Фильтры представляли из себя ребристые цилиндры, под которыми был аварийный проток с ныне раскрытыми клапанами. Едва мы сунулись в него и поползли по склизкой поверхности, как десяток технопауков увязалось за нами с неприятным стрекочущим звуком. Ощущение ужаса в беззащитных лодыжках заставило меня избрать тактику "скачущего крокодила", отчего я выбрался первым из протоки. Следом преодолела дистанцию Шошана. Анискин полз чересчур медленно, из-за большого пуза, отчего его и укусили. Успел выпростать голову из люка и, испустив страшное древнемонгольское ругательство из трех букв, наш шериф дернулся и затих – ясно, что надолго.

А с другой стороны открылся люк, показалось дуло плазмобоя, а следом и сержант Мухин, он хоть и в шлеме, а я его по кряхтению и неторопливости всегда узнаю. Тут я и вступил по правилам драматургии:

– Ни с места... мой резак нацелился на твою шею.

– Рожа незнакомая, но голос известный, – заскрипел пересохшей глоткой сержант. – Очередная проделка лейтенанта Терентия. Надеюсь, одна из последних.

– Ты чего так озлобился, Мухин? Мы что мало с тобой вместе говна съели?

– Ты лучше вспомни, как послал ребят на штурм «Комбинации» и снял группу прикрытия. Семь трупаков – это тебе мало для злобы? А потом скрылся, прихватив всю кассу с наличностью.

– Мухин, разве я мог такое учудить? Зачем мне атаковать «Комбинация», если я сговорился с их генеральным директором не трогать друг друга? Ты же видел, что он, как миленький, явился в управление улаживать дела. Зачем мне было снимать группу прикрытия? Я что, воевать совсем не умею? И если бы спер я кассу, ты бы разве повстречал меня на этой помойке? Правильно?

– Когда уберешь свой резак, тогда будет правильно.

– Рано еще... Теперь попытайся не понять, это может быть сложно для тебя, а хотя бы поверить. Мы с Шошаной и Анискиным отправились в "Мираж" за Дыней и, что интересно, застукали его там. Но обратно вернулись уже не мы! А наши двойники, слепленные из нитеплазмы. Плазмонт заимствует у нас и внешность, и даже память. Половина персонала "Миража"– это либо оборотни, либо люди, несущие его спору.

– Да, оборотни в погонах, в халатах, лампасах, слыхал такое. Давай я лучше накину на тебя наручники. А ты на суде всё расскажешь гражданам судьям и они тебе, конечно, поверят.

– Меня не доведут до суда, шлепнут «при попытке к бегству».

Внезапно из-за его спины послышался топот и голос:

– Чего ты там закопался?

– Да ничего, тут чисто, только технопауки передрались, – после тяжелой паузы отозвался Мухин и безымянные башмаки затопали дальше.

– Действительно, этот, как ты говоришь, двойник твой, подозрительно себя вел, – забормотал Мухин. – Большинству невдомек, но я ведь с тобой неплохо знаком. Думал, какого-то токсина наш лейтенант объелся. Вот, например, до похода в "Мираж" ты со мной здоровался: «Привет, Мухин-Цокотухин». А после того, вдруг: «Шалом, Цеце-Мухин». Это уже обидно звучит, а ты-то безобидный.

– В общем, мне нужны три чистые персон-карты, две мужские и одна женская, чтоб рост в них был указан метр восемьдесят пять – метр девяносто.

– Ясное дело, лейтенант, хочешь умотать отсюда.

– Я доберусь до Марса, и если мы, люди, еще не просрали все окончательно, вернусь сюда с батальоном внутренних войск. Сам стану главой чрезвычайной администрации, ты – начальником полиции.

– Ничем тебе персон-карта не поможет. Если таковая сыщется, то разве что на какого-нибудь неучтенного покойника. В ней будут его отпечатки пальцев указаны и его внешние данные.

– Забудь об отпечатках и внешних данных. Это я беру на себя. Персон-карты оставь в тайничке, а именно в бачке туалета, того, что в салоне массажных дел "Перед и Зад". Закрепи там получше клейкой лентой, чтоб не смыло.

– Ну, смотри. Если дуришь меня, лично вышибу тебе гнилушки из башки, – предупредил Мухин.

– Не волнуйся, запасная голова у меня тоже имеется.

– Через минут десять вылезайте из этой цистерны, сколько вас там, и по коридорчику дуйте налево до вентиляционной шахты – ее мы уже почистили, – сержант стал выбираться из цистерны.

– Стой, Муха, чуть не забыл. Что помогает против укуса технопаука? – сержант молча бросил мне ампулу и закрыл за собой крышку.

Все правильно, паук может цапнуть и полицейского, если тот, попавшись на пути, запоздает с ответом на запрос "свой-чужой". Поэтому сегодня доблестному ОПОНу выдали антитоксин.

Я зарядил мухинской ампулой шприц-пистолет и впрыснул инъекцию бесчувственному Анискину в шею. Через пару минут шериф стал возвращаться "из полета", вначале открыл бестолковые глаза, затем мы его втянули из фильтра. Технотарантулы уже по счастью ретировались.

– Ой, мутит, – пожаловался Анискин, – как будто вчера засосал литр полимеровки.

– Ничего, тяжело в лечении, легко в гробу.

Через вентиляционную шахту мы попали в бункер, где хранился испорченный белковый концентрат, а дальше через мусоропровод наружу.

Но вот уже завиднелась вывеска массажного салона – бутерброд из тел. Заветный бачок на месте, просовываю руку под крышку – есть пакет, не надрал меня сержант.

Нормально подгадал Мухин. Покойник, подаривший мне персон-карту, был довольно похож. Поотращивал я немного на своем фальшивом лице нос и щеки, поднадул губы. Потом аккуратно с помощью Анимы изменил рисунок линий на тех органических накладках, что имелись у меня на пальцах. Схожие манипуляции проделали Шошана и Анискин.

А теперь поиграем. Рядом с салоном на улице стояли игровые симуляторы – с их помощью легче всего связаться с Терешкой малым, который наверняка тоже гуляет с подружкой по сетям.

Встретились в мире «Русские сказки», пришлось играть роль колобка и притягивать любителей сожрать меня шутками да прибаутками. Волка, лису, крокодила.

С крокодилом догадался, кто это.

– Точно не съешь меня?

– Я ж не какой-то чокнутый волк или медведь, чтобы тестом питаться. Хозяин, как тебя угораздило попасть на доску почета: "Их разыскивает полиция, они мешают нам жить"?

– Это был не я.

– Верю, – отозвался Терешка. – Я со своей супругой Спецслужбой проанализировал твое поведение и понял, что это не твое поведение. Тем более, что ты – то есть, твой двойник – ни разу не обратился ко мне за помощью. Вернее обращался, но очень странным мыслекодом, так что я побоялся придти.

– Скажи лучше, как нам трём выбраться с Меркурия?

– Каждый отлетающий имеет право захватить девяносто килограммов багажа, что равно живой массе некрупного гражданина в легком скафандре и в чемодане. Кроме того, я от имени себя и моей супруги могу вам предложить гуманитарную помощь, то есть сумму еще на два билета. Денежки будут ждать тебя в банковском автомате на углу Космист-Федоров-авеню и Азимов-переулка по коду 3-0-18 – на предъявителя такой-то физиономии.

– Да откуда ж у тебя бабки, малой?

– Вообще-то, вопрос невежливый. Но если ты продолжаешь корчить из себя мента, то знай. Эта сумма – есть погрешность в банковских вычислениях, которая сбрасывается на фиктивный счет в конце файла клиентов, а в конце дня уничтожается. Якобы уничтожается. Поэтому можешь считать, что ты линяешь на свободу с чистой совестью. Ну, пока, хозяин. Конец связи.

Я был тронут. Какой-то пучок оптоэлектронных сигналов и вдруг – настоящий друг. И даже сейчас «хозяином» меня называет.

А потом было совещание с сотоварищами. Кстати, на свалке у южной стены дерьмоконфетной фабрики. Здесь только мы и меркурианские оранжевые крысаки.

– Кому-то надо лететь багажом. И, следовательно, кому-то пассажирами, – объявил я с приличествующей грустью на челе.

– Я всё понял, – затрындел Анискин. – Вы полетите влюбленной парочкой на Марс, попивая джин с тоником, я тоже туда прибуду, но только в виде чемодана с мороженым мясом.

– Ну, почему с мороженым мясом? – возмутился я. – Это неправда. С охлажденным.