Она замолчала, почувствовав на себе пристальный взгляд Эльтаира.

— Что-то не так? — спросила она.

— Слушай, вы не можете здесь долго находиться! — выпалил Эльтаир, его очки засверкали в лунном свете. — Вас рано или поздно выследят, и эта мысль просто не даёт мне покоя!

— Ничего страшного, мы что-нибудь придумаем! Я думаю, до них не скоро дойдёт, что мы перешли границу! А… тебе наверно уже пора?

— Да… Надо пораньше встать! Завтра великий день! Моё изобретение будет доделано! Зелье сверхчеловека!

Воодушевившись этой мыслью, Эльтаир выскочил из комнаты и вприпрыжку поскакал к себе. Кайа хмыкнула и пожала плечами.

— Ну и зачем ты так? — проворчала Дымка, потягиваясь.

— Как?

— Зачем строишь этому очкарику глазки? — буркнула кошка. — Он только день, как с тобой знаком, а уже не может тебя ни на минуту оставить одну! А ты и довольна этим!

— Я… не специально… Мы просто говорим, как друзья. Разве это плохо?

— Ах, Кайа, ты совсем не знаешь людей! Тебя что, встреча с Кенди ничему не научила?

Кошка фыркнула и плотнее прижалась к стене. Кайа проводила её долгим взглядом. Что кошка имела в виду?

«Я ведь не делаю ничего плохого. В конце концов, мы ведь ничего не знаем о территории Длинномордых. Что плохого в том, что я хочу хоть что-то о ней разузнать?»

Не обращая внимания на обидные слова кошки, Кайа легла на матрас и смотрела в серый потолок, пока чёрная пелена сна не сомкнула её веки.

«Да, я понимаю, общение с людьми опасно. Но ведь… почему мне так нравится с ними общаться?»

Сонно потягиваясь, Кайа спустилась вниз по лестнице в столовую, из которой доносились запахи яичницы и горелых блинов. Над плитой клубился чёрный дым. Кашляя и отплёвываясь от запаха гари, Кайа подошла к газовой плитке, на которой стояла сковорода с чёрной лепёшкой, когда-то бывшей вкусным блином. Кайа бросила на плитку недоумевающий взгляд и, так и не решив, что с ней делать, сняла с неё сковороду.

Ручка сковороды оказалась такой горячей, будто целые сутки лежала на нагретом солнцем камне, и Кайа тут же одёрнула руку. Сковородка рухнула на пол, туда же вывалилось и всё её содержимое. Кайа поспешно облизнула ожог и несколько раз взмахнула рукой в воздухе, словно это могло уменьшить её боль.

— Эльтаир, горит! — крикнула она, не найдя более подходящего варианта разобраться с испускающей дым плитой.

Ответа не последовало. На лестнице раздались шаги. Это Дора, закутавшись в плед и прислоняя к лицу смоченную водой тряпку, спускалась вниз.

— Фу, ну и вонь! — пробормотала она. — Теперь мы все надолго пропахнем этой гарью! А что, собственно, горит?

Кайа не ответила, но Дора уже заметила плитку и выпучила глаза.

— Это нормально? — спросила она.

— Не думаю, — помотала головой Кайа.

— По крайней мере, доверия мне эти блинчики не внушают! — кивнула Дора головой на чёрные лепёшки, размазавшиеся по полу. — Не знаю как вы, а я есть это не собираюсь!

— Ты знаешь, как потушить?

— Залей водой, и всё тут!

— А если взорвётся, как та печь вчера?

Дора пожала плечами.

Кайа выбежала в гостиную, где на диване клевал носом дед Эльтаира. Он смотрел в поток невидящим взором и рисовал пальцем в воздухе очертания какого-то предмета. При этом он что-то бормотал себе под нос, но так, что Кайа не разобрала ни слова.

— Простите, а Вы не умеете пользоваться газовой плиткой?

Старик не удостоил её ответом, продолжив своё странное занятие.

— Неужели Вы не чуете дыма? — язвительно осадила его Кайа.

Старик прекратил бормотать и исподлобья покосился на неё с такими глазами, будто она сказала ему, что видела, как коровы летают над их домом.

— Я поясню, — закатила глаза Кайа. — Кто-то из вас стал готовить блины, скорее всего Эльтаир. Их оставили на включенной плитке, и они слегка пережарились. Теперь вся кухня пропахла гарью и газом, а ни я, ни Дора не знаем, как выключить плитку. Но может вы поможете, если вам не трудно… И если вы понимаете меня.

Старик нахмурил брови.

— Гу… — пробормотал он, ткнув пальцем в пустоту.

— Что? Вы понимаете меня?

— Дым, — кивнул старик. — Ты что, не чуешь, милочка, что дымом пахнет?

— Пахнет, пахнет! Так вы поможете?

— Ах да, дым! Я и совсем забыл…

Глаза старика прояснились. Он задумчиво почесал перебинтованную голову.

— А, то есть блинчики не удались. Ну так пожарь мне картошечки, что ли, раз и блины то состряпать мозгов не хватает! — прокряхтел он, снова укладываясь на диван.

— Горит же! — разозлилась Кайа.

— Тогда режьте картошку тоненькими дольками, мои зубы уже не жуют ваши толстые куски. И прожарьте получше!

Кайа поборола в себе желание закричать на глупого старика и выбить из него эдакое высокомерие. Да у него один ветер в голове! Он что, не слышал, что она сказала?

— Ты большего от него не добьёшься, — покачала головой Дымка, спускаясь с лестницы. Она сонно потянулась, изящно выгнув спину. — Он стар и мозги у него прогнили, как воронья падаль. Видать, и сам скоро пойдёт на корм воронам.

Она брезгливо сморщила нос, проходя мимо старика. Затем проскользнула на кухню, где Дора колдовала над плиткой.

— Я уже её выключила! — гордо объявила она. — Я заметила, что если покрутить это вот так, то газ убавляется! А где вас носило, пока я тут спасала наш завтрак? И кстати, где Эльтаир? Неужели он не почувствовал этого мерзкого запаха газа и гари?

— Мне тоже это интересно! — выгнула спинку Дымка. — Кто, в конце концов, хозяин в доме?

— Эльтаир сказал, что будет занят своим изобретением. — напомнила Кайа, скосив глаза на старика, который, услышав выражение насчёт хозяина дома, моментом оторвал голову от подушки. — Сказал, что оно почти уже готово… Я пойду, проведаю его…

— Ты будешь лишь мешать! — покачала головой Дымка.

— Но мне интересно! Я только одним глазком!

Дымка проводила её долгим взглядом, но, наконец, кивнула.

Кайа выбежала из дома во двор. День выдался на славу, тут и говорить нечего! Светило солнце, на небе не было ни единой тучки! Хотелось лечь на мягкую зелёную траву и забыться, мысленно улетая в этот голубой простор… Лес пронизывал воздух дивным ароматом хвои, убаюкивал щебетом птиц, шёпотом листьев в кронах деревьев, тихим шорохом беличьих лапок о сосновые иглы… Кайа остановилась посреди двора, глубоко вдохнув этот запах свободы и простора, и лёгкий тёплый ветерок заиграл в её волосах.

— Что, спровадить старика думала, милочка? — раздалось кряхтение у неё за спиной.

Кайа оглянулась. На пороге стоял всё тот же дед Эльтаира, с его плеч, подобно плащу, свисало до земли одеяло.

— Ты не волнуйся, не умеешь готовить, так заместо тебя мне сестричка твоя завтрак состряпает, шкварок нажарит, — продолжил старик, усаживаясь на траву у крылечка. — То, что ты не умеешь с плитой обращаться, ещё не повод бежать из дома.

— Я шла проведать Эльтаира, — буркнула Кайа, пропустив мимо ушей ехидную усмешку деда Игкайта.

— Да знаю я, что ты в самом деле! — кивнул старик. — Она меня ещё тогда предупреждала, что ты будешь дёрганой…

— Кто предупреждал? — переспросила его Кайа.

— Кто-кто, Дия и предупреждала! — прокряхтел старик таким тоном, словно сказанное им было сущей очевидностью.

— Вы хотели сказать Дора?

— Ась?

— Мою сестру зовут Дора.

— А я как сказал?

— Вы сказали Дия.

Дед взмахнул рукой, будто отгоняя от себя муху, и снова заворчал:

— Ты чего меня путаешь? Дия мне и сказала. Была она здесь лет этак шесть назад, раненая была чего-то, ну я её и вылечил, врач же я по образованию. Вот она и говорит, мол: «Ты, дедок Игкайт…». Да, да, так и сказала, значит. «Ты, дедок Игкайт, хороший, гляжу, человек. Я тебе вот какую штуку расскажу.» Ну и рассказала.

— Что рассказала?

— Придут к тебе, говорит, две девчонки и кошка. Ну, в лучшем случае придут, коли у них всё хорошо. Ты на них, говорит, зла не держи, пусть живут у тебя. И ещё сказала, что братик у них есть, Июнь, что ли, или…