Филипп ушел в столовую, а Тина откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.
Она чувствовала, что все складывается как-то не так. И в то же время, не могла не признать, что ей настолько хорошо, беззаботно, безмятежно и радостно в обществе Филиппа, как не было давно. Тина не понимала себя, своего настроения, погрузившись в состояние легкой эйфории. Преодолевать его, бороться не было ни сил, ни желания. Хотелось продилть его хоть ненадолго, избавившись от забот и проблем напряженной жизни.
Тина открыла глаза и с улыбкой огляделась. Приятно было сознавать себя юной девчонкой в этом импровизированном Магазине Игрушек.
Как же здорово, что Филипп устроил такой замечательный праздник!!!
Появившись в гостиной с бокалами в руках, Филипп заметил, с какой радостью Тина смотрит вокруг. Он догадался, что ей понравилась его затея с Магазином Игрушек, и тоже улыбнулся. Он подошел к Тине и протянул бокал:
— Прошу!
Она устремила на него такой сияющий взгляд, что у Филиппа перехватило дыхание. Стараясь сдержать собственные чувства, он объявил:
— А мы забыли еще один тост. Он короткий. За нас!
— За нас! — поддержала Тина.
Они медленно выпили вино.
Филипп вдруг решительно шагнул к Тине, осторожно взял ее за запястье и тихо, но настойчиво, потянул, вынуждая встать. Тина без сопротивления поднялась и вопросительно взглянула на него. А Филипп неожиданно крепко обнял ее свободной рукой, притянул к себе, одновременно отбросив свой бокал в камин, и пылко приник к ее губам. Тина замерла. В голове почему-то назойливо вертелась только одна мысль — о бокале, который был в ее руке и который обязательно надо было куда-то деть. Вопрос этот требовал немедленного решения и казался самым важным в этот момент. Никаких других мыслей в голове странным образом не возникало. Именно сейчас требовался быстро определиться со злополучным бокалом.
Неожиданно Тина почувствовала, что ее руки свободны. Донесшийся хрустальный звон свидетельствовал о том, что и этот бокал отправлен в камин вслед за первым.
К Тине, наконец избавившейся от предмета, магическим образом действовавшим на ее разум, вернулась способность хоть к какому-то мышлению. Она сделала слабую попытку выбраться из объятий Филиппа.
Он это сразу заметил и, покрывая ее лицо нежными поцелуями, горячо зашептал:
— Тина… Тина… я люблю тебя!.. Люблю!.. Безумно!.. Тина…
— Филипп… — тоже шепотом, уворачиваясь от его поцелуев, произнесла она. — Пожалуйста… Филипп… не надо… Филипп… Филипп…
Не выпуская Тину из плотного кольца своих рук, он с мольбой посмотрел в ее глаза и прерывистым низким голосом заговорил:
— Почему, Тина? Почему?.. Я же люблю тебя!.. Люблю безумно… страстно!.. Скажи, я… совсем не нравлюсь тебе? Да?
— Филипп… — Тина заметно растерялась. — Дело совсем не в этом…
— Нет, Тина. Ответь мне. Я хочу знать твой ответ! — пылко и настойчиво попросил Филипп. — Честный! Я совсем не нравлюсь тебе, Тина?
Она опустила голову, уткнулась лбом в его грудь, вздохнула, потом подняла лицо, прямо посмотрела в его глаза и решительно сказала:
— Ты нравишься мне, Филипп. Нравишься. Но…
— Тина!..
Он не дослушал и страстно приник к ее губам. Поцелуй был так долог, что оба начали задыхаться.
— О, Боже!.. — воскликнула Тина. — Боже мой!.. Филипп… Филипп!.. Пожалуйста, отпусти меня. Я должна… Давай поговорим!.. Пожалуйста… Прошу тебя, Филипп…
В ее голосе было столько чувства, что Филипп, усмиряя усилием воли собственные эмоции, разжал руки.
Тина быстро отпрянула и поспешно заговорила:
— Филипп, того, что сейчас происходит, быть не должно!!! Я не понимаю, не знаю, как это назвать. Но… Мы должны расстаться навсегда. Иначе… Я не вижу выхода!!! Его нет, Филипп!!! И ты знаешь, почему. Да, ты мне нравишься. Мне хорошо с тобой. Ты — замечательный. Но… но стать твоей женой я не могу. Я… я… я… я не люблю тебя, Филипп. А то… что сейчас… между нами… Этого я не понимаю! Ты увлекаешь меня в какой-то омут… неистовой страсти. Но подумай сам, зачем это нам?!! Мне! Тебе! Я ничего не могу понять!.. Но я знаю точно, что мы должны расстаться. Должны, Филипп! Должны!!! И ты должен понять, что любовь ко мне — безумие!
Он проницательно посмотрел на нее и с пылом возразил:
— Должен?!! Должен?!! С ума сойти!!! Я всем должен! Но почему?!! Тина, любимая, постарайся понять то, что я скажу, как я понимаю и принимаю твои доводы о невозможности нашего брака. Я согласен пока отложить этот вопрос на время. Потому что от своего желания назвать тебя своей женой ни за что не откажусь! Но я согласен ждать. Хотя ты и представить не можешь, как мне не хочется этого делать! Но и ты… ты, наконец, пойми!.. что я не могу без тебя. Я люблю тебя! Люблю!!! Ты говоришь, что не любишь меня, что я всего лишь нравлюсь тебе. Что ж! И на это я согласен. Моей… моей любви, Тина!.. хватит на нас двоих. Главное, я тебе небезразличен. Ты утверждаешь, что я затягиваю тебя в омут неистовой страсти. Но что же делать? Что?!! Я хотел бы назвать тебя своей женой, но в силу сложившихся обстоятельств пока не могу этого сделать. Так почему же тогда я не могу хотя бы назвать тебя своей возлюбленной? Почему?!!
Она ошеломленно взглянула на него и едва слышно прошептала:
— Филипп… ты предлагаешь… немыслимое!..
Он стремительно шагнул к ней и, прямо глядя в глаза, сказал:
— Тина… пожалуйста… я прошу тебя… пойми… Пойми, я… я не предлагаю тебе стать моей любовницей. Я хочу, чтобы ты поняла, что то, о чем я говорю… другое. Ты — моя единственная любовь. Любовь настоящая. Помнишь, ты утверждала, что любовь — не химера. Что она есть. Теперь я это точно знаю. Знаю долгих десять лет! Десять лет, Тина, я ждал тебя. Ну неужели я не могу надеяться хотя бы на мизерный кусочек личного счастья? Счастья с женщиной, которую безумно люблю!!! Тина, любимая, ну что же делать? Все складывается вопреки моему желанию, моим мечтам. А я только должен, должен, должен!!! Но пойми!.. Ты… ты одна!.. можешь сделать меня счастливым. Пойми, Тина, только ты. И я… я клянусь!.. что сделаю все для тебя. Я никогда не предам тебя! Только останься со мной. Снова расстаться с тобой выше моих сил! Я сойду с ума! Потому что не любить тебя я не могу!!!
Филипп говорил проникновенно и пылко, с мольбой и страстью. Мысли Тины мешались. Здесь было все: и давняя привязанность к Филиппу, и симпатия к нему, и женское сострадание, и внутренние сомнения, и чувственное влечение, и сознание невозможности ответной любви, и горькое одиночество, и многое другое…
Тина смотрела на Филиппа и понимала, что никакого ответа сама в себе она найти не может, настолько запутанно переплелись судьбы ее и Филиппа.
А он, словно что-то прочитав в выразительном взгляде Тины, крепко обнял ее.
— Тина… любимая… мы всегда, всегда будем вместе!.. Я не оставлю тебя… а ты меня… Мы всегда будем рядом!.. Только не отвергай мою любовь!.. Тина…
— Филипп… Ах, Филипп!.. — глубоко вздохнула она, теряя последние остатки самообладания.
Он легким поцелуем прикоснулся к крошечной родинке над ее губой и убежденно произнес:
— Все будет замечательно, любимая… Замечательно!..
Больше не сдерживая собственные чувства, Филипп жадно приник к губам Тины, подхватил ее на руки и, шагая через две ступеньки, устремился вверх по лестнице…
Невыносимыми казались даже те несколько секунд, которые отдаляли страстно желаемый миг наслаждения…
Филипп осторожно поцеловал спящую Тину, оделся и спустился в гостиную. Он разжег камин, налил в бокал вина, сел в кресло и задумался.
Противоречивые мысли и чувства мешались в невообразимом хаосе в его сердце и голове. Конечно, главным было то невероятное счастье обладания и радость чувственного наслаждения, которые подарила ему Тина. Как и предполагал Филипп, она оказалась потрясающей любовницей. Филипп, без малейшего намека на ревность, с огромным уважением подумал о Дане, сумевшем пробудить в Тине ту природную сексуальность и чувственность, которые угадывались и таились в ней. Дан и в этом оказался замечательным парнем! Было больно и горько сознавать только одно. Именно ему, Дану, безраздельно отдала Тина свою любовь. Отдала навсегда. Теперь Филипп знал это точно. Оставаться рядом с любимой Филипп мог, только смирившись с этим фактом. Но как же безмерно тяжело было это сделать!!! Как тяжело!..
