– Я приехал забрать пленника, которого ты посадил в мешок.

Халльгрим заранее готовил себя ко многому, но тут уж у него перехватило дух! Да что, в конце концов, мог сделать ему, хозяину моря, на широкой реке этот сухопутный вождь? Разве заставить пару дней держаться подальше от берега. А там Стейннборг…

– А не отдам? – спросил он хмуро.

Гардский хёвдинг чуть пригнулся в седле – вот-вот клюнет! – и сказал раздельно:

– Тогда буду тебя бить!

Оба владели чужой речью ровно настолько, чтобы понимать и быть понятыми. И было уже очень похоже на то, что договаривать предстояло мечам.

А уж они-то объясниться сумеют.

Хуже всего у гарда-хёвдинга были всё-таки глаза – бесцветные на прокалённом лице. Глаза ястреба, падающего с небес на добычу. Тут Халльгрим понял, чего тот от него добивался.

Поединка. Хольмганга…

Из-за мальчишки, притихшего в трюме, в кожаном мешке.

Сын Ворона не привык оценивать человека на лошади, но русский вождь был определённо силён. И крепко верил в себя. По крайней мере, Халльгрима не боялся нисколько. И он был здесь дома, этот шрамолицый. А Халльгрим пришёл, чтобы выстроить себе дом. Начинать это с драки…

– Молод ты меня бить, – сказал он миролюбиво.

Ещё он хотел сказать, что нужен ему был Торлейв конунг сын Мстилейва, а вовсе не подвернувшийся под руку сопляк, которого он был готов выпустить хоть сейчас, если только всадники и вправду были конунговыми людьми… Гарда-хёвдинг опередил его:

– Может быть, и молод, но зато не боюсь.

Халльгрим оглянулся на своих и зарычал сквозь зубы:

– Весло!

Видга первым подставил ему своё. И он свирепо шагнул через борт на скользкую пружинящую жердь. Воины замерли на местах, глядя ему в спину: поскользнись Халльгрим, срам будет несмываемый.

Но Виглафссон благополучно соскочил на песок…

Гарда-хёвдинг спрыгнул с седла и пошёл ему навстречу, и Халльгрим только тут как следует разглядел, на какого соперника напоролся. Благосклонная судьба не обделила сына Ворона ни плечами, ни ростом, – этому бойцу голову задирать не приходилось. Он молча смотрел на подходившего Халльгрима, не торопясь хвататься первым за меч.

Две дружины смотрели на двоих вождей. Ни те, ни другие не могли похвалить своего хёвдинга в ущерб вражескому. Лицом к лицу стояли два воина, и самый придирчивый глаз не нашёл бы в них недостатка. Стояли грудь в грудь – как два орла!

Ну, убью, а дальше, подумал Халльгрим, глядя гардцу в железные серые глаза. Вот тебе, конунг, твоя Ас-стейнн-ки, а вот голова твоего ярла. Или он меня? Подойдёт Хельги и…

Гарда-хёвдинг повёл плечами, и из-под просторного кожаного одеяния послышался металлический скрип.

– Мне твоя жизнь не нужна! – бросил он Халльгриму, как подачку. – Меч вышибу – отдашь мальчишку! И духу вашего чтобы здесь больше…

– Коня твоего возьму, – сказал ему Халльгрим.

А про себя подумал: этого убьёшь.

Он опустил руку к мечу, следя за тем, как гардский вождь неторопливо проделывал то же. Пальцы обняли знакомый черен, выложенный потёртым серебром, и меч выполз из ножен с шипением потревоженной змеи.

Не трону, внезапно решил Халльгрим, чувствуя, как привычно подобралось всё тело, как нашли опору крепко расставленные ноги, как глубоко и ёмко, точно перед прыжком в прорубь, вошло дыхание в обтянутую панцирем грудь… Обезоружу, и хватит. От этой мысли сразу стало спокойно и легко на душе.

Халльгрим ударил первым, заранее зная, что его противник не из тех, кого можно обмануть, провести обманным движением, безнаказанно достать острым железом… Так и вышло. Как ни быстро мелькнул его меч, черноволосый играя поймал его и остановил на середине пути. Тяжёлые лезвия скользнули одно по другому и замерли, сцепившись коваными крестовинами. Кто кого?

Они одновременно отскочили каждый в свою сторону. Не одолел ни один.

Халльгрим впервые встретил равного себе.

И вот уже гарда-хёвдинг со свистом обрушил на него меч. Халльгрим отбил чужую сталь в двух ладонях от своей головы. И в следующий миг полоснул шрамолицего по плечу. Лёгкая кожа повисла трепещущим лоскутом, на солнце блеснуло переплетение железных звеньев. Кольчуга!.. На торгу за неё попросили бы полкорабля.

Величайшего бойца выставил против него Торлейв конунг. Тем почётней будет победа.

И снова пропел гардский меч, и снова Халльгрим заставил его со скрежетом отлететь прочь. Меч только щёлкнул по его плащу, надвое разорвав вышитое полотнище. Свободной рукой Халльгрим содрал его с плеч и швырнул вниз по течению, чтобы не мешал.

Гарда-хёвдинг оскалился в улыбке: знать, и ему достойные соперники попадались нечасто.

Кто кого?

Они месили сапогами влажную землю, прыгая то вперёд, то назад. Нападали и защищались. Опускали мечи так, что казалось – вот-вот вгонят один другого в рыхлый песок! Две дружины затаили дыхание, одни в сёдлах, другие на корабле. Два вождя стоили друг друга. Что будет, когда за оружие схватятся остальные?

Вот меч гарда-хёвдинга всё же коснулся ноги Виглафссона… Видга вздрогнул сильнее отца, стиснул пальцами бортовую доску. По Халльгриму и не было заметно, что его ранили. Только левый сапог на нём начал медленно промокать.

Он и сквитался со шрамолицым почти что сразу. Ударил так, что тот едва не пал на колено… И поползла по рукаву, ниже плеча, широкая тёмная полоса!

Рыжая Вигдис в кровь искусала губу, глаза её горели. Кто кого?

И тут молчаливые гардские хирдманны зашевелились, встревоженно заговорили, указывая на реку! Халльгриму оглядываться не понадобилось. Он знал: там, из-за дальнего поворота, как раз выдвинулась Эрлингова лодья. А следом за ней верный страж – расписной драккар Хельги.

Гарда-хёвдинг, тоже не оборачиваясь, что-то крикнул своим… Наверное, команду, потому что они собрались все вместе и замолчали. Только кони фыркали под седоками. И сказал хрипло, глядя на Халльгрима совсем побелевшими глазами:

– Уговор!

И Халльгрим ответил ему:

– Уговор.

Пускай происходит всё, что только угодно судьбе. Но они завершат свой спор один на один.

Корабли подходили всё ближе – вёсла и паруса вместе гнали их вперёд. А поединщики смотрели друг на друга и одинаково боялись отвести взгляд. Однако потом Халльгрим увидел, как глаза словенского вождя покинули его и устремились на реку, на летевший по ней красный корабль… Мгновенно вернулись. Помедлили… Метнулись обратно… Нашли там что-то. И замерли, застыли, прикипели. И что-то начало медленно меняться в этих глазах бойца.

Тут бы и ударить! Сейчас Халльгрим смог бы зарубить его без труда. Но викинг не двинулся с места: уговор…

Он не знал, что там, на высоком корабельном носу, уже можно было разглядеть какую-то фигурку в светлой, вьющейся на ветру одежде… Халльгрим стоял спиной к реке и вздрогнул, как от удара, когда оттуда, ещё издали, послышался отчаянный крик:

– Чурило!

Вороной конь вытянул шею и заржал.

Гардский вождь чужим движением сунул меч в ножны. И незряче двинулся мимо Халльгрима – в реку.

Торлейв конунг!

Красный корабль мчался вперёд, и вёсла пели в гребных люках. Вот ринулся вниз парус, и Сигурд кормщик велел гребцам поднять вёсла повыше, чтобы ненароком не проломить Торлейву конунгу головы. Прожурчал мимо форштевень.

И Ас-стейнн-ки птицей слетела с высокого борта, и князь легко поймал её, подхватил… да так и остался стоять там, на мели, по пояс в воде.

Расписной драккар шёл следом, и Хельги, отстранив удивлённого и обиженного Бьёрна, взялся за правило сам.

– Спустить парус! – прокаркал он сорванным голосом и выругался: – На север и в горы!

Откуда было знать старшему Олавссону, что только так Хельги мог спастись от вида тех двоих на мели…

А на берегу творилось странное, неслыханное! Викинги бросали в воду мостки, сходили со своих кораблей, словенские воины покидали сёдла – и шли навстречу друг другу. Всё ещё настороженно, но уже без прежней враждебности, говорили каждый на своём языке, рассматривали незнакомые лица, одежду, оружие. Пробовали улыбаться…