— Кто они? Не друзья, я надеюсь?

Лицо Альдриха скривилось в усмешке.

— Скорее сотрудники. Они были достаточно эффективны, как убийцы, но, видимо, недостаточно для боя с монстрами.

— Ты прикончил собственную родню, — прогрохотал Готрек. Когда Убийца заговорил, в голове Феликса всё встало на свои места.

— Вы убили остальных членов своей семьи за наследство, — выпалил он. Под ногами грохотали доски пола, словно что-то огромное двигалось под ними.

— Убийство? Скорее — услуга, — прошипел Альдрих. — Если бы вы знали то, что знаю я, то не обвиняли бы меня в убийстве…скорее поблагодарили бы. — Он воткнул меч Феликса в пол и протянул руку. — Дайте мне волосы.

Готрек улыбнулся щербатой улыбкой: — Приди и возьми, убийца родичей.

— Не заставляй меня тратить пулю на тебя, Убийца, или твоего спутника, — сказал Альдрих. Он склонил голову, прислушиваясь к звукам в глубине руин. — Вы слышите? Они держали его здесь всё это время. Вот почему они ушли, никудышные ублюдки…не от зверей, а чтобы сбежать от собственного позора, собственной порчи. — Он горько улыбнулся. — Впрочем, от моей, я полагаю, также. Деньги смогут облегчить боль. — Он начал отступать. — Вам стоит беречь костёр, — продолжил он. — Это ненавидит свет. Я бы тоже возненавидел его, живя во тьме столько веков.

Крыша и балки сместились с печальным вздохом. Феликс снова услышал шум воды, только на этот раз громче. Это было похоже на волны, приближающиеся со всех сторон.

— Оно признаёт своих, это единственное объяснение, которое я могу придумать. Только поэтому они могли это делать, — продолжил Альдрих, облизнув губы. — Зверолюди поклонялись ему и кормили, но когда приходили Бертольды, оно охраняло родичей от них. Но не меня…оно узнало. Каким — то образом оно узнало том, что я совершил, и пришло за нами. За мной, — прошипел он. Его глаза задёргались. — Но я сбежал! Или, быть может, оно отпустило меня, — паникующий взгляд обратился на Готрека. — Я гадал, как мне справиться с этим, но потом я увидел тебя, мистер гном, и понял — ты именно тот, кто мне нужен.

— Звёздный Чертог, — произнёс Готрек, его здоровый глаз медленно моргнул.

— Что? — вздрогнул Альдрих.

Готрек поднял зловеще блестевшую прядь волос и принюхался к ней.

— Ха! — рыкнул он. — Я думал, что это я воняю варп-камнем. — Он ухмыльнулся Альдриху. — Оказывается, не только у крысолюдей настолько мало мозгов, чтобы строить свои логова в таких порченых местах…

Феликс почувствовал, как его обдало холодом. Кожа вдруг зачесалась в тех местах, где волосы коснулись её, и он с трудом преодолел желание немедленно раздеться догола и проверить себя на наличие признаков мутации.

— Что это, Альдрих? Хотя бы расскажите нам. Что за дьявол скрывается во тьме?

— Разве вы не догадались? — сказал Альдрих и протянул руку. — Ты что, глухой? Отдай мне эти волосы!

— Сначала расскажите нам, что движется там внизу, — ответил Феликс, его мышцы напряглись. Если бы он смог добраться до своего меча и Альдрих не успел бы выстрелить первым, они смогли бы справиться с ним.

— Боллин, — хрипло произнёс Альдрих. — Боллин Бертольд. Он не умер, но, тем не менее, был погребён.

Из глубин усадьбы вырвался стон, послав дрожь отвращения по всему телу Феликса. Альдрих дёрнулся.

— Тайный позор семьи Бертольдов, что открывается только тем, кто готов воспользоваться её богатствами, — пробормотал он. — Что-то, похороненное здесь, изменило его, и семья бежала, лишь затем, чтобы возвращаться снова и снова… Но после меня больше этого не будет, нет. Я сменю фамилию. Я уйду на запад, в Мариенбург, и оставлю всё это позади, — он дико огляделся. — Я не желаю этого, ты слышишь? — закричал Альдбрехт. — Мне не нужно твоё проклятое имя!

Эхо крика затихло, и наступила тишина.

А затем грохот трескающейся древесины разорвал молчание дома, когда пол вздыбился и поднялся. Вопль Альдриха заглушил грохот, когда что-то огромное и волосатое вырвалось из тьмы, его дряблые губы с хлопком сомкнулись на последнем из Бертольдов. Это представляло собой корчащиеся волосы за исключением лица, и, что бросало в дрожь, это лицо было лицом человека, на котором отчётливо были видны схожие с Альдрихом черты, только перекрученные жестокой и бесчеловечной ухмылкой. Было такое ощущение, что кто-то вытащил человеческую голову из переплетения брёвен, и хлеставшие, словно щупальца, волосики его усов и бороды жадно вытянулись, дрожа от предвкушения. Огромные квадратные зубы сомкнулись на куске плоти, что был Альдрихом, и перемололи его в кровавое месиво, а затем оно повернулось, и безумные, пустые глаза уставились на них.

— Подбавь огоньку, человечий отпрыск, — сказал Готрек, поднимая топор. — Пора кому-то поставить крест на этом вредителе-из-дыры.

С невнятным криком истребитель бросился к порождению Хаоса, топор мелькнул, разрывая волосы, что попытались поймать его в ловушку. Феликс начал быстро-быстро подбрасывать дрова в огонь, отчаяние и страх придавали ему скорости и сил.

Готрек был похож на человека, попавшего в заросли ежевики, рассекающего и рубящего, но не имеющего возможности продвинуться больше чем на несколько шагов. Его рёв смешался с шелестом волос твари, и поток саднящего звука ударил по ушам Феликса. Его руки кровоточили от щепок, но он бросал всё больше и больше деревянных обломков в огонь. Свет отбросил тени, осветив битву.

Тело Готрека было в синяках и кровоподтёках от ударов хлещущих, дёргающихся волос-щупалец, но он, шатаясь, шёл вперёд. Вслепую, он оттянул горсть волос-щупалец и обрушил топор, позволив рукояти скользнуть в руке. Лезвие топора вонзилось в выпуклую, пастообразную плоть щеки твари, и из неё хлынул фонтан зловонной жидкости. Бертольдова тварь завопила и отшатнулась, едва не сбив Готрека с ног.

— Прочь с дороги, человечий отпрыск, — проревел Готрек. Феликсу не надо было повторять дважды. Как только он нырнул в сторону, истребитель прочно встал на свои пнеобразные ноги и мышцы на его руках и груди набухли. И тогда хаоситская тварь нехотя заскользила из дыры в полу, пока не появилось то, что могло сойти за ноги, и в этот момент Готрек резко рванул топор на себя и запустил тварь, словно шар, в огонь.

Раздался оглушительный вопль, и мерзкий запах ударил в ноздри, а затем жирный хруст голодного пламени заглушил всё. Отчаянно сучившие волосы-щупальца разбросали горящие обломки по сторонам, и спустя несколько мгновений плесневелые стены, пол и потолок дома были охвачены огнём. Боллин Бертольд — если эта тварь действительно некогда была им — горел сам, и поджёг дом, что он когда-то построил.

— Вставай, человечий отпрыск, — сказал Готрек, помогая Феликсу подняться. — Пора уходить.

Феликс вскочил на ноги и, схватив Карагул, устремился за Готреком. Вместе они бежали сквозь полыхающие развалины, свет очищающего огня освещал ночь. Крики существа преследовали их даже тогда, когда они выбрались на чистый воздух, и были слышны ещё мучительно долго после.

После того как они выбрались, Готрек остановился и с кислым выражением на лице смотрел, как полыхает Звёздный Чертог.

— Ни гибели, ни злата, — проворчал он. В его единственном глазу отражался свет кострища.

— Ну, с одним я могу помочь, пожалуй, — сказал Феликс. Он нагнулся и оторвал тонкий завиток волоса от опалённого топора Готрека. — А что касается другого — кто знает? — Он поднял волос так, чтобы Готрек мог увидеть его. — Как ты думаешь, офис «Флайвел, Шистер и Флайвел» уже открыт?

Готрек рассмеялся, и они пошли в Вольфенбург, оставив догорать Звёздный Чертог и его секреты.

Не переведено.

Феликс никогда не видел полярного сияния так далеко на юге. Ветра Магии бурлили в изломанном небе, накатывая волнами синих, пурпурных и зеленых цветов, сверкавших там, где облака разрывал гром. Световая буря кружила над раздувшимся руслом Урскоя и мерцала в сотнях соленых прудов, разлившихся вокруг на заливных лугах. Воздух казался густым и сухим от запаха соли.