Он склонил голову в молчаливой молитве, прислушиваясь к шуму битвы, бушующей наверху. Между ним и атакующей ордой пролегли многочисленные коридоры, заполненные огненными орудиями. Если Эльгрим падёт, если воины, удерживающие ворота, будут побеждены, то врагов ждёт стена пламени, что унесёт немалое количество жизней.
Скалди поднял голову и решительно посмотрел вперёд, на пасть туннеля, что вёл к главному входу в его возлюбленный дом. Пусть приходят.
Ботхвар чувствовал во рту кровь гномов и наслаждался этим. Он разодрал рёбра уже примерно десятку, их искореженные тела оставались за его спиной, пока чемпион приближался к своей цели.
Его королева заверила своего чемпиона, что будет рядом, и даже сейчас, не видя её, Ботхвар чувствовал, как могучая аура Валькии идёт рядом с ним. Он чувствовал её восхитительную радость каждый раз, когда набрасывался на очередного павшего гнома, и мог слышать её одобрительный смех, когда разрывал их тела. Кровь покрывала его руки, его меха, его волосы, и её запах разжигал в нём жажду крови так, как ничто из того, что он когда-либо знал. Это подвигало его на свершение новых деяний с неестественной силой. Это было время рвать гномов, чьи ряды уменьшались с каждой жертвой.
Спустившись с неба на раскрытых на всю ширину крыльях, Валькия Кровавая коснулась раздвоенными копытами ног заснеженной земли. Подняв копьё над головой, она испустила воющий боевой клич, приведя варваров в ещё большее исступление. Они возобновили свои усилия, вливаясь через относительно узкие ворота во двор, где встречали ожесточённое сопротивление.
Валькия посмотрела на стену, откуда гномы по-прежнему вели стрельбу из своего огнестрельного оружия. Её горящие глаза сузились, и улыбка медленно расползлась по демоническому лицу.
— Мой чемпион, — промурлыкала она, придвинувшись к нему и обняв его окровавленные меха. — Там, наверху, шебуршится жертва, что действует против нас. Я считаю, что пришло время разобраться с помехой, исходящей от них.
Потребовалось огромное усилие воли, чтобы выдавить эти слова сквозь завесу животного инстинкта, что овладел им, но в лающем ответе Ботхвара прозвучало согласие.
— Да, моя королева, — ответил он, его голос был густой от слюны.
Валькия наклонилась ближе и впилась в губы человека в распутном поцелуе. Тело Ботхвара задрожало, когда она даровала ему благословение Кровавого Бога. Чемпион на мгновение закрыл глаза, когда осознал с абсолютной уверенностью, что он непобедим, пока его бог не возжелает обратного.
Затем она отступила ему за спину и, обвив его тело руками, вскричала голосом, от которого снег осыпался с ветвей деревьев.
— КРОВЬ БОГУ КРОВИ!
Крик разнёсся эхом, когда она, вновь расправив крылья, рванула в небеса с чемпионом в своих руках. Когда Ботхвар оторвался от земли, он потянулся, чтобы высвободить свои топоры. Он взмахнул ими с абсолютной убеждённостью, в тот миг, когда она опустила его на стену. Валькия также приземлилась, встряхнув своими длинными тёмными волосами. Её приземление вызвало волну паники, выплеснувшейся наружу, и на этой волне она подняла щит, пристёгнутый ремнями к левой руке.
Это был простой щит из дерева и металла, который служил той же цели, что и иные, подобные ему, но ужас, смотревший с его поверхности, заставил некоторых гномов завопить в великом страхе. Один за другим они бросились со стены.
Вид головы на щите не был чем-то необычным для гномов, которые привыкли за годы войны против мародёров к ужасным трофеям, которыми те частенько украшали себя и своё оружие. Но ни одна из виденных ими голов не была столь же ужасна, как оживлённая голова Лоцефакса. Какая-то порочная магия оставляла голову князя демона живой, и его жестокие черты постоянно крутились и корчились в вечной агонии. Высвобожденная таким образом, встроенная магия щита активировалась и была направлена вперёд его носителем. Голова Лоцефакса искривилась, как будто это могло ему хоть как-то помочь освободиться, и, в очередной раз осознав, что это ему не удастся, демон издал крик ярости и гнева, который был самым страшным звуком, который гномы когда-либо слышали.
Валькия засмеялась в лицо испуганным гномам и подняла щит над головой. Рот щита раскрылся и произнёс слова давно умершего языка, который могла понять лишь она.
Отпусти меня.
— Этого никогда не случится, принц Слаанеш, — ответила Валькия. — Ты мой, и вместе мы непобедимы.
Отпусти меня.
Смех Валькии стал ещё громче. Каждый раз, когда она использовала магию щита, князь демонов, когда-то возжелавший сделать её своей рабыней, умолял даровать ему свободу, как какой-то жалкий слабак, коим он и был. Она не ответила ни слова, и глаза закрылись.
— Нет, — сказала она. Затем Валькия забросила щит за спину и подняла над головой копьё. Её могучая аура притягивала. — Гномы Карак Гулга, услышьте меня! — её голос легко перекрыл звуки битвы, кипевшей во дворе. — Мой господин и учитель даёт вам выбор. Запомните эти слова, потому что это не то, что он делает часто. Он… — демонесса почти застенчиво склонила голову набок, — Он был впечатлён вами. Впечатлён тем, как ваши воины ведут себя перед лицом великих бед.
Эльгрим уже наполовину взобрался, наполовину упал вниз с лестницы, что вела на зубчатые стены, когда впервые увидел осквернение своих родичей, и его парные клинки обратились в оживший вихрь. Однако, услышав раздавшийся сверху голос существа, он остановился и прислушался к словам, что словно яд сочились из уст твари.
— Я не буду говорить с вами, как с глупцами, ибо знаю — это не так. Вы знаете альтернативу. Сделайте выбор.
Существо звучало как женщина, и с того места во дворе, откуда он смотрел, имело определённо женские формы. Но голос ужасал гнома. Где Ботхвар слышал мёд, Эльгрим слышал клинки. Это был голос, запятнанный злом, и существо, не заслуживающее права на жизнь. Он покрепче обхватил рукояти своих мечей, и его голос возвысился над крепостью в мрачном неповиновении.
— Тут нет выбора. А теперь — сражайся с нами.
Многие гномы, что ещё стояли на ногах, громогласно взревели в знак согласия со словами Эльгрима.
Валькия рассмеялась своим гортанным смешком и вновь расправила крылья. Она легко спрыгнула со стены, её крылья лишь немного шевелились, так, чтобы её спуск выглядел царственным и драматичным. Она приземлилась на заснеженном дворе, и Эльгрим увидел Валькию Кровавую во всей её ужасающей славе.
— Поскольку ты хочешь смерти, герой, ты получишь её, и она не будет благородной или милосердной, — в тоне её голоса сквозила возмутительная насмешка.
Он уже был пойман в капкан битвы, но даже сквозь застилающую взгляд кровавую дымку, Эльгрим вздрогнул, поражённый, когда существо отвесило ему низкий, почти рыцарский поклон. Возмущённый тем, что посчитал за насмешку, он с рёвом бросился на Валькию. Она проревела свой ответный клич и выровняла своё копьё, приготовившись к встрече с миниатюрным принцем Карак Гулга.
Мародёры возобновили своё наступление, протискиваясь сквозь ворота под давлением напирающей массы тел и убивая везде, где проходили. Несколько воинов упали на колени и начали отвратительный ритуал разрывания тел. Некоторых из них настигло возмездие уцелевших защитников, однако вскоре все гномы, что лежали вокруг твердыни, были раскрыты, словно ужасные цветы.
Ботхвар пробил себе путь через стены твердыни с непревзойдённой лёгкостью. Любая человечность, что ещё оставалась в нём, давно покинула его в тисках ярости, и существо, что сражалось с силой дюжины воинов, было больше, чем человек, ставший зверем. Его могучий топор блеснул и впился в тела несчастных, что встали на его пути, и на короткий миг показалось, что стена плачет гномьими телами.
Воинов Эльгрима становилось всё меньше с каждым мгновением. Пушки уже давно прекратили лаять в бесполезном сопротивлении, а сами стрелки были мертвы или умирали в груде тел. Но принц не замечал ничего. Его собственная битва также шла нехорошо. Валькия больше, сильнее, быстрее и, безусловно, была лучшим бойцом. Её мастерство владения копьём было выдающимся. Они сражались друг с другом уже несколько долгих минут, и все могли наблюдать выражение чистого экстатического удовольствия, возникавшее на ужасающе-прекрасном лице Валькии, когда демонесса наносила своему противнику порез за порезом.
