, словно хотела вытащить ядро из ореха.

Жалкое количество воинов гномов, что всё ещё сражались, вскрикнули от зрелища чудовищного осквернения тела своего принца и с удвоенной силой бросились в битву. Но их многократно превосходили числом, а ужасающая смерть Эльгрима уничтожила тот моральный дух, что ещё оставался в их сердцах. Они набросились на врага со всем оружием, что у них оставалось (один доблестный воин даже прибег к помощи собственных зубов) но мародёры быстро покончили с ними.

Ботхвар пробил себе путь вниз со стен внутреннего двора. Некоторое время назад он сбросил меха со спины и теперь сражался с обнажённым торсом, несмотря на суровый мороз. Его загорелое мускулистое тело покрывала кровь всех, кого он убил. Не медля ни мгновения, он бросился к дверям, покрытым богатой и витиеватой резьбой, что преграждали путь вглубь в сердце цитадели.

Он бросался на неё ещё некоторое время, без особого, впрочем, успеха. Ещё двое или трое варваров присоединились к нему, и они вновь собрали таран снаружи двери. Таран бил в дверь раз за разом, но гномы хорошо знали, как запереться от мира, когда это было необходимо.

Валькия направила остриё копья на богато украшенные ворота, закрывавшие проход в центр цитадели.

— Ты позволишь двери лишить себя победы? Где твоя страсть, чемпион? — в её голосе сквозила лёгкая насмешка, когда она опёрлась на копьё и указала на него длинным, изящным пальцем. Затем она разразилась острым смехом, что резал Ботхвара по живому. Смех вырос ещё больше и проник через дверь, добравшись до гномов, что замерли за нею. С каждым импульсом её жестокого хохота, таран бил всё сильнее и сильнее, пока Ботхвар не вскричал столь громко, возглавив напор, что сосуды полопались на его лице, добавив ещё один алый слой к тем, что уже покрывали его тело.

Бах. Бах. Бах.

И всё же двери Карак Гулга не открылись для него.

Эльгрим — мёртв.

Звуки далёкого боя прекратились так внезапно, что Скалди мог сделать лишь один вывод. Его старший сын, наследник Карак Гулга, был мёртв, как и его брат. За один день он потерял обоих сыновей. Сердце старого гнома кровоточило от горя и страданий, и он делал всё, что мог, чтобы держаться прямо. Он мог слышать каждый звук, когда мародёры пытались пробиться в Карак Гулг, и каждый удар, заставлявший двери сотрясаться, возвещал наступающий ужас.

Стражи туннелей уже заняли позиции и приготовились развязать горькую ярость своих огненных пушек, и был хороший шанс на то, что свирепый рёв их пламени сможет значительно сократить ряды атакующих. Будет ли этого достаточно, ещё предстояло увидеть.

Крепко сжимая рукоять молота, король гномов держал голову высоко поднятой. Яркие слёзы блистали в его глазах, но его аура пылала яростью, как никогда. Его воины сомкнули вокруг него свои ряды, готовые защищать как свой дом, так и своего короля.

— Братья и сёстры, — взревел король голосом, не соответствующим его росту. — Сегодня мы стоим за всё, чем мы являемся, за всё, что мы достигли за века. Сегодня мы отражаем нападение, что угрожает стереть Карак Гулг с лика сей горы, и я скажу вам лишь одно — этого не произойдёт.

Он поднял над головой молот.

— Что скажете?

Гномы никогда не колебались, поддерживая своего короля, и этот день не стал исключением. Их голоса выросли в крещендо яростного сопротивления, достаточно громком, чтобы пронестись по туннелям в боевой песне.

Во дворе Ботхвар вновь обрушился на двери во главе своих воинов, и, наконец, в дожде из щепок и металла главные ворота гномьей крепости развалились на части.

Почти в сей же миг одна из огненных пушек ожила, и длинный язык пламени зазмеился вверх по коридору. Концентрированный и интенсивный, липкий и смолоподобный, он вцепился в меха первого десятка или около того варваров, ворвавшихся в твердыню. Они бросились наружу и отчаянно катались по снегу, пытаясь потушить пламя, но огонь был столь же живуч, как и сами гномы. Меха, даже несмотря на то, что были влажными от пропитавших их пота и крови, достаточно быстро обратились в пепел, а вслед за ними огонь принялся за людей, и по крайней мере восемь мародёров вскоре истошно вопили в страшных мучениях, пока их плоть плавилась и слезала с костей.

Тела потемнели и покрылись волдырями, и, наконец, крики один за другим прекратились: несчастные умерли.

Их товарищи не сделали ничего, чтобы помочь им, а, воспользовавшись паузой в пламенных извержениях гномьих огнемётов, перешагнули через обгорелые трупы и рванули со всей возможной скоростью, пытаясь пробраться по коридору так далеко, как только возможно. Они добрались до перекрёстка двух туннелей, в одном из которых, прямо перед ними, была установлена огненная пушка, что уже изливала пламенную смерть. Другой коридор был пуст. Как только новая вспышка огня заполнила коридоры, воины попятились назад. И в тот миг, когда они сделали это, в силу вступила вторая часть плана короля.

Скалди Железная Челюсть давно подготовил систему защиты против захвата его твердыни. Она была разработана и внедрена за годы до его рождения, но король добавил к ней новые элементы. Долгие часы он провёл за чертежами крепости вместе с гномами-инженерами, и когда безжалостные варвары завопили в туннелях, гениальные идеи, наконец, принесли плоды.

Бочки с порохом были размещены в стратегических точках во всех туннелях, и смелые души — глупые, как сказали бы некоторые — отправились к ним с зажжёнными свечами. Лишь какие-то секунды были у них, чтобы самим не стать жертвами взрывов и, когда пять бочек были зажжены, двое посланников оказались недостаточно быстры. Бочки взорвались, заставив замереть сердца, и древние туннели начали трястись и обрушаться.

Восклицая на своём непонятном языке, все варвары тотчас же бросились назад, к небольшому дверному отверстию, через которое проникли в цитадель. Гномы заставили их спуститься вниз по заполненному жидким огнём туннелю. Откуда-то сзади пришёл рёв. Там не было слов, которые гномы могли бы разобрать за рёвом очищающего пламени, но тон, тон был очевиден. Варвары лезли вперёд, несмотря ни на что.

Поэтому неудивительно, что многие и многие из них погибли в ужасных, страшных мучениях ещё до того, как первые воины добрались до огнемётов и обрушили свой медвежий удар на их обслугу. Он отбросил гномов от их орудий, и они бросились в схватку так быстро, как только позволяли их ноги. Краткого затишья оказалось достаточно, чтобы ещё один поток воинов влился в туннели, но они по-прежнему были зажаты в недрах гномьей твердыни. Теперь не только стены были узки, но и потолок постепенно опустился до высоты роста гнома, и многие варвары двигались вперёд, сгорбившись в неестественных позах. Возможно, залы гномов и были огромными, похожими на пещеры, помещениями, но их обитателям нельзя было отказать в сообразительности.

На следующем перекрёстке разверстых пастей туннелей варваров снова загнали на пламя огненных орудий, когда второй туннель обрушился, как и на предыдущем перекрёстке. Пронёсся ещё один пламенный вал, и ещё больше варваров нашли свою смерть. Захват Карак Гулга оказался не столь лёгкой задачей, как они думали.