– Ой! – перепугано вскрикнул Косточкин. – Вариант про «мы уже умерли» мне нравился больше…

– Марта Какримановна, у вас, похоже, маниакально депрессивный педагогический синдром! – Маринке тоже совсем не понравилась идея приступить к урокам. На всякий случай она решила отодвинуться подальше от нотаций зоологички, но подняться так и не смогла.

– Я имела в виду, сейчас расскажу вам биологию вашей болезни… – обижено насупилась Марта Кактотамовна.

– Только, если можно, сначала давайте что-нибудь перекусим. Боюсь, умру с голоду, если не сделаю этого… – застонала Маринка.

– У нас полно продовольственных запасов, не бойтесь! – ничего не замечая, бодро проговорил Ник. – Сейчас устроим пир на весь мир!

– А можно посмотреть? – не дожидаясь ответа, Косточкин ползком подобрался к куче. – Я больной, меня полагается баловать! – заявил он в ответ на слабые протесты Ника, и марсианин смирился.

– Ух ты! Вау! Ничего себе! – совершенно забыв о своем ужасном самочувствии, Косточкин принялся исследовать вещи с Кешки.

– Не трогай! – то и дело обрывал его Ник. – Это – важная вещь. Это – мое. А это, – Ник мягко забрал у Косточкина из рук небольшой, отливающий бронзой, шар. – Штука, без которой Кешка не сможет летать на автопилоте! Очень важный автоматический модуль! Когда Кешка становится собакой, я ношу его с собой, а потом, в корабле подключаю к Кешиному мозгу и все путем… Это тоже нельзя ломать! – Ник забирал у Косточкина очередную штуковину.

Параллельно с этим, он пытался объяснять остальным, что с ними твориться.

– Первые признаки заболевания – бесконечное чихание. Странное явление. Нигде, кроме вашей планеты, люди не чихают. Вдоволь начихавшись, как вы уже, наверное, заметили, больной теряет сознание. – Ник рассказывал как-то скупо. Было видно, что он и сам не все понимает. – Как только вы отключились, я отправил корабль на Землю. – заявил он как-то уж совсем невпопад.

– Зачем? – озадачился Толик и тут же озвучил общие опасения. – Чтобы схоронить нас на родной планете?

Конечно же, Нику некуда было деваться и пришлось, по мере своих возможностей, объяснять все по порядку.

Вот уже три часа, как Ник с Мартой перетащили больных друзей сюда – на никому не известный клочок Земли, затерявшийся в гуще тропических островов. По мнению Ника, здесь был самый подходящий климат для излечивания космических заболеваний. Единственное, что Ник и Кактотамовна могли точно гарантировать: атмосфера Земли благотворно влияет на больного и тот может выздороветь… Ник послал сигнал бедствия лично профессору Грязю, Марта пыталась связаться с ученымиЗеленого Корабля, но Ник запретил ей это делать – война есть война. Что предпринимать дальше, никто не знал…

– Мне ужасно стыдно… – признался Ник. – Я плохой ученик и плохой товарищ, как видите… Единственное, что я точно помню из лекций по защите от виурса, звучит так: «Каждый отфутболенный должен или обратиться к медикам или лететь на Землю».

– Отфутболенный? – Косточкин даже оторвался от разглядывания своих диковин. – Это как? Ты чего это святые слова для названия каких-то болячек используешь? – и отец, и дядька Косточкина были заядлыми футболистами, потому Константин считал себя обязанным отстаивать честь любимого вида спорта.

– Ох, ну я же не виноват, что профессору Грязю нравится так заковыристо называть все вещи… – вздохнул Ник. – Вот он и назвал так заболевших…

– Что значит «заковыристо»?! – возмутилась Марта Кактотамовна. – Ща как влеплю тебе двояку, мало не покажется! «Фут» – по-английски значит «ступня». А «болен», это и есть «болен». Вот и вышло чудное словечко «футболен» – потому что больше всего от этой болезни болят…

– Ноги! – хором ответили четверо землян. Уж они-то прекрасно знали, как действует эта дурацкая болезнь…

В пещеру, радостно виляя хвостом, влетела довольно крупная собака колли. И тут же принялась облизывать всех землян. По всему было видно, что Кешка соскучился.

– Привет! – Толик легонько потрепал друга за ухом. – Знаешь, всю жизнь мечтал завести собаку, и никак не мог предположить, что в результате собака заведет меня. Причем, даже не заведет – а занесет. Далеко-далеко, в неизведанную пещеру на необитаемом клочке Земли. Это ж надо!

У Маринки просто челюсть отвисла от такой лирической тирады Толика.

– И долго еще мы будем тут лежать? – торопливо спросила Котикова, чтобы скрыть свою реакцию. – Мама говорит, что самолечение до добра не доводит. Может, нужно обратиться к врачам?

– Я уже думал, – безрадостно ответил Ник. – Но так ничего и не придумал. К земным врачам обращаться бессмысленно – они понятия не имеют, что это за болезнь. О Докторах Зеленого Корабля говорить не приходится – война сделала их нашими врагами. А наши марсианские космомедики… Боюсь, что все они подчиняются Главе Джефу…

– Не все! – внезапно в проеме входа нарисовалась высокая крепкая фигура, с головы до ног укутанная в черный плащ. – Есть ученые, они же врачи, для которых, прежде всего, важно здоровье пациента. А мнение всяких там Джефов их не слишком волнует…

– Кто вы? – на всякий случай Ник схватил палку. Толик попытался подняться и встать рядом с другом, но не сумел и со стоном сел обратно на выстеленную из травы постель.

– Не пытайтесь вставать на ноги – сейчас это вредно! Марта Кактотамовна, милая, опустите этот камень! Уроните себе на палец, и разрушите своим криком свод пещеры… – быстро проговорил Незнакомец. – УчеНик, может, вы все-таки пригласите меня войти? – спросил он несколько насмешливо. – И уберите палку, вы можете пораниться.

И вдруг раздался громкий лай. Плащ и измененный автопереводчиком голос мог обмануть кого угодно, только не Кешку. Кораблик находился сейчас в своем собачьем воплощении, потому прекрасно различал существ по запахам. Как всегда в минуты безудержной радости, Кешка забыл о правилах приличия, и, запрыгнув передними лапами на плечи гостя, радостно тявкая, как самый обычный земной щенок, принялся облизывать Незнакомца. В сущности, несмотря на весь опыт космической жизни, Кешка ведь был еще очень молодым догофлаем, потому имел полное право шалить и выражать щенячью радость.

– Тьфу, Кеша, ну полно-полно… – Незнакомец моментально растерял всю свою загадочность и отбросил, смахивая с себя Кешку, капюшон плаща.

– Профессор Грязь! – радостно закричали девчонки, и даже сделали попытки бросится гостю на шею. – Как мы рады!!!

– Тише, тише, – всполошился Грязь, совсем так же, как в старые времена, когда он был наставником Марины и Наташи и пытался обучить их правилам поведения на Марсе. – Вы зря тратите силы! Вам вообще вредны эмоции! И потом, вы не должны быть рады мне! Я ужасный, черствый, кошмарный… Из-за меня вы пострадали!

– Что вы такое говорите, профессор Грязь! – принялись утешать девчонки. – Да, да! Просмотри я отданные Наташей и Ником бумаги немедленно, я сразу понял бы, что Джеф – преступник. Успел бы предупредить вас, ребята, и вы сбежали бы от него раньше…

– Но тогда мы никогда не встретились бы с Котиковой, – простодушно улыбнулся Ник. – Что не делается – все к лучшему… Хотя, не встретившись, мы бы не вытащили Толика с Косточкиным и Маринкой из усыпанной пыльцой ракеты, а Наташа не решила бы извести свой купол… Тогда бы никто не заболел… Может, и не к лучшему… – Ник явно запутался…

– Ракета, усыпанная пыльцой? – иногда профессор Грязь умел уловить в разговоре собеседника только самое главное…

– Ну да… Котикова нашла антивирус. Можно сказать, победила эпидемию…

– Глупости! Я просто нечаянно натолкнула Старосту Антона на мысль! Зачем приписывать нам то, что совершили другие…

Пришлось объяснять Грязю все по порядку…

– Чудесно! – оживился он, едва дослушав. – Вы даже не представляете, сколько важного открыли мне своим рассказом! Прежде всего, вот! – профессор достал из-под полы плаща какой-то тюбик. – Настойка на пыльце пернатых медвежат! – гордо сообщил он. – Я и не догадывался, что эта штука может вылечить отфутболенного, но о том, как чудно она пахнет – знал всегда. Выпейте это, пожалуйста… Судя по тому, что я знаю о нашей эпидемии, пары капель этой эссенции должно хватить для полного выздоровления…