— Мы их всех порешим, — произнёс Улли.

Феликс видел, что его лицо по — прежнему бледно, и дрожат сжимающие топор пальцы. Однако Улли достаточно хорошо проявил себя в бою.

— Встречал я в борделях Нульна гоблинских, по их утверждению, девок, — задумчиво произнёс Бьорни. — Хотя вряд ли это правда. Они просто человеческие бабёнки с выкрашенными в зелёный цвет лицами и заточенными зубами.

— Я с удовольствием проживу всю свою жизнь, даже не выяснив, правда ли это, — произнёс Феликс.

— Что ж, кое — что ты тогда не изведаешь, — заметил Бьорни, похотливо ухмыльнувшись.

Феликс отвернулся и удалился.

Светало. Огонь угас, оставив от себя лишь золу и угольки. Набивая рот кусками резиноподобного сыра, откусывая кисловатый походный хлеб гномов и запивая всё это выдохшимся пивом, Феликс наблюдал, как гномы и кислевиты сворачивают лагерь.

Ульрика улыбнулась ему. Он дотянулся, пожал её руку и обрадовался, ощутив ответное пожатие. За плечом Ульрики он увидел подмигивающего ему Бьорни. Гном мерзко осклабился, затем схватил правой рукой бицепс левой и сделал качающее движение. Феликс отвёл глаза. Малакай починил свою повозку, уложил кое — какие из деталей в деревянные ящики, оставив в пределах досягаемости кучу штуковин, подозрительно смахивающих видом на оружие. После нескольких часов блужданий, прошлым вечером возвратились пони, покорно стоящие теперь в упряжке.

Остальные Истребители с оружием в руках и мешками за плечах выглядели готовыми к любым неожиданностям. Олег и Станда держали луки наготове. И лишь Макс Шрейбер был не в духе. Он казался бледным, истощённым и более чем немного усталым. На лице Макса было озадаченное выражение, словно он о чём — то размышлял. Стоял он выпрямившись. Макс чем — то неуловимо изменился, и Феликс не совсем был уверен, в чём именно дело.

— Двинули, — прокричал Готрек. — До Драконьей долины путь неблизкий.

Малакай дёрнул поводья. Истребители перешли на походный шаг. Вдали Феликс видел небольшие облака.

Макс Шрейбер чувствовал себя выжатым. Вчера он потратил много сил в бою с зеленокожими. Выспаться ему не удалось. Ревность терзала его при виде Феликса и Ульрики, лежавших вместе под одеялами по ту сторону костра. Что, наряду с храпом гномов, не способствовало ночному отдыху. В конце концов, после нескольких часов разглядывания холодного сияния звёзд ему удалось погрузиться в сон. И, как показалось Максу, всего лишь через несколько минут Снорри разбудил его. Он чувствовал себя так, словно вовсе не спал. Казалось, слипались глаза, и всё болело. Однако, приняв во внимание случившееся, Макс чувствовал себя ещё не так уж и плохо, чем был удивлён.

Сделав глубокий вдох, он попробовал коснуться ветров магии. Сегодня, как он понял, они дули слабо, но всё равно прикосновение к ним отдалось жжением в его венах и наполнило его энергией. Макс закрыл глаза и исследовал собственное состояние. Он ощущал истощение, но вместе с ним, как ни удивительно, и воодушевление.

Макс также осознал, что расход энергии во вчерашнем бою сослужил ему добрую службу, хоть пока и не вполне очевидную. Иногда, насколько ему было известно, единственный способ усовершенствовать своё магическое искусство — воспользоваться им. Максу не открылось никаких новых откровений, на что он рассчитывал во время вчерашнего сражения. Однако же он сознавал, что получил таки кое — что. Он сумел справиться с управлением потоками ветров магии с большей плавностью и глубже проникнуть в тайники своей души, чем когда — либо до сего момента. Он понимал, что его магические силы увеличиваются.

За последние несколько недель Макс был вынужден неоднократно прибегать к использованию своей силы, чего ранее ему делать не приходилось. В сражении со скавенами, с драконом и вчерашними орками. Он воспользовался силой в экстренных ситуациях, будучи к тому принуждён. С подобными условиями он редко сталкивался в своей размеренной жизни учёного. Кажется, что это оказывает на него некое кардинальное воздействие.

Ухватив ветра магии и притянув их к себе, Макс осознал, что ныне стал вместилищем куда большего количества энергии, чем когда — либо ему доводилось удерживать. Казалось, что чувства его обострились. Контроль над потоком магии стал увереннее. Чувствительность магического зрения Макса возросла.

Недоступным ему ранее способом Макс теперь разобрался в переливах невероятных энергий через руны топора Готрека, и менее сильной, но, вне всяких сомнений, мощной магии, которой был пронизан меч Феликса. Ему стало понятно, что и то, и другое оружие создавалось для конкретных целей, и он почти смог проникнуть в суть того, каковы были эти цели. Макс понял, что топор Готрека был выкован для уничтожения созданий Хаоса.

А вчера, когда Феликс обнажил свой меч, Макс практически сразу начал осознавать, что клинок обладает чем — то похожим на способность чувствовать. Макс гадал, знает ли об этом Феликс. Вероятнее всего, знает. Едва ли возможно не сознавать подобное, постоянно имея при себе такое оружие. Разве что оружие само скрывало свою мощь и предназначение. Макс решил, что об этом следует поговорить с Феликсом, когда представится возможность. Тут имелось нечто, о чём следовало предупредить молодого парня.

Грунд лежал ниц перед Угреком Живодёром. Точнее, он распростёрся перед шатром Угрека Живодёра. Пресмыкание пред кем — либо или чем — либо уязвляло орочье самолюбие Грунда, но с Живодёром следовало вести себя осторожно. Тот был крайне вспыльчив, и его крутой нрав нагонял страх даже на орков. Наряду с обычаем сдирать кожу и поедать части тела своих ещё живых врагов.

Телохранители Угрека хрюкали, едва ли не в голос потешаясь над унизительным положением вождя Сломанных Носов. «Пусть развлекаются», — думал Грунд. Он довольно часто видел, каким унижениям подвергает предводитель их самих. Телохранители моментально притихли, когда полог шатра из человеческой кожи откинулся и появился Угрек. Грунд задрожал. При большом вожде находился шаман Иксикс, что не предвещало ничего хорошего. Мелкий недомерок был ещё безумнее Угрека, и утверждал, что в своих снах общается с богами. Грунд предполагал, что так оно и есть. Иначе чего ради могучий Живодёр станет выслушивать такого сморщенного мелкого недомерка, как гоблин?

— Чё такое? — спросил Угрек.

Грунд посмотрел на вождя. Он был уверен, что Угрек — самый крупный орк в мире. Тот был почти на голову выше любого орка этих гор и гораздо сильнее. В одной руке у него была волшебная чоппа, в другой — большой топор. Доспехи у Угрека были особенные, сработанные захваченным в плен кузнецом — человеком, которого вождь держал на цепи у поддерживающего шатёр шеста. Из шлема торчали два огромных рога. Глаза вождя имели насыщенный красный цвет.

Грунд поспешно объяснил, что произошло. К его огромному удивлению, Угрек глянул на шамана, а затем расхохотался. Иксикс тоже начал хихикать. Он смеялся так сильно, что вынужден был вытирать нос своим плащом, покрытым коркой соплей. Грунду не показалось, что имеется что — либо забавное в сложившейся ситуации, но лишь безопасности ради он тоже смеялся. Нет вреда в том, чтобы угождать большому боссу. Вскоре присоединились и телохранители. Как только они все покатились со смеху, Угрек жестом своего кулака угомонил их. Затем опустил глаза на шамана.

— Сон оказался вещим, — произнёс Иксикс. — Боги поведали истину. Они идут убивать дракона, а затем тебе предстоит убить их. Тебе достанется волшебный топор в пару к твоей зачарованной чоппе, а заодно и драконьи богатства.

— Я стану величайшим военачальником орков в мире? — спросил Угрек.

— Ты станешь величайшим военачальником орков в мире.

— Послать гонцов! — проревел Угрек. — Созвать племена. Мы отправляемся в Драконью долину. Нам предстоит убить кое — каких коротышек.