Два непонятных явления одно за другим сильно встревожили Алита; он внимательно оглядел поляну, но больше ничего не заметил. Князь убрал стрелу с тетивы и бегом бросился обратно к особняку. Все мысли об охоте мигом вылетели у него из головы.

Наследник дома Анар решил не рассказывать семье о странных встречах, ведь у родных и так достаточно было хлопот помимо приключений сына. За зиму воспоминание поблекло, в конце концов, Алит и сам уверовал, что ему привиделся сон наяву. Мысли о странных знамениях и таинственных всадниках сменились более насущными волнениями: к юноше пришла любовь.

Накануне дня середины лета Алит наслаждался солнцем. Он лежал на траве, одетый в короткую, без рукавов, тунику из белого шелка и смотрел в безоблачное небо, а лицо, руки и ноги омывало приятным теплом.

— Какое редкое зрелище, — произнесла Майет и присела на склоне поросшего травой холма рядом с сыном. За ее спиной на откосе горы сверкал белоснежными стенами особняк дома Анар, столица Эланардриса. В садах группками собирались эльфы; они пили вино и разговаривали, а одетые в серебристо-серые ливреи слуги разносили подносы с деликатесами.

— Что? — Алит повернулся на бок и приподнялся на локте.

— Улыбка, — в свою очередь улыбнулась мать.

— Я не могу грустить в такой чудесный день, — провозгласил Алит. — Голубое небо и сияние лета — тьма не в силах омрачить его.

— И?.. — Майет пристально взглянула на сына. — В этом году было много подобных дней, но я не видела тебя таким счастливым с того момента, как ты выпустил свою первую стрелу.

— Тебе мало того, что я счастлив? И почему бы мне не радоваться лету?

— Не пытайся меня перехитрить, упрямец, — игриво продолжала Майет. — Может, есть причины твоей безудержной радости? Может, дело в завтрашнем празднике середины лета?

Алит прищурился и сел.

— Ты что-то слышала, — сказал он и встретился с матерью взглядом.

Немного тут, немного там, — небрежно махнула рукой она. — По дороге сюда я встретила Каентраса. Ты, манерное, его знаешь — это отец Ашниели.

При упоминании молодой эльфийки Алит отвернулся, и Майет рассмеялась при виде его внезапного смятения.

— Значит, это правда! — триумфально улыбнулась она. — Если судить по счастливому настроению и влюбленному выражению лица, которое появляется у тебя при виде Ашниели, она согласилась пойти с тобой на танцы?

— Да, — с крайним смущением ответил Алит. — Если отец разрешит, конечно. А что именно он тебе сказал?

— Только то, что ты бегаешь по лесам как заяц и одеваешься как пастух, — ответила Майет.

Расстроенный Алит собрался встать, но мать положила ладонь ему на руку и остановила его.

— И он очень рад, что за его дочерью ухаживает сын дома Анар, — быстро добавила она.

— Он разрешил?

— Разрешил. Надеюсь, ты занимался танцами, а не бегал все время с луком в руках.

— Калабрет учил меня, — заверил мать Алит.

— Пошли. — Майет встала и протянула сыну руку. — Ты должен поздороваться с Каентрасом и поблагодарить его.

Она помогла сыну подняться с земли, и тот неуверенно выпрямился, оглядывая собравшихся эльфов будто стаю голодных снежных волков.

— Он уже дал согласие, — напомнила Майет. — Просто не забывай о вежливости.

Для эльфов, чья жизнь измеряется веками, время летит быстро. Год для них равняется дню в исчислении обычных людей, поэтому интриги и отношения у них всегда развиваются медленно. Юный и нетерпеливый Алит Анар завоевывал сердце Ашниели два года, от середины лета до середины лета, письмами и ухаживаниями, танцами и охотами. Зачарованный холодной красотой нагаритской девушки, наследник дома Анар отложил в сторону все свои заботы и какое-то время просто предавался счастью — или, по крайней мере, мечтам о будущем счастье. Так и получилось, что он почти не прислушивался к тревожному перешептыванию родителей и проводил гораздо меньше времени в лесах; вместо этого он поселился в своем кабинете и библиотеке Эланардриса, где изучал поэзию, чтобы произвести впечатление на возлюбленную, или слушал мать, когда та пересказывала ему древние легенды о двух божественных влюбленных, Лилеат и Курноусе.

Чтобы доказать Ашниели свою любовь, юный анарец заказал лучшим мастерам плащ из ткани цвета полуночи, расшитый бриллиантовыми звездами. Тонкие серебряные нити связывали их в созвездия. Алит просмотрел астрономические записи семьи и сам выбрал узор — тот показывал расположение созвездий на небе Ултуана в день рождения Ашниели. Все это он проделал втайне от семьи, потому что хотел порадовать Ашниель подарком на грядущий праздник середины лета и не желал, чтобы до ушей девушки дошли слухи о нем.

Наступил долгожданный вечер, и слуги принялись развешивать на деревьях волшебные фонари. Их желтый свет растворялся в бронзовых лучах заката, но когда солнце скрылось за горизонтом и небо замигало первыми звездами, сияние фонарей разлилось по саду золотистыми озерками. В воздухе висела беззаботная болтовня, по дворикам и дорожкам ухоженных садов Эланардриса под звон хрустальных бокалов и журчание фонтанов прохаживались гости.

Алит торопливо пробирался сквозь толпу, выискивая Ашниель. Завернутый в шелковую бумагу из восточных колоний плащ он держал под мышкой. Сверток получился легким, как перышко, но юноше он казался свинцовым. В душе бушевали радость и страх. Алит обогнул очередную пышно украшенную лужайку и направился обратно к вымощенной камнем площадке, где подавали угощение.

Гости на мгновение расступились, и Алит заметил Ашниель. В свете фонарей она казалась прекрасной: серые глаза блестели, на лице застыло выражение спокойного достоинства. Алит начал пробираться через толпу к девушке, но в нескольких шагах от нее путь юноше преградил высокий эльф, вынудив того резко остановиться. Алит поднял глаза, собираясь уже обойти помеху, и увидел Каентраса, на лице которого застыло подозрительное выражение.

— Алит, — произнес князь Каентрас. — Я тебя искал.

— Искал? — Алит растерялся и заволновался. — Зачем? То есть, чем я могу служить?

Каентрас улыбнулся и положил руку ему на плечо.

— Не надо так пугаться, Алит, — покровительственно сказал эльф. — Я принес приглашение, а не плохие новости.

— О. — Лицо юноши просветлело. — На охоту?

Каентрас вздохнул и покачал головой.

— Далеко не вся наша жизнь проходит в лесах, Алит. Нет, меня посетили гости из Анлека, и я хочу тебя с ними познакомить: это жрицы, которые предскажут судьбу тебе и Ашниели. Я думаю, если пророчества окажутся благоприятными, можно будет обсудить союз между нашими домами.

Алит открыл рот и понял, что не знает, что ответить. Юноше пришлось сжать челюсти, чтобы удержаться от какой-нибудь глупости, поэтому он просто кивнул и постарался выглядеть мудрым. Каентрас нахмурился.

— Я думал, ты обрадуешься.

— Я рад! — запаниковал Алит. — Очень рад! Все просто чудесно. Хотя… А если жрицы предскажут что-то плохое?

— Не волнуйся, Алит. Я уверен, что знамение будет к нам благосклонно.

Каентрас оглянулся на Ашниель, затем бросил взгляд на пакет в руках Алита. Князь кивнул и притянул юношу к себе, ведя его через окружающую Ашниель толпу.

— Дочь моя, свет зимних небес, — произнес Каентрас. — Взгляни, кого я нашел — он прятался тут, как мышонок в норе! Мне кажется, он хочет тебе что-то сказать.

Каентрас подтолкнул Алита, тот споткнулся и встал перед Ашниелью. Юный князь взглянул в серые глаза и растаял; поэма, которую он много раз повторял в библиотеке, вылетела из памяти. Алит сглотнул, пытаясь собраться с мыслями.

— Здравствуй, любовь моя, — сказала Ашниель, наклонилась и поцеловала Алита в лоб. — Я ждала тебя весь вечер.

Запах ее духов, настоянных на осенних полевых цветах, наполнил ноздри Алита, и у юноши закружилась голова.

— Я принес тебе подарок, — выпалил он, отступил на шаг и протянул перед собой сверток.