— Какая мерзкая ложь! Не нужна нам была помощь! Мы сами победили крыс! Это мы удержали форт!

— Но теперь форт не наш, капитан, — прервал его Хальмер. — Вы что, предпочтете потерять форт, дабы потешить свою гордыню, или все же смиритесь, чтобы послужить Империи? — Он снова повернулся к Каспару. — Прошу прощения, милорд. Как я уже сказал, вы можете послать в Альтдорф гонца и передать, что вы спасли нас и удерживаете форт для Карла-Франца, пока не подойдет подкрепление, тем самым охраняя границы Империи.

Каспар усмехнулся.

— С какой стати? Охота мне целовать прыщавую задницу Карла-Франца!

Капитанов это взбесило, но Хальмер лишь улыбнулся.

— Да потому, милорд, что Империя не только безжалостно мстит, милосердие ее так же не знает границ. В награду за вашу помощь в этом деле Империя поддержит вас в борьбе с братом и, очень возможно, поспособствует вашему главенству над князьями этого края. Альтдорф веками ждал спокойствия на южных границах.

Каспар откинулся на спинку стула и нахмурился. Райнер видел, как в нем борются подозрительность и алчное честолюбие. Он улыбнулся. Сам-то он прекрасно знал, чем обычно заканчивается такого рода борьба у людей, подобных Каспару. Он переглянулся с капитаном и кивнул. Хальмер просто молодец, он не грозил и не требовал, а просто пересказал Каспару то, о чем ему шепнул Райнер. Разумный план в изложении разумного человека.

После нескольких секунд, показавшихся вечностью, Каспар кивнул:

— Очень хорошо, отправляйте гонца. Но вы останетесь в Аульшвайге в качестве заложников. Если Альтдорф предаст меня, вы все умрете. Понятно?

И они кивнули, гордо держась при этом. Всем было понятно, что Империя придет за головой Каспара и он убьет их за предательство, но они были рыцарями Империи, а значит, готовы к такой жертве.

К Райнеру это не относилось.

— Э-э, капитан, — сказал он Хальмеру, — я счел бы за честь принести эту весть в Альтдорф.

Райнер поторопил товарищей выбраться из форта. Он был крайне напряжен, пока искали и снаряжали лошадей. В любой момент Каспар мог передумать и закрыть форт или Хальмеру могло показаться, что мозги Райнера нужнее здесь. Но наконец все были готовы и выехали в сопровождении небольшой тележки, запряженной пони, в которой везли припасы. На тележке настоял Райнер.

Когда они тронулись в путь, Халс сплюнул через левое плечо. Они ехали мимо жалких остатков палаточного лагеря в сторону северной стены форта.

— Чем скорее выберемся из этих проклятых гор, тем лучше.

Йерген кивнул.

Райнер пришпорил коня.

— Согласен. Но сначала надо кое-где остановиться.

Третий тоннель шахты был забит трупами крыс, чьи тела и конечности были искалечены и разорваны в клочья. В конце тоннеля, там, где его обрушил взрыв, тела заполнили пространство до самого потолка, казалось, крысы просто порвали друг друга, стремясь вернуться в свой подземный мир. Раны, от которых они погибли, представляли собой не ровные следы мечей, но рваные следы зубов и когтей.

Но, несмотря на невыносимую вонь от крови, грязи и блевотины, Райнер обыскал здесь все и вся. Золота Гутцмана нигде не было. Райнер повел товарищей туда, где когда-то обнаружил ящики, но и там их не нашел. По крайней мере, он был практически уверен в их отсутствии. Куда менее он был уверен в том, что не пропустил их где-то в другом месте.

Райнер выругался.

— Пойдем наверх — опять осмотрим все еще раз.

Халс озадачился:

— Эй, а что мы ищем?

— Это точно стоит того, чтобы терпеть такую вонь? — спросил Павел.

Райнер покосился на Герта и Йергена. Из Черных сердец второго созыва уцелели лишь они, и каждый мог оказаться шпионом. В то же время… едва ли. Но кто же тогда шпион? Даг? Вот это уж вряд ли. Тогда Абель. Но это было так давно, когда он пытался из наблюдателя превратиться в лидера! И вообще, где он? Райнер не видел квартирмейстера с тех пор, как тот совершил предательство.

— Не то слово, стоит, — ответил наконец Райнер. — Это доказательство. Для Манфреда. Должно его впечатлить. Может, сумеем убедить его освободить нас. А теперь идем. Павел и Халс, смотрите налево. Герг и Йерген — направо. Франка, останься со мной в центре. Не пропускайте ни дюйма.

Все со стоном побрели назад по тоннелю.

Полчаса спустя Райнер был вынужден признать поражение. Ящики пропали. Отряд вернулся к лошадям и тележке и снова двинулся в Альтдорф через Аверхейм.

Райнер был мрачен, плечи его поникли. Золото было их шансом обрести свободу, и вот оно исчезло. Они вернулись к тому положению, в котором находились до начала этой дурацкой миссии, — в тисках у Манфреда, и Райнер не видел выхода. Это сводило с ума.

На выезде из Брунна перед очередным подъемом Франка потрепала его по руке:

— Ну, не расстраивайся так. Мы же живы!

— Ага, и чего ради? Чтобы опять попасть в рабство?

Франка посмотрела на него.

— Ты что, не гордишься тем, что сделал? Если бы ты не додумался усадить Гутцмана на коня и повести за ним войско, все бы пропало. Крысолюди завладели бы фортом, и все бы погибли. Ты…

— Тысяча человек! — внезапно произнес Райнер.

— Что? — Франка нахмурилась. — Где?

Райнер громко захохотал.

— Павел, открывай бутылку вина!

— Прямо сейчас?

— Да, сейчас. Мне надо выпить. Нам всем надо. Отпразднуем.

Павел пожал плечами и порылся в тележке.

Франка недоуменно смотрела за происходящим.

— Да что с тобой?

Райнер вытер глаза и помотал головой.

— Когда в крысином тоннеле я пытался освободить тебя и казалось, что ничего не выйдет, я дал обет Ранальду, что, если он меня спасет, я не прикоснусь к выпивке, пока не одурачу тысячу человек. — Он ухмыльнулся. — Ну, он и спас меня!

Франка улыбнулась.

— А ты одурачил тысячу человек.

— И теперь мне надо выпить.

Павел протянул Райнеру бутылку, и тот поднял ее:

— За удачу и за мозги, чтобы суметь воспользоваться ею.

Он сделал большой глоток и предал бутылку Франке.

— За тех, у кого это не вышло, и за удачливых нас. Благослови нас всех Зигмар, — сказала она и сделала несколько глотков. — И Мирмидия. — Она передала бутылку Павлу.

— За дом и очаг и за то, чтобы мы их наконец увидели.

— За Гутцмана, — сказал Халс, когда очередь дошла до него. — Чтобы он сегодня отужинал с Зигмаром. — Он основательно глотнул и передал вино Герту.

— За новых друзей. И за то, чтобы нам представился шанс выпить в более удачных обстоятельствах.

Йерген поднял бутылку, но глаза его по-прежнему были опущены.

— За свободу!

Он вернул емкость Райнеру.

Остальные кивнули и эхом отозвались:

— За свободу!

Райнер прикончил вино и швырнул бутылку о скалу. Она разлетелась на тысячу осколков. Красные капли испещрили камни.

Несколько миль спустя товарищи обогнули поворот и увидели впереди повозку. Она попала в яму, лошади и возница куда-то пропали. Подъехав поближе, Райнер увидел в повозке ящики, и сердце его радостно забилось. Он пришпорил коня. Его трясло от нетерпения. Неужели правда?

Крышки с ящиков были сорваны. Райнер спешился и заглянул внутрь. Они были пусты. Он сжал кулаки. Пусты!

Райнер сбросил один ящик на землю. В повозке завалялся один золотой самородок, не замеченный неизвестным грабителем. На это не купишь прием у мага, не говоря уже о серьезной работе по извлечению яда. Он швырнул самородок в кусты.

— Райнер, — позвала Франка, и остальные тоже подтянулись. — Смотри.

Райнер взглянул туда, куда она показывала. В дальнем конце повозки лежало тело. Райнер запрыгнул на повозку, перевернул мертвеца и тут же отпрянул. Все собрались вокруг, потрясенно глядя и судорожно глотая воздух.

Это был Абель. Он погиб, но не от обычного оружия. Райнер был практически уверен, что к моменту ограбления Абель уже был мертв. Лицо его было растянуто в омерзительной усмешке, словно кто-то с нечеловеческой силой схватил его за плоть на затылке и потянул. Язык его распух, почернел и торчал изо рта, словно колбаса. Руки были сжаты так, что кости пальцев треснули.