– Фу-ух, кажется он меня не видит. – успокоился Косточкин через мгновение.

– Конечно, не видит, – ободрил НЕСАМ. – Ведь это же видеозапись.

В этот момент внутри купола раздался стук. Такой, будто кто-то стучал о деревяшку. Ребята удивленно переглянулись.

– Войдите, – не отрываясь от компьютера, проговорил Директор.

Дверь распахнулась полностью, и все равно Марте Кактотамовне пришлось повернуться в профиль, чтобы протиснуться в кабинет. С робкой улыбкой зоологичка замерла на пороге кабинета, сложив ручки на животе, словно кроткий ангелочек. Несколько секунд хозяин кабинета и гостья молча смотрели друг на друга.

– Вы ко мне? – Директор заговорил первым. Маринка хихикнула. Кроме хозяина в кабинете никого не было, поэтому подобные вопросы казались очень забавными.

– Ну, разумеется, – низким грудным голосом пропела Марта Кактотамовна и снова замолчала, выжидающе глядя на собеседника.

– Простите, – Директор совсем растерялся. – Я, знаете ли, немножко занят. – как бы в подтверждение своих слов, он с сосредоточенным видом уставился в монитор и даже разминировал несколько клеточек в игре. – Если у вас нет ничего срочного, то обратитесь к моему секретарю. Я, понимаете ли, не принимаю без предварительных договоренностей.

На этот раз Директор с блеском разминировал почти треть поля за один ход, отчего явно стал чувствовать себя увереннее. Впрочем, это оказалось совсем ненадолго.

– Но я порядочный человек, – несколько обиженно проговорила посетительница. – Я никогда не прихожу без предварительных договоренностей. Вы сами назначали мне время приема.

– Я?! – Директор возмущенно хмыкнул. Столь наглой лжи он никогда не слыхивал даже от самых злостных школьных хулиганов. И, уж тем более, не ожидал услышать от взрослой прилично одетой женщины… – Вы не ошиблись школой? – спросил он, наконец.

– Вы так шутите, да? – почти со слезами в голосе спросила Кактотамовна. – Вчера, подписывая приказ о приеме меня на работу, вы попросили, чтобы сегодня я подошла к вам на первом уроке. Вы даже записали в свой синий блокнот время, которое назначили мне.

Директор автоматически потянулся к лежащему на столе портфелю, извлек из кармана ежедневник, глянул и побледнел…

– Ну, разумеется, – замялся он. – Разумеется, записал. Дырявая голова, знаете ли, все приходится записывать…

На самом деле Директор славился своей памятью и почти никогда ничего не доверял ежедневнику. Но вот – надо же. Его почерком и его собственной ручкой в разделе «встречи» было записано : «Марта с незапоминаемым отчеством. 30 лет. Зоолог. Отличный педагог».

– Говорите, я подписал приказ о вашем зачислении на работу? – сощурился Директор. Марта Кактотамовна кивнула. Директор нажал на пробел в клавиатуре и проговорил в сторону компьютерного микрофона: «Юлечка, принеси, пожалуйста, документы по моей посетительнице»… На самом деле никакой электронной связи у Директора с Юлей-секретарем не было. Все знали, что Юля слышит распоряжения шефа просто потому, что он громко говорит, а тонкие стены и дверь пропускают любые звуки. Но иногда Директору хотелось произвести впечатление, и он отдавал громкие распоряжения не Юле, а компьютерному микрофону. Семиклассники знали об этом потому, что отец Толстого работал в их школе завучем, и сынок частенько подслушивал разговоры учительской компании.

– Вот, – как всегда независимой походкой с видом чем-то обиженной куклы-барби, Юлечка прошествовала через кабинет. – Вот! – сказала она таким тоном, будто подразумевала: «И из-за такой мелочи вы меня побеспокоили?!»

На Директора было больно смотреть. И из-за наглого поведения секретарши, и из-за того, что на столе его лежал новенький, подписанный вчера договор о принятии в школу новой зоологички. Знакомая всей школе витиеватая закорючка-подпись Директора свидетельствовала о том, что документ настоящей.

Между тем, судя по выражению лица, Директор точно помнил, что никакую Марту на работу не брал…

– Знаете, – он совсем растерялся. – Я что-то неважно себя почувствовал. Мне бы побыть одному. В принципе, все в порядке. Вы приняты на работу, можете приступать к обязанностям. Если вдруг что не так – спрашивайте у Юли. А я, пожалуй, немного отдохну. Переутомился, знаете ли. Компьютер вреден для глаз и для памяти…

– Хорошо, пойду вести урок, – проговорила Кактотамовна, и ребятам послышались нотки торжества в ее голосе.

– Что? Что? Что?! – закричала она через миг. – Ах ты, негодная биомасса! Ах ты, предатель!

«Это она нашему Директору?!» – обалдела Маринка.

– Героическая училка! – подбодрил Косточкин.

Изображение на стенке купола погасло, и стало ясно, что ругалась живая Кактотамовна. Она целилась чем-то похожим на лазер куда-то в край купола.

– Как не стыдно! Только я на секунду вышла, он выбалтывает все наши тайны! В такой момент! Негодяй! Прощайся с ребятами и жизнью!

– Ах, Марта, – жалостливо запричитал НЕСАМ. – Ах, не злись! Ну не надо! Ну, дай мне еще один шанс…

– Не дождешься! – грозно выпалила Марта Кактотамовна и нажала какую-то кнопку. Луч отчаянно запищал, а голос булькнул и стих. В воздухе повисла напряженная пауза.

– Вы убили его?! – Маринка пришла в ужас. Ее расширенные глаза, не мигая, смотрели на Марту-Мартышку.

– Кого? – не поняла Кактотамовна, – Я кого-то убила и не заметила? – тут она догадалась, о чем речь, и расхохоталась с облегчением. – Ты про НЕСАМА? Ох, Котикова. В какой глуши ты росла? Не удивлюсь, если дома ты, когда мать выключает телевизор, полчаса сокрушаешься о его смерти… Это – пульт, – Кактотамовна потрясла над головой тем самым лазером. – Я выключила НЕСАМА и всех-то дел… Ох, вы теперь слишком много знаете про меня… Неплохо было бы и вас тоже выключить…

Ребята дружно шарахнулись от Кактотамовны.

– Но это нецелесообразно. В общем, так… Забудьте все, что вы только что узнали, олухи! – Марта постаралась выглядеть грозной. – Не важно, механизм я или не механизм, слушаться меня по-прежнему надо. Это ясно?!

Если до рассказа НЕСАМА крики Кактотамовны повергли бы землян в оцепенение, то сейчас они казались попросту смешными…

– Не переживайте так, Марта Кактотамовна, – попыталась смягчить ситуацию Маринка. – Мы уже не на уроках, и теперь вы можете общаться с нами не как учительница…

– Что?! – Марта явно взбесилась… – Вы ничего не знаете и не понимаете! Официально сообщаю вам, что только что началась война! Самая настоящая суровая, кровопролитная война. Мы воюем с Марсом и мне надлежит обучать вас быть качественными войнами. Все понятно?

Земляне встревожено переглянулись.

– Марта, скорее! – в люке ракеты в этот момент показалась взволнованная медуза Чвака. – Вот опрыскиваетль. Его удалось изготовить из тех перьев, что были у тебя в коллекции. Попшыкай внутри ракеты. Итак, ваша ракета готова к вылету. Трансформируй ее в боевую таблетку, обучи ребят искусству боя и – вперед к Марсу. Надеюсь, все же, вам не понадобится сражаться. Ведь вы совсем еще дети… – Чвака выглядела очень расстроенной. – Эх, ну кто бы мог подумать, что Марс и Земля окажутся такими негодяями?! Как ужасно всякий раз, когда начинается война. Ох!

Медуза покинула ракету.

– Убедились, я не обманывала! – Марта Кактотамовна носилась по ракете, распрыскивая из переданного Чвакой баллона какую-то жидкость. – Война! Вы должны слушаться меня! Прежде всего, ребятки, ближайшие часы вам придется учиться-учиться и еще раз учиться… Для начала, выпейте вот эти пилюли. Я сейчас съем желтенькую пилюльку, а вы – выпьете синенькие. И знаете что тогда произойдет? Информация из моего мозга перейдет в ваш! Причем, за считанные мгновенья. Правда надолго она там не задержится, но зато вы быстро изучите всю необходимую теорию и будете готовы перейти к практике. А уж практические навыки, будьте уверены, остануться в вашей памяти навсегда!

– Ух ты! Так учиться я готов, – расплылся в улыбке Косточкин, первым оправившись от шока. – А то я уже испугался, что придется вернуться в школу… Давайте ваши пилюли… Ой! – Косточкина вдруг осенило. – Что же это выходит? Если захватить такие таблетки с собой на Землю, можно всем в отличники заделаться? Полевой надо съедать желтенькую пилюльку перед контрольной, а весь класс пусть синими обжирается…