Город дышал пустотой и прохладой. Жители Мяриона ещё мирно спали в своих домах, но генерал знал, что это ненадолго. Солнце поднималось всё выше и выше. Его лучи весело плясали по красным крышам, окрашивая их в кровавый цвет. Будто это было кровью, струящейся по жилам Мяриона и пробуждающей в нём жизнь. Генерал Райпур чувствовал эту жизнь в каждом колыхании дыма, бегущего из труб домов, в каждой тени, прячущейся в тёмном закоулке, в каждом контуре, промелькнувшем за стеклом прозрачного окна. Мярион ждал одного — сигнала к пробуждению. Словно зверь, затаившийся в кустах и ждущий сигнала собратьев к атаке на свою жертву.

И вот сигнал раздался. На центральной площади послышался первый удар колокола. Глубокий, низкий, мощный и величественный он пронёсся по звенящей морозной тишине, наполняя её своим святым звучанием. Но стоило первой вибрации звука в воздухе растаять в городских переулках, послышался второй удар. Генерал Райпур замер у окна, будто созерцал нечто священное, нечто с глубоким значением и смыслом для него и его города.

Колокол пробил семь раз. Распахнулись двери домов, открылись ставни окон. Послышался смех, говор, ржание лошадей и фырканье рысей, тихий визг колёс по Паркетной улице. Продавцы лязгали ключами, открывая двери своих магазинов, шуршали тенты, натягиваемые над уличными столиками кафе. Над городом разлился бодрящий аромат кофе и свежей выпечки, подаваемой к завтраку. Сильнее повалил дым из труб. И вот уже улицы были полны спешащих по своим делам людей. Они обменивались приветствиями, дружелюбно махали друг другу руками или просто спешили вдоль ровных рядов домов на работу. Кто-то шумно спорил с продавцом фруктов, пытаясь занизить для себя цену, кто-то любезно просил извозчика доставить его побыстрей по нужному адресу, кто-то вежливо заказывал в кафе «Рис и рыба» чашечку кофе.

Генерал Райпур чувствовал себя частью этого мира. Привычного мира, который он знал с самого детства именно таким — гостеприимной и тёплой столицей, домом тысяч покорных Фриции людей. Своим домом. И домом Фриции Гары, и Наследницы Даавы в том числе.

Вот он — светлый храм людского бытия, созданный их предшественниками и до сих пор живущий по их заветам. Сколько людей прошло через него, оставив в переулках Мяриона свой след. И скольким людям ещё предстоит пройти! Город — вот высшая социально-общественная система. Она идеальна, всё в ней делается по общему канону. Ведь если что-либо в этой системе пошло не так, это бы отразилось на всех её звеньях, ведь они, сосуществуя вместе, неразрывно друг с другом связаны. Потому Мярион — воплощение идеала, в котором связь звеньев не прерывалась никогда…

— Неужели Вас, генерал Райпур, заинтересовала жизнь простых людей? — прокряхтел за спиной генерала старческий голос, выведя его из раздумий.

Райпур резко обернулся и вежливо склонил голову, увидев выступившего из темноты коридора старика. Лицо пожилого человека было спрятано под капюшоном красного плаща с эмблемой их родной территории, из-под которого торчал только крючковатый нос и длинная, завязанная местами в косички, борода. Внешним видом старец напоминал древнего друида, если бы не богатые, свойственные только дворцовой элите, одежды.

— Прошу меня простить, Ваше Сиятельство, — учтиво поклонился генерал Райпур.

— Постойте, за что же Вам извиняться? — удивился старик. Он задумчиво погладил рукой бороду и подошёл к окну, глядя на проснувшийся город. — Разве что за то, что Вы свысока дворцовых башен взираете на тех, кто ниже Вас по служебным положениям. Скажите-ка, Райпур Альтергиль, Вам нравится вот так смотреть на наш народ с презрительной усмешкой на устах?

— Извините меня, Просветитель, — уклончиво ответил генерал. — Я в праве не отвечать на Ваши вопросы. И также вправе считать их не более чем провокацией. Не забывайте, что я подчиняюсь только Фриции Гаре и обязан отвечать только на её вопросы.

— Вот как… — пробормотал Просветитель, накручивая на указательный палец свою длинную бороду. — Я и в правду забыл, что Вы, Райпур Альтергиль, неизлечимый патриот. В таком случае, единственное, что я могу пожелать Вам, это удачи на Вашем служебном поприще.

Последние слова старик произнёс с особой язвительностью, что не укрылось от генерала Райпура. Отведя глаза, генерал молча кивнул Просветителю, и тот ухмыльнулся, будто радуясь его бесприкословию.

— Думаю, Вам пора идти. Наследница Даава скоро проснётся, — продолжил Просветитель, когда Райпур повернулся к нему спиной. — Только прежде чем Вы уйдёте, позвольте мне задать один вопрос…

Райпур нахмурился, но молча кивнул.

— Скажите, после всего, чего Вы добились, после всех войн и великих битв, ордена за участие в которых Вы гордо носите на груди, устраивает ли Вас то, что оставила Вам моя дочь, или, как Вы её именуете, Фриция Гара? Поставлю вопрос иначе, нравится ли Вам, прошедшему через все врата ада, присматривать за её полоумной племянницей, которая не может связать и пары слов? Разве это Вы считаете наградой великому воину?

Райпур отвёл глаза и повернулся спиной к старику. Генерал прекрасно знал, что Просветитель не испытывает к нему никакого должного уважения. Скорее, отец Фриции, напротив, презирал его.

— И всё же ответьте мне, Райпур? Разве это то, чего вы хотели? — настаивал на своём старик. — Стать тенью слабоумной Наследницы? А после подчиняться её указам?

— Не смейте говорить так о Наследнице Дааве, — тихо прошипел Райпур. На мгновение он зажмурил глаза, погружаясь во тьму, мутной злобой заполнившую его душу. Затем он замер и повернул свою голову к Просветителю, сурово глядя на него испепеляющим взглядом. — Это великая честь — оберегать жизнь такой женщины, как она. Оберегать жизнь нашей следующей великой Фриции.

— Я уже говорил, что Вы, Райпур, больны неизлечимым патриотизмом, — ухмыльнулся старик и с этими словами исчез во мраке коридора.

Мгновение генерал Райпур угрюмой тенью стоял посреди мраморного холла, глядя на невесомые пылинки, кружащиеся на том месте, где секунду назад стоял Просветитель. Но буквально в тот же миг, когда серая пыль опустилась на пол, в конце коридора послышалось цоканье каблучков и прерывистое дыхание.

— Генерал Райпур! — раздался запыхавшийся голос, и в конце холла появилась смешная толстушка в одежде служанки.

Она остановилась, смахивая со лба пот и пытаясь отдышаться.

— Вот Вы где, генерал Райпур! — бросила она, вежливо кланяясь.

— Что-то случилось с Её Высочеством Наследницей Даавой в моё отсутствие, Тикка? — спросил генерал, стремительными шагами направившись к служанке, названной Тиккой.

Тикка подняла на него глаза и отрицательно помотала головой.

— С Наследницей, слава первозданным духам, всё в порядке! — отрапортовала она. — Просто колокол уже пробил, а Вы так и не появились на рабочем месте… Обычно, генерал, Вы никогда не опаздываете.

Генерал Райпур кивнул. Замерев, он последний раз посмотрел сквозь оконные витражи на ровные красные ряды крыш, блестящие алым в лучах поднявшегося солнца.

— Я просто беспокоюсь за Вас, генерал Райпур! — продолжила Тикка, судорожно подбирая слова. — Мало ли, Её Величество Фриция отправила Вас на очередную, не требующую отлагательств миссию, а нас и не предупредила! Как же мы без Вас-то, генерал Райпур, справляться будем!

Тикка побежала в обратном направлении, делая неуклюжие короткие шажки, и Райпуру ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.

Что за необъяснимая сила заставила его сегодня замереть у окна? Что заставило его обратить своё внимание на то, что с детства он воспринимал за очевидное?

— Возможно, Просветитель прав, — пробормотал генерал, глядя в пол. — Наверное, я излишне много внимания уделяю своей работе. Она того не стоит.

— Да не слушайте Вы его, генерал Райпур! — протараторила Тикка. — Только и умеет, что клеветать на хороших людей! Видать, помутила старость его разум! Я вот, может, и не служила в нашей армии, да и то радуюсь своей работе! А таких людей как Вы, Райпур, ещё поискать надо! И нет ничего позорного в том, чтобы заботиться о том, кто нуждается в твоей помощи. Напротив, это великая честь и главная радость — знать, что ты смог сделать кого-то хоть на толику счастливей.