Вот только после этого Пикси вплотную задумался над услышанной в эфире ерундой. Почему упал рейс 13? Пираты вряд ли жаждали посадки на Меркурий, уж скорее им хотелось как-нибудь оторваться на маневровых двигателях от планетного притяжения. Даже если по беспросветной тупости пираты стали бы направлять корабль в сторону планеты, автоматические пилотные системы не позволили бы ему свалиться вниз со стационарной околомеркурианской орбиты. Значит, рейс 13 был сбит или каким-то другим образом уничтожен властями Меркурия. В любом случае, прежде всяких ликвидаций, власти обязаны были связаться с Адмиралтейством или хотя бы базой Меркурианской эскадры. И вояки наверняка бы предложили куда более надежные и безопасные средства перехвата судна и обезвреживания пиратов. А так было угроблено двадцать восемь человек.
Но раз меркурианские власти оказались столь заинтересованы в немедленном изничтожении пиратов, значит, те в натуре знали какую-то тайну. Тайну, способную навредить алчным акулам капитализма из "Миража" и "Комбинации".
Манан давно невзлюбил эти две компании, потому что они редко нанимали мелких частников вроде него для перевозок своих грузов. А если и нанимали, то по-хамски ужимали сумму фрахта вполовину. И некуда было деться от этой олигополии; если благородно откажешься, то полетишь обратно порожняком.
Пикси решил сохранить основную и резервную записи своего разговора с рейсом 13, а по прибытии на Марс аккуратно приложить их к своим рапортам Адмиралтейству и Департаменту Торгового Флота.
Однако, едва он решился на такой поступок, стала подличать силовая установка. Нагло и беспричинно потянулась вверх температура в активной зоне реактора, примерно на сто градусов каждые десять минут. Это означало, что буферный газ аргон скоро перестанет защищать прозрачные стенки «ядерной лампы» и урановая плазма начнет, замутняя, лихо конденсироваться на них. Ох, лихо. А, соответственно, «лампа» уже не сможет излучать и разогревать водород, пока что пышущий из дюз. В итоге... жутко подумать, хоть глаза зажмурь – чертова «лампа» страшно бубухнет, из нее рванется на волю сто тысяч джиннов, и Пикси сам превратится в плазму, размазывающуюся по просторам космоса...
Ближайшие станции и корабли сейчас за безднами тьмы и им не успеть со своей помощью.
Ничего не поделаешь и не попишешь, система аварийного сброса урановой плазмы на судах типа "Killary" не была предусмотрена, как впрочем и беспардонные прыжки температуры. Пикси перекрыл клапана на системах подачи ядерного топлива, но это помогло слабо. Увеличил впрыскивание аргона, но урановая плазма уже пошла вовсю смешиваться с инертным газом, отчего буферный слой приказал долго жить.
Пикси с тоской вспомнил свою верную подружку, стройную полинезийку Беллу Абрамовну – почему она называла себя полинезийкой? Наверное, уже не сбыться их стародавней мечте устроить маленькую ферму на Каллисто под небом, полным Юпитера, и разводить полипептидных слизней на продажу.
От образа "небо с Юпитером" поплыло некоторое успокоение, которое развернуло метущийся шкиперский разум в странную сторону: а что, если раздолбать саму прозрачную кварцевую стенку "ядерной лампы"?
Пикси сперва испугался сам себя, потому что никто никогда даже не намекал, каким кайлом можно прошибить эту стенку. Испуг испугом, но либо попробуй раздолбать корабль самим кораблем, либо помирай.
Отделить передний отсек – тот самый, что с рубкой и системами жизнеобеспечения – потом перейти в основной отсек и вручную отработать с маршевым и маневровыми двигателями. Выписать, наращивая ускорение, такой крюк, чтобы в итоге впилиться в оставшийся на старой траектории передний отсек. Вот тогда, возможно, будет продавлена не только гармошка радиатора, но расколота сама «ядерная лампа».
Но даже в случае победы, Пикси затем добрые миллионы километров придется куковать на открытой палубе, имея вместо хвоста длинное облако горячей урановой плазмы. Однако, шкипер понятия не имел, о чем тут еще думать. Вообще Манан не умел долго держать в напряжении мозговое вещество, его мимолетные мысли напоминали редкие очереди электрических разрядов. И шкипер стал кропать на скорую нитку.
Сперва Пикси наспех рассчитал рабочий график: когда отделяться переднему модулю; когда врубаться и вырубаться вспомогательным двигателям, чтобы основной отсек выписал маневровую траекторию. Затем он испустил сигнал бедствия, вытащил штыри стыковочных блоков, напялил скафандр, прихватил дополнительные кислородные баллоны и аварийные комплекты питания, ну и отправился через шлюз наружу. Возле грузового трюма (что в основном отсеке) имелся запасной пульт, применявшийся на стоянках для тестирования. С него Пикси и стал запускать один за другим жидкостно-реактивные маневровые двигатели. Есть расстыковка, есть маневр.
С вероятностью "фифти-фифти" реактор мог взорваться еще до пересечения с передним отсеком, или вообще не свидеться с ним в пространстве. Однако, на сей раз Пикси повезло – так же как когда-то с Беллой Абрамовной – курс на столкновение оказался удачным. Может за минуту до того, как реактор обязан был рвануть, передний модуль впилился в обшивку основного отсека, промял радиатор, свинцовую и циркониевые оболочки двигателя – и «лампа» треснула. Из трещины брызнула ослепительная урановая плазма. Пикси, находившийся с другого борта, успел вползти в приемный шлюз грузового трюма, и какие-то двести градусов жары скафандр отлично стерпел. Однако тело схватило такую дозу радиации, что ионизировавшаяся жизнь начала быстро расползаться по швам.
Шкиперу почему-то все более мнилось, что после летального исхода он обязательно попадет на Юпитер и воплотится в металлорганическую медузу, для которой тамошний холод и бешеный ветрило являются весьма ласковой средой. Манану даже казалось, что его душа отчасти переселилась в эту тварь. Наверное, приятный бред начался оттого, что Анима стала исполнять свою знаменитую "отходную", принуждая железы выбрасывать все большие порции эндорфинов и прочих внутренних наркотиков.
Спустя три дня крейсер лунарской эскадры отцепил опухшего, как несвежая сметана, сизого, покрытого язвами Пикси от разрушенных обезглавленных останков "Killary" и еще через три дня доставил в Эдуардыч-Сити, префектура Луна. Шкиперу пофартило. Его лучевую хворь крутые космиканские доктора полечили полной заменой костей, накопивших радиоактивные изотопы, на титано-керамические трубки, заполненные пробирочно выращенными кроветворными клетками. Получив из Эдуардыч-Сити рапорт шкипера Манана , Адмиралтейство в течении четырех дней рассматривало его все пристальнее, а на шестой день высочайше повелело: расследовать официально, срочно направить в префектуру Меркурий адмирала Никодимова-Солярного. Итого, между катастрофой рейса 13 и прибытием крейсера с адмиралом был трехнедельный разрыв.
24
Вокруг чудной пейзаж, напоминающий момент пробуждения от сна к яви.
Окружающая среда, закончив радовать нас многообразием, скатилась к заурядному лабиринту. Совершенно не излучающие стенки, ничего не означающие направления. Совсем бестолковое движение, куда ни пойдешь, смещаешься к центру. Этот лабиринт хавает любой импульс твоего движения, говорит «спасибо», и полученную энергию расходует на то, чтобы ты никуда не смылся.
Относительно недавно (в прошлом веке, пять минут назад) один из коридоров показал фокус. Он размягчился и по нему лениво потекли продольные, поперечные, диагональные волны, перламутровые как шампунь. Наверное, это напоминало деятельность какого-то внутричеловеческого органа. Будь на моем месте хирург, он бы оценил. Тем не менее, действовал коридор завораживающим и даже успокаивающим образом. Я заставил себя и фемку напялить скафандры – а вдруг нам перекроют кислород. Затем Шошана вяло шагнула в сторону «шампуня», коридор сделал глотательное движение и утянул ее. Она почти не сопротивлялась, потому что Плазмонт наверное напоминал ей «материнское вещество».