В Скиапарелли нас встречал двойной кордон полицейских и представители общественности – ясноглазые посланцы «Комбинации» и «Миража». На выходе из ангара меня с Шошаной уже рассадили в разные «клопы». Мы только успели соприкоснуться взглядами. На мгновение мне показалось, что мы вдвоем плывем на лодочке по какому-то тихому озерку. Свидимся ли мы еще с тобой, подруга дней суровых, а если и встретимся, то в каком из миров?

Привезли меня не в префектурную тюрьму, а в управление полиции, где сунули в мрачный пещерного типа подвал – там даже головизор отсутствовал. Интракорпоральный сетевой коннектор мне просто проткнули иголкой, теперь мне Терешке-младшему даже последнее напутствие не сказать. Единственным развлечением были до поры до времени тараканы с генами земляники, которые в темноте сползались пожевать белковых сушек и были весьма приятны на вкус. (Знаю-знаю, марсианам такое развлечение не придется по нраву.) Но вскоре в подземелье показался человечек скромного, какого-то не меркурианского вида – наше население в общем-то отличается внушительными размерами.

– Вы, надо полагать, адвокат? – обратился я.

– Я – помощник прокурора, – с достоинством представился тщедушный. – Меня зовут Калл Поппер.

– Ранее прокурору помогал господин с другим именем, менее звучным. Надо полагать, и прокурор сменился. Ну, да ладно. Сколько дней будет продолжаться следствие, когда суд?

Человечишка просеменил вдоль и поперек камеры.

– Об этом уже не надо беспокоиться. Вы должны меня правильно понять. На Меркурии в связи с обстоятельствами, которые вам известны, введено было чрезвычайное положение. И следствие, и суд прошли для вас заочно. Осталось только одно – привести приговор в исполнение.

Некоторые от такого известия истерично смеются или производят дефекацию, то бишь обделываются. Или совмещают первое и второе. Некоторые, то есть я, побывав на том свете, у Плазмонта, иронически заявляют:

– Интересно, куда торопились? Судья опаздывал в уборную? Или, может, планета закрывается на ремонт?

– Как бывший работник правоохранительных органов вы должны понимать, что таковы законы чрезвычайного положения, – воззвал к моим должностным чувствам маленький Поппер.

– Ну, и на что можно надеяться в результате исполнения приговора?

– На смертную казнь через повешение, – сказал человечек без всякого злорадства, но с чиновной щеголеватостью – дескать, чем я, простой таракашка, однако, занимаюсь. Плазмонту совсем не требовалось осеменять Поппера, он и так был готов услужить.

– Может, это и не положено, но шепните мне в порядке личного одолжения, господин Поппер, какое наказание определено Шошане.

– Смертная казнь через введение летальной дозы яда, – чтобы покрасоваться страшными словами, человечек даже нарушил инструкцию, ту самую, которая запрещала передавать сведения о судьбе подельников.

– Я просто поражен гуманизмом. Когда всё будет готово для изъятия из обращения моей жизни с помощью примитивной балки и грубой веревки?

– Я думаю, ждать недолго, господин Терентий К123. Но во всяком случае вам предоставлено время на то, чтобы подать прошение о помиловании главе чрезвычайной администрации майору Леонтию К300. Сделать это надо не позднее, чем завтра, а послезавтра вы уже получите ответ.

Я вспомнил майорские глазки, то бегающие, то смотрящие недвижно куда-то через твое плечо, заодно его слова, наполненные радением за отчетные показатели, а также его идеально черные башмаки. Фанат – это тот, кто ставит форму выше содержания (цитата). Майор был фанатичным борцом за эти самые идеальные башмаки, отчетные показатели и мир-дружбу с "Миражом" и "Комбинацией".

– Человек, который жмотился мне выдать лишнюю премию, вряд ли расщедрится в своем ответе. Рассчитывать тут не на что и незачем. А у Шошаны?

– У нее такое же право. Есть ли у вас какие-нибудь просьбы ко мне? – больше ничего интересного для себя заявить Поппер не смог и решил закругляться.

– Так, последняя просьба должна быть чрезвычайно содержательна. Спойте мне, Поппер. Пожалуйста.

– Я не умею, – по-моему, помпрокурора даже застеснялся своей певческой беспомощности.

– А вызвать космотеистского жреца можно?

– Он в отпуске.

– А, в Хунахуна. А православного батюшку?

– Такую услугу мы не оказываем.

– А как насчет того, чтобы мне радостно смотреть информационную программу меркурианского широковещания?

– Это пожалуйста. Головизор вам принесут.

В запасе осталось три дня, на большее чрезвычайники поскупились. Я был даже рад, что суматоха закончилась и мне уже не надо спасать меркурианских балбесов – чтоб их демон сожрал! да жевал побольнее. Для начала я решил почувствовать Шошану. Попробовал отключиться и разглядеть окрестности. Можно было убедиться лишний раз, что мои сверхспособности в значительной степени провоцировались Плазмонтом – я паразитировал на нем, так же как и он на мне. Теперь же я едва-едва растормошил пространственный полюс. Слабенький вихрь стал раскручиваться по спирали.

Вначале окрестности напоминали то, что наблюдается в темной комнате – некоторая рыхлая мгла, испещренная прожилками. Плазмонт уже вовсю присутствовал в городе, его скользкие и сосущие щупальца образовывали плетенье над моей головой. Однако среди прожилок затесалось одно волоконце, по которому приходило ко мне мягкое дружественное биение. Вот и все, что мне осталось от Шошаны.

И тут очередной выпуск новостей удостоился моего пристального внимания. Вернулся снабженческий планетолет из Порт-Ананаса – летучий фургон спешно вывалил там груз и еле унес лыжи, набившись беженцами, как консервная банка горошком. Грунт возле Порт-Ананаса был похож на ленту, или даже на плод южного воображения – змею Ананту, которая спирально вползала куда-то внутрь планеты. Причем мобильные платформы города, как ни карабкались упорно против течения, все равно неумолимо съезжали вниз. Однако возле места происшествия не было замечено ни сейсмической активности, ни повышенной радиации, ни тепловыделения.

Все-таки, чем отличается Космика от Земли – у нас нельзя скрывать серьезные природные происшествия от публики, потому что события разворачиваются слишком быстро. И если публика чего-то не узнала вовремя, то неожиданные события могут весьма отрицательно сказаться на ее здоровье.

И если пострадавшая публика частично уцелеет, то она потом тех, кто укрывал важную информацию, живыми в стенку вобьет. Разгонится на тракторах и – трах-тарарах. Ничем не остановишь.

Через полчаса передали с Равнины Будды, что и там поверхность почла возможным заскользить по-змеиному.

Еще пару сигарет спустя кибердикторы передали: орбитальные спутники пронаблюдали, что на ночной поверхности Меркурия нарисовалась хорошая язва. Между Равниной Будды и Порт-Ананасом образовалась воронка непонятной глубины и диаметром километров в пятьдесят. Странная безмолвная воронка. Раскручивается с приличной скоростью, а не слышно ее – не окатывает сейсмическими волнами остальную планету.

Похоже, Плазмонт распоясался и собрался сожрать Меркурий, вернее вывернуть его наизнанку. Для сторонних же наблюдателей будет казаться, что планета как бы вымаралась из Солнечной системы, оставив лишь зону искажений, слабенько излучающую сверхдлинные волны и более ничего. А в вывернутом Меркурии, лишившемся атомов и молекул, в этой сверхколбе, Плазмонт устроит экспериментальный полигон для Новой Жизни.

Вот опять новости. Воронка на ночной стороне с чавканьем заглотила поселок 3-62. На солнечной половинке Меркурия проклюнулось еще одно жерло-жрало и тоже взялось за планету.

Но вот цензура-таки осела на доступном мне широковещании полным затмением – начальники решили рискнуть будущим здоровьем. Вместо сообщений с меркурианских полей кибердиктор заявил, что широковещательная компания «Мы-Меркурий» куплена корпорацией «Мираж» и скучные передачи заменены на свежие сериалы, сгенерированные творчески могучим ИскИном Спилберг-3.