Присутствие Барса, его искреннее участие успокаивающе подействовало на Тину. Она вытерла ладонями мокрые щеки и подняла к Барсу несчастное заплаканное лицо.

— Барс… Барс… скажи… что же это?.. — прерывистым голосом спросила Тина.

Он задумчиво и внимательно посмотрел на нее.

— Тина, девочка, что я могу сказать? Я знаю только одно. Филипп любит тебя. Любит давно. Я это понял даже раньше, чем он сам. Я же намного старше вас. Опытнее. Хотя, честно говоря, я не предполагал, что любовь Филиппа окажется настолько сильной, что он будет хранить ее все эти долгие десять лет. Мне казалось, твое замужество, длительная разлука, свойственное молодости легкомыслие и непостоянство в своих привязанностях… да и что тут скрывать!.. связи с другими женщинами вытеснят любовь к тебе, Тина, из сердца Филиппа. Но этого не произошло. Филипп никогда не забывал тебя, девочка! Никогда!!! Я, как никто другой, знаю это. Знаю точно. Честно признаюсь, это меня удивляло. Если бы ты, Тина, знала, как окрылила Филиппа ваша встреча! Встреча, на которую он не надеялся, о которой давно запретил себе думать!!! Ты, Тина, нужна Филиппу. Это все, что я могу сказать.

Она глубоко вздохнула и печально произнесла:

— Ах, Барс!.. Ты же все слышал… все знаешь… Ты знаешь, что положение Филиппа — особое. Недосягаемо высокое. Поэтому брак со мной — безумие! Безумие, Барс!!! — горячо воскликнула она.

Он согласно кивнул.

— Да. Проблема есть. Но, возможно, со временем ее можно будет как-то решить. Сейчас мы все немного… возбуждены. Поэтому не можем спокойно и здраво все обдумать. Надо немного подождать. Страсти утихнут и тогда…

Тина покачала головой и тихо возразила:

— Барс, есть… другая причина. Не менее важная.

Он проницательно заглянул в ее глаза. Тина обняла Барса за шею и, приблизившись к его виску, быстро и проникновенно зашептала, словно боясь, что звуки голоса выдадут все ее волнение и боль. Тина отпрянула от Барса, снова обхватила колени руками и устремила немигающий взор прямо перед собой.

Барс долго молчал, потом глубоко вздохнул и задумчиво сказал:

— Знаешь, Тина… так бывает в жизни… ну… Как же это выразить?.. Вот какой пример пришел мне в голову. Композитор начал писать музыку. Замечательную! Удивительно красивую! Но пожар уничтожил ноты. Восстановить с абсолютной точностью то, что было написано, невозможно. Так что же?.. Никогда больше ничего не сочинять? Ты как считаешь, это будет правильно? Я думаю, нет. Композитор начнет писать новую музыку. С чистого листа. Пусть она будет совсем не та, что прежде. Но возможно, в ней зазвучит и то, что было в том, незавершенном и утраченном сочинении. И эта новая музыка обязательно подарит его душе радость и счастье. Согласись, было бы противоестественно, если бы жизнь человека… иногда во многом трагичная!.. навсегда осталась окрашена только одной темной мрачной краской. Я думаю, это неправильно. И ты подумай об этом, Тина. Я понимаю, как непросто тебе. Понимаю, девочка. А еще твердо помни, что всегда можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку. Помни, что ко мне ты можешь обращаться всегда. Потому что ты — замечательная женщина, Тина. Я уважаю тебя.

— Спасибо, Барс, — с признательностью и теплотой откликнулась она. — Спасибо.

Оба услышали, как открылась дверь. Они одновременно повернулись. В проеме стоял Филипп. Он взглянул на Тину и ровным тоном спросил:

— Ты не замерзла? Вечер довольно прохладный.

Она неопределенно повела плечами и растерянно ответила:

— Нет… немного…

— Пойдемте в дом? — бесстрастно предложил Филипп.

Тина и Барс послушно встали. Филипп пропустил Тину и вошел за ней. Все трое дружно пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам.

Тина лежала в постели, обдумывая снова и снова все, что произошло сегодня: объяснение с Филиппом, разговор с Барсом. Тина только теперь поняла, в какой водоворот событий затянуло ее. Если бы она хоть на мизерную долю догадывалась об истинных чувствах Филиппа, то никогда не согласилась бы на эту поездку. Как она — взрослая женщина — могла не замечать того, что было таким очевидным?!! Как?!!

Вспоминая предыдущие свидания с Филиппом, его поведение, взгляды, поступки, слова, Тина ясно осознала, насколько была слепа и глуха. Как же поздно наступило прозрение!!! Если бы можно было вернуть все назад, Тина категорически отказалась бы поддерживать с Филиппом отношения. Категорически. А она, увлеченная детскими и юношескими воспоминаниями, перенесла ту, прежнюю, дружбу в настоящее. Это было ошибкой. Да что там «ошибкой»!!! Катастрофой!!!

Тина отчетливо понимала, что брак с Филиппом невозможен по многим причинам: его высокое положение Наследника, ее необычная работа, общественное мнение, репутация детей. Все это в совокупности и по отдельности являлось непреодолимым препятствием. Непреодолимым!!!

Но было еще одно. То, в чем Тина честно призналась Барсу и о чем не нашла в себе сил сказать Филиппу. Сказать открыто и прямо. Его взгляд остановил ее. Филипп был ей очень дорог, но… Тина его не любила и точно знала, что полюбить не сможет никогда. Никогда! Ни Филиппа, ни кого-либо другого. Ее любовь, ее нежность были отданы Дану. Он забрал их с собой. Забрал в небо, к звездам, в Вечность… Туда же улетел розовый воздушный шарик ее СЧАСТЬЯ. СЧАСТЬЯ, которое называлось одним именем. Только одним. ДАН… Ничего изменить здесь было нельзя. Да Тина и не хотела этого.

До встречи с Филиппом она чувствовала себя, словно закованной в броню, потому что сердце ее… и Тина это твердо знала!.. оставалось бесстрастным и невозмутимым. Тине казалось, что ее личная жизнь навсегда останется размеренной, предсказуемой, без потрясений и непредвиденных поворотов и катаклизмов, но… Сама того не желая, Тина попала в ситуацию, которую, сколько ни осмысливала, до конца понять не могла. Дело было даже не в любви Филиппа, а в ней самой. Она не понимала СЕБЯ. Те чувства, которые она испытала, когда Филипп с нескрываемой страстью обнимал ее, испугали и насторожили. Тина растерялась. Филиппа она не любила, но его ласки и поцелуи были ей приятны и будили, против воли, ответную страсть. Но так быть не должно!!! Это какое-то наваждение! Умопомешательство!

Единственный выход и единственное решение — немедленно, немедленно расстаться с Филиппом, прекратить все отношения с ним. Прекратить. Все. Окончательно!!!

Тина глубоко вздохнула. Она вдруг представила, что больше никогда, никогда, никогда не увидит Филиппа, не услышит его голос. Ей стало так страшно, что она похолодела. Тина не хотела и не могла больше терять. Не могла! Но отчетливо понимала, что сделать это придется.

Измученная переживаниями, запутавшись в собственных сумбурных мыслях и чувствах, Тина уснула только под утро…

За завтраком Тина и Филипп договорились о немедленном, безотлагательном отъезде. Каждый понимал, что оставаться здесь — бессмысленно. Они быстро собрались и двинулись в обратный путь.

Дорога казалась бесконечной. Время словно нарочно замедлило свой ход. В машине царило напряженное молчание.

Когда они добрались до города, Тина попросила остановиться и заявила, что домой доедет на такси. Барс выбрался из машины, направился к дверце, чтобы помочь выйти Тине, но, не дойдя, замешкался и сделал вид, что его что-то отвлекло.

Заметив, что Барс чем-то занят, Тина потянулась к ручке дверцы, намереваясь самостоятельно открыть ее. Но Филипп остановил Тину мягким жестом и обычным ровным тоном спросил:

— Когда мы встретимся, Тина?

Она опустила глаза, устремив пристальный взгляд на свои руки, лежащие на коленях. Тина знала, что прямо сейчас должна решительно отказаться. Но эти интонации, прозвучавшие в голосе Филиппа, знакомые с раннего детства, странным образом действовали на Тину, потому что это говорил как бы не только Филипп, но и ее давний, бесконечно дорогой и преданный друг — забавный медвежонок Тон. И если объясниться с Филиппом Тина могла себя заставить, то с Тоном это было сделать невозможно. В ее душе Тон всегда занимал особое место. Поэтому вычеркнуть, выбросить, забыть Тона Тина не могла даже сверхъестественным фантастическим усилием воли. Не могла!!!