– Ну-ка, мальчик, давай вперед, как горный козел.

– У меня боязнь высоты! – нарочно стал истерировать он.

– По-моему, ты должен скорее ощущать боязнь дырки в голове.

И тут из другой комнаты, той, которую мы уже миновали, послышались звонкие голоса, свидетельствующие о препирательствах. Фем настоятельно требовала, чтобы какие-то мужики немедленно удалились, те же грубо упирали на исполнение закона. Я попытался запихнуть Мура в одну из кабинок, но тут дверь распахнулась и показался комбинашка собственной персоной. Будь под рукой гразер, я бы мигом срезал гада. Однако стрелял я из сквизера, при поражении этим оружием результат наступает лишь треть секунды спустя. В масштабах большого боя это – мелочи, ну, в нашем же случае комбинашка успел разрядить бластер. Не в меня, а в Мура, и прожег ему грудную клетку. Правда, сам стрелявший, быстро загнувшись, вышел из игры.

Я видел, Муру осталось немного. Шприц-пистолетом впрыснул ему крепкий кортизолин, который развязывает языки людям с сужающимся полем сознания, и налепил считыватель на горло. Слов уже не будет слышно, но приборчик распознает их по вибрациям. Я не знал, фемка все еще торчит неподалеку или давно убралась восвояси. Во всяком случае из соседней комнатки клубами валил дым.

– Скажи, дружок Мур, кто ж послал тебя нанимать старателей на разбой? Кому понадобился этот гоп-стоп? Не запирайся, я все знаю. Кто?

После небольшого затишья сквозь дым чиркнуло несколько бластерных трасс – одни отправились в окно, другие продырявили радиатор, откуда со змеиным шипением стал поступать теплоноситель. Потом из дыма чуть выше пола показался некто в шлеме и тут же схлопотал. Он слишком хорошо подставился в прицел моего гразера. Шлем превратился во что-то вроде котелка, из которого плеснуло паром, брызгами и светом. Надо было срочно улепетывать. Ну, Мур, ну! И Мур раз в жизни сделал благое дело, что, по большому счету, могло ему пригодится лишь на том свете.

– Нанял меня Дыня, муташка такой... выполняет разные поручения «Миража»... заплатил... десять кило гафняшек.

– Неужто в «Комбинации» никто не узнал про такой сюжет?

– Директор Медб мог... он занимался слежкой за «Миражом»...

Плазменный шнур прошипел возле уха. Я сорвал считыватель с горла задержанного и выскочил на карниз. Даже если Мур еще при жизни, ему быстро помогут свести с ней счеты.

Не промахнуться бы из-за такой нетерплячки, попасть бы ногами в кишку аварийного трапа. Вот он, наконец, конвульсивно сокращаясь, глотает мой организм, прокачивает полимерными мышцами и выбрасывает через свой "анус". Соответствующее отхожее место встречает меня внизу – полусклад-полусвалка.

На одном из концов проулка выглядывают из-за угла люди, которые бьют по мне из плазмобоев и бластеров. Я ухожу в другую сторону, петляя меж ящиков, огрызаясь и весьма неслабо своим аппаратом. На экранах хайратника снуют сетки прицельных и и целеследящих координат, вот я резко совместил две системы линий, и гразер облегчается по моему мыслесигналу. На том конце проулка человек до пояса превращается в помесь фонтана и вспышки. Я никогда не кричу в таких случаях с азартной пеной у рта: "Попал-попал". Еще не хватало испытывать половое возбуждение при виде чьих-то испаряющихся внутренностей. А почему, собственно, не порадоваться? – поинтересуется какой-нибудь юный балбес.

А потому, что следующим могу оказаться я.

Кто-то отправил в меня самонаводящуюся ракету, но я ей "выключил свет". Пустил контрракету, которая навелась на вражеский снаряд и сцапала его сеткой. Воспользовавшись суматохой, я соскользнул в люк пневмопровода. Это такая тумбочка с крышкой наверху и аварийным клапаном внутри. Крышка поднимается, клапан – у которого кем-то уже была сбита заглушка – проворачивается, и я падаю туда, где вечно ревет ураган. Поток подхватывает меня и быстро разгоняет.

Слишком быстро. Пневмосистемой, как следует, умеют пользоваться лишь фемы. Слишком уж крут и силен поток воздуха, а по дороге попадаются разные загогулины. Сразу напала жуть. Одежда свистела, ее металлические детальки визжали, царапая металл трубы, и, совокупно с воем урагана, доводили меня до степени близкой к безумию. Где люк, как не стать фаршем? По-моему, я так перенапрягся, что перестал соображать. И, конечно же, Анима автоматически стимулировала выпуск размягчающих психику эндорфинов.

После чего полегчало во всех смыслах. Слушайте, марсиане, слушайте, что со мной приключилось.

Когда я от страха и ужаса перестал чувствовать тело от пяток до макушки, вернее, прежнее тело, то как будто заимел новое. Словно заразившись движением от пневмопровода, завертелось во мне что-то похожее на юлу. Завертелось вокруг оси, если точнее ПОЛЮСА. Полюс прыскал во все стороны напряжением. Напряжение разлеталось лучами, пучками и фронтами. Получалось в итоге вихревое, вращающееся и разбегающееся поле. Причем скорость его разбегания было куда большей, чем моя собственная.

Дело кончилось тем, что вращающееся поле разрослось на всю пневмосистему. Да так, что ее трубы стали сеточкой вибрирующих сосудов. В центре сеточки находился наблюдатель, то есть я.

Наблюдатель удачно свернул в тот тоннель, где имелась люк колодца. Дальше были – дыра, шахта и мостовая. В вихре пыли и грязи я вылетел из пневмосистемы, как обшарпанный джинн.

И оказался в аграрной секции. Гидропонные ванны с зеленью картофеля-фри, того самого, у которого клубни сами вылезают на свободу и ползут в овощехранилище.

Сверху и снизу – плетение проводов и трубок, снуют киберы-овощеведы. Пока я пристрастно изучал, все ли члены тела у меня на месте, появился охранник и наставил на меня пушечку.

– Эй, бомжара, что тут делаешь?

– Упал в воздуходув, преследуя опасного преступника. Мы ж коллеги. – Я показал свое полицейское удостоверение.

– Первый раз слышу, чтобы полицейские пользовались услугами пневмопровода... Ты чего, командир?

Было чего. Потому что показалось, что тело мое многострадальное превратились в сеточку дрожащих сосудов, в центре которой разместился КТО-ТО. Я бы обозвал его Контроллером. Я пытался его заблокировать, он пытался меня отбросить, мое «я» куда-то отлетело, ударилось, отключилось.

Очнулся я уже в подсобке на топчане, лоб весь мокрый. Неподалеку охранник прихлебывает чай, заедая таблетками сухого коньяка.

– Ну, что очухался, лейтенант? Сам поедешь или карету тебе вызвать?

В кабинете шефа помещался совсем другой человек. Капитан Рекс К502 раскинулся в кресле майора В. Зубова, которое было для него великоватым, и большими глотками употреблял чужой кофе из чужой чашки.

– По некоторым признакам можно предположить, что ты теперь и есть мой шеф, – обратился я.

– Не предположить, а зарубить на носу. Кто теперь твой шеф, ты очень скоро почувствуешь на своей шкуре. Соответственно ощутишь и тот научно установленный факт, что являешься моим подчиненным до тех пор, пока я тебя не уволил.

Я попытался придать своему голосу выражение незлобивое и наивное.

– Странно, что тебя перебросили из полиции нравов на расследование разбоев и побоев. Слушай, а рукоблудие – это когда в присутствии дамы держишь руки в карманах, или наоборот?

– Здесь вопросы задаю я. Где ты был первую половину дня?

– Поскольку ты наверняка прочитал дело по ограблению каравана "Миража", то я кое-чего раскопал. Отморозков на это дело подбил Мур В200, работающий на «Комбинацию». Но его-то нанял некий фрукт по имени Дыня, сотрудничающий с «Миражом». Понимаешь, «Мираж» сам себя обчистил.

– Кто тебе сказал про Дыню? – несколько заинтересовался Рекс.

– Мур, перед тем как задвинуть кеды в угол.

И тут причина его интереса мигом прояснилась.

– Ага, значит, это ты устроил бучу в торговом центре. Тебя уже разыскивают, Терентий, – выражение физиономии у него стало таким удовлетворенным, словно я – это пойманная на лету муха.