Эта фемка, что подвалила ко мне, была низковата для своих – с меня ростом, но голову ее украшал обычный для них ежик, а щечку – шрам. Головорезка, видать.

– Мы, люди, плохо осведомлены о ваших фемских повадках. Что тебя подкупило в моем предложении, милая моя?

– Меня зовут Шошана Ф903, – слегка скрипнув зубами, заявила фемка.

– Ладно, Шошана. Что, все-таки? У вас же своя игра, с посторонними вы не дружите.

– Никто с тобой дружить и не собирается. Если ты платишь за проводку, я тебя провожаю, причем такой дорогой, которой нынче можно добраться туда. Это тебе обойдется в три кило гафняшек.

Что эквивалентно трем сотням бутылок «язвовки» – и представить страшно. Вместо такого количества прекрасной жидкости я заполучу одну большую «язву» по имени Шошана. Но я уже, так сказать, влез под душ, так что не пустить воду было бы постыдным делом.

– Если это не станет проводами в последний путь, тогда твое согласие, Шошана, можно считать доброй приметой. Парочку мы будем представлять странную. Впрочем, размер твоего бюстгальтера позволяет тебе не особо выделяться на фоне мужчин, особенно пока ты в скафандре.

По-моему, она подавляла в себе обиду немалым усилием недюжинной воли. Получается, я нечаянно ее протестировал и выяснил, что есть обстоятельство, которое заставляет ее не реагировать на мои подначки. Она кем-то и чем-то подготовлена к общению со мной. Однако, не будем перегибать – иначе ее попустительство станет слишком нарочитым и кто-то может поменять тактику.

Между прочим, особенного выбора у меня нет. Допустим, Шошана – шпионка. Но кто гарантирует, что следующий провожатый не окажется вообще диверсантом? Кроме того, фемы, может статься, мои криптосоюзники. Ведь там, в торговой секции, одна из них, похоже, не только пособничала мне, но даже открыла второй фронт. Кто, в конце концов, открыл люк на выходном шлюзе пневмопровода? Не исключено даже, что во время драки между муташками, фемы как бы случайно оказались поблизости и уберегли меня от полного втаптывания в грязь.

– Ладно, заметано. По рукам и ногам. Отправляемся в ближайшее время, если не возражаешь...

Я фразу не договорил, не условился еще, где и когда, как она уже резко крутанулась и пошла вон из кабака. Я попытался догнать ее, но поскользнулся на чьих-то зрячих соплях, едрить их налево, и залетел под стол, где здоровенный крысомутант внаглую спер у меня ботинок.

Вечером забрался в ангар к Филимону – в Скиапарелли нет механика круче его. Некогда он благодаря мне год схлопотал, в смысле посадил я его. И с тех пор гражданин механик спасибо говорит за это. Засветился Филимон так. Скорешился он в свое время с механиками, которые работали в «Комбинации» – и они загнали ему досрочно списанные аккумуляторы в немалом количестве. Ну, и комбинашки всех прихватили. Филимона они как бы отпустили, а механики как бы случайно оказались на солнечной стороне планеты. Но Служба безопасности приговорила и Филимона. Наняла двух старателей, чтобы они сделали виноватому чик-чирик в подворотне. Пришлось мне Филимона срочно заарестовать и статью ему шить не слишком серьезную, на годик отсидки. Так что Филимон продолжал кудесить в своей мастерской, замаскированной под гидропонический огородик, лишь благодаря мне. Ну, а кочаны капусты вырастали там с человеческую задницу – это так благотворно на них действовал не полностью отработанный уран-235, вылеживающийся в свинцовых бочках по углам.

– А-а, ага, – опознал меня Филимон, отрываясь от турбины-метаморфантки с саморастущими лопатками. – Пришел тот самый человек, который заставил меня в течение года дрессировать от скуки тараканов и кормить с ложечки клопов. Ну, чего еще тебе от меня надо?

– Верю, что тараканы и поныне на задних лапках ходят по твоей кухне, и клопы очень уважительно с поклонами сосут твою кровь. Я рад, что ты им понравился. А мне понравится приличный вездеход, причем очень скоро.

– Двадцать кило гафняшек. Старатели по два года на него колымят.

– Свин неблагодарный, ишь какую сумму нахрюкал. Как насчет того, чтоб напрокат?

– Ты же угробишь машину – руки ведь у тебя крюки. Вижу, что выставили тебя из полиции и теперь будешь чего-то кому-то доказывать... Ну, есть у меня одна машина, которая сгодится. Вечно-опытный образец… Сделан, кстати, гражданин начальник, целиком из контрафакта и ворованных деталей.

В дальнем углу ангара-огорода, за ширмой из ядовитых растений, хранилось то, чем Филимон меня собирался одарить. Жуткий гибрид танка, снегохода и паука. Шесть колес, два трака, трое полозьев, семь рычажных шагающе-цепляющихся конечностей. Основной двигатель – микрореактор с кипящей активной зоной и гранулированным расщепляющимся топливом. Как объяснил Филимон, система защиты у этого монстра хиленькая, поэтому – если хорошо поездил – на охлаждение не надейся, а не забудь слить радиоактивный натриевый кипяток. На случай отказа реактора есть аккумуляторы, скорее всего свинченные с ионной ракеты. Керамическая защита видно содрана с космического челнока. К турбине, вертящейся от нагретого гелия, помимо обычного генератора приделана еще и МГДэшка. Можно даже глиссировать, выпуская пар под днище.

– Владей на здоровье, лейтенант. Надеюсь, здоровье твое будет в прямой, а не в обратной зависимости от обладания сим средством транспортировки. Особо не дрейфь, циркониевый колпак ловит нейтрончики, что твоя мухоловка. В управлении, особенно рулежке, биоинтерфейсом пореже пользуйся, на мыслеусилия особо не полагайся. А бабки за прокат по возвращении отдашь, так что у тебя есть стимул не торопиться домой.

– Может, на том свете рассчитаемся градусами Кельвина?

– Геенна огненная – наша местная меркурианская достопримечательность.

Забрался я в кабину, проверил колесные и гусеничные приводы, погонял борткомпьютер, потестировал гидравлику, пневматику, синхронизацию конечностей. Ну да, Филимон – гений по части хищения нужных деталей.

Затем мой новый транспортный аппарат прошагал в растопырку по грядке и, выбравшись наружу, спустился в тоннель для большегрузных средств. Поехал тихонько, на аккумуляторах, в ангар моей жилой платформы. Завтра еще реактор заряжать. Все вездеходы, кроме полицейских, получают расщепляющиеся материалы за городом. Поэтому связался я с заправочной станцией и заказал топливо на завтрашнее утро. Банковская карта с грустным шипением втянулась в считыватель городского коммуникатора (или, по-народному, горкома) и похудела на кило гафняшек.

Перед путешествием я погрузился в храп. Всю ночь ворочался, потому что боялся новомодной плесени, от которой вездеходы мгновенно корродируют и разваливаются. А проснулся, когда услышал, что кто-то возится в прихожей. Мигом скатился с постели, залег под койкой. Там нащупал плазмобой, быстро снял с предохранителя и занял огневую позицию. Дверь открывается и на прицеле появляется вчерашняя фемка с вещмешком, в скафандре – опытные люди всегда его одевают перед поездкой, чтобы меньше на себе тащить, а заодно проверить, все ли с этим "верхним бельишком" тип-топ.

– Я тебя вызывала по горкому, – сказала она скучным голосом, глядя куда-то в окно. – Но ты не отзывался. Нам ведь пора.

– На то и сигнализация в ухе, чтоб ничего не слышать.

Я вылез из-под койки. Странное это было зрелище – человек в скафандре и человек в трусах. Особенно для нее. Впервые на ее лице проявилось нечто столь же похожее на улыбку, как педальный автомобильчик на танк.

– Некая дисгармония присутствует, – заявил по такому случаю я. – По крайней мере, на картину Рембрандта эдакая сцена не просится. Может, и тебе немного разоблачится.

– Что такое Рембрандт? А, ладно. Для восстановления гармонии я в холле побуду, – милостиво соглашается моя валькирия.

Честно говоря, я еще собирался как следует заправить свой личный топливный бак, но ввиду недалекого присутствия фемки придется давиться обед-пастой и сыпать в пасть мясные и овощные таблетки.