Но борткомпьютер худо-бедно следил за колебаниями зыбкой почвы и предупреждал, что вот-вот мы должны перевернуться. Правда, в последний момент, когда выруливать уже поздно. Однако расторопный Мухин выпускал на совсем худой конец гидравлические подпорки, похожие на гусиные лапы. Они отчаянно цеплялись за края плавающих глыб, отчего вездеход напоминал зверька, потешно сражающегося за свою непутевую жизнь. А потом мы заметили, что в этой канители участвует еще одна личность. Сквозь беспокойную пыль прорисовались смутные очертания трактора и даже пневмососала. Кибитку жизнедеятельности разглядеть не удавалось, похоже, она была спрятана где-то в более пользительном для здоровья месте.

– Должно быть это наш очевидец, давай туда, – скомандовал я Мухину, сидящему за пультом управления. И сержант резво стал орудовать приводами на все восемь колес. Он один из немногих, кто может управляться всем хозяйством с помощью мыслеусилий через Аниму.

Очевидцу, однако, наше присутствие показалось назойливым, он забрался в свой трактор и, бросив остальное барахло, стал удирать по свежей почвенной коре. Увлекательная получилась погоня – от переспертого воздуха кровь в ушах заколотилась. Фильтры не справлялись с выхлопными газами человеческих организмов, но кондиционеру нельзя было лишнюю энергию отдать. А Мухин такое выкаблучивал, то колесами, то газовой подушкой, то "гусиными лапками"! Потом я заметил, что отморозок недвусмысленно гнет в одну сторону, как будто заводит нас куда-то, и даже иногда притормаживает, чтоб мы не слишком большие крюки на виражах давали.

– Мухин, не старайся идти за ним нос к заду, – распорядился я. – Кажется, он в полынью нас заманивает.

Сержант сдал в сторону, а отморозок, который хотел нас в ловушку упечь, видно перестарался и, самого себя обхитрив, исчез с глаз долой вместе со своим трактором.

Мудрый Мухин стал аккуратно выруливать к месту пропадания, и вот мы замерли на краю трещины. Сама она не шибко заметная, словно с бортиками, так что со стороны похожа на холмик. На пять метров ниже обрыва корочка, совсем слабенькая, а в ней дрожащая застывающая полынья. Туда видно и отправился вертлявый тракторист.

– По правилам хорошего тона надо сказать "до свиданья", помахать ручкой и ехать домой, – сказал Мухин.

Я было согласился с ним, однако заметил парой метров ниже по склону легкий оползень. Как будто кто-то поскреб там ботиночками, прежде чем спрятаться в расщелину.

– Ау, милок, не надоело тебе прятаться, как таракану? – подал голос я на нескольких частотах. – Вылезай, пообщаемся.

– Ага, сейчас вылезу, – отозвался тот из расщелины. – Встречайте с цветами.

Но вылезло из щели лишь дуло его плазмобоя. Оружие брызнуло огнем, отчего коп, который стоял справа от меня, брякнулся с дырой в антисиловом жилете и в скафандре. Какое-то мгновение из нашего товарища летел красный порошок. Десять лет тому назад этот парень сразу бы стал мертвецом, сейчас же не все так просто. Конечно, плазма и космос изрядно попортили ему внутренности, но моментально сработали перетяжки скафандра рядом с пробоиной, квазиживая оболочка мигом затянула дыру и начала кропить на рану лекарствами. Впрочем, с такой близи получить огонь в живот – это вряд ли располагает к жизни. Вот и Анима сообщает о глубоком шоке.

Ребята у меня надрессированы оказывать первую помощь, нашлепнули раненому коллеге внешний пластырь, и тут же подключили к нему кибердоктора, похожего на осьминога.

Разгневанный Мухин стал отцеплять от пояса гранату, чтобы угостить ей вероломную гниду.

– Стоп, сержант. Ты ведь не земной барашек, чтобы давать волю эмоциям. Мне эта паскуда тоже не нравится, но в дохлом виде она будет совершенно бесполезна.

– Ну, так и полезай к нему, командир, со своим сквизером.

– И полезу. Буксирный трос от вездехода закрепи, где покрепче.

Отморозок не ожидал, что грозная машина съедет прямо на него, поэтому выскочил с испуга из расщелины. Тут я его и припечатал его из сквизера, а Мухин поймал его клейкой сетью из широкомолекулярных соединенией.

Можно сказать, что после этого удача скоропалительно повернулась ко мне задом. Буксирный трос соскочил, я едва успел выскочить из люка, а машина смайнала в полынью и свинцовая каша со сладостным причмокиванием ее слопала.

Подчиненные чуть ли не в полный голос и хором называли меня скотиной. И другими неласковыми именами щедро одаривали. За то, что остались мы без унитаза полного цикла с его школьными завтраками.

Мухин занялся связью с Скиапарелли, я же попытался что-нибудь выяснить у отморозка, пока он не отправился гулять в мир теней. Запираться подранок особо не стал, наверное, был уверен, что вскоре протянет каблуки. После укола нирванола забормотал:

– ...Появился один тип, звали его Мур В200. Такой мелкий фраер на катушках. Некоторые его знали – бывший старатель. Кое-кто встречался с ним в Афродизианске. Он сказал, что «Мираж» нам стоят поперек горла, надо отвадить это гадье отсюда. Справедливо чирикал. Обещал, что деньгу хорошо зашибем, потому что у него есть надежные перекупщики для гафния. Аванс дал. Ну, мы подловили караван, машины сожгли, гафний растащили по тайникам.

– А потом-то что? Кто за гафнием приехал? Кто шлепнул твоих подельников?

– Никто не приехал. И абзац всем настал. У кого реактор взорвался. Кто обдристался насмерть из-за жратвы нехорошей. Кто в утес впилился на вездеходе, а на него еще сверху десяток тонн упало. А кое-кто сам повесился.

– Ты-то почему уцелел?

– Уже не уцелел... Отдал свой гафний задармака пахану, он меня сюда направил, обещал никому не говорить. Не сдержал слова, сука.

– Как думаешь, на кого работал Мур? Зачем все это ему понадобилось?

– Не знаю... Отвяжись, вернее, включи мультик... Мур видел, что я видел. Он прилетел на коптере... планетолет был без опознавательных знаков... эти машины... лет пять назад их скупала «Комбинация», чтобы как можно меньше народа над Меркурием порхало и на орбиту поднималось. А потом дилерам запретили их продавать...

«Комбинация», стало ею и здесь попахивать.

Отморозок тяжко захрипел. Ладно, будет тебе мультик. Тем временем Мухин – человек везучий, за что и таскаю его с собой – сумел связаться через ретранслятор с управлением полиции, все-таки у терминатора запыленность поменьше. Управление пообещало нас спасти – если, конечно, не поднимется электропылевая буря, если мы не сдвинемся с места, не ухнем в какую-нибудь задницу. И на этом спасибо.

Выговор "с занесением" я, конечно, схлопотал. За потерю пяти бойцов и трех машин.

– Ты выглядишь обиженным, – ласково улыбнулся В. Зубов, когда я ознакомился и расписался.

– За этих пятерых меня, наверное, пороть электрическим кнутом надо или вообще шлепнуть из убийцера. Впрочем, вы, господин товарищ майор, уже столько сотрудников потеряли, что и веснушек на носу вашей секретарши не хватит для подсчета числа. Значит, перед вами я не слишком провинился. Вот сдается мне, директор Медб К845 пропал из-за какой-то аномалии, только не природная она, а управляемая.

– Какой директор Медб? Запроси справочную службу концерна про него, и про снившуюся тебе персону услышишь только: не было и нет. Даже, если ты пролезешь в файлы концерна со своим кибердружком, результаты не порадуют тебя. А в картотеках префектуры сотрудники «Комбинации» вообще не числятся. Уверен, если даже связаться со столичными банками данных, то окажется, что гражданин Медб К845 лет двадцать назад бесследно исчез в кольце Сатурна, и с тех пор его никто не видел и не слышал.

– С таким прогнозом полностью согласен. Враг-то не дремлет. Да только нам и распутывать такие узелки.

Вид у В. Зубова стал вялый, как у мокрого белья на веревке. Должно быть, пустил к себе в экраны хайратника какой-то мультик и потихоньку начал зависать.

– Разборки в «Комбинации", да еще на таком уровне... Нам туда рога совать не стоит – обломаются. Нам на дверь там четко указали – мало что ли? Надо, чтоб еще и с лестницы спустили? Полное стирание директора означает, что они в нашей помощи не нуждаются. Сами обделались, сами подотрут.