– Полундра, тикаем в соседний отсек. Разгерметизация. – Вся шарага, хоть только что клевала носом, бодро рванула на выход. Мы с Анискиным подхватили пробитого медузой паренька и потащили, оставляя кровяную дорожку.

Во втором отсеке было совсем тесно и душно как в джунглях. Едва мы отдышались, как неугомонный Пень громогласно заявил.

– Мы, между прочим, проверку еще не закончили.

Все обрадованные чудным избавлением, заметно приуныли, а кто-то заметил:

– Эта штука летает быстрее пука. Удирать-то куда теперь будем? Во двор, да? А вместо скафандров гондоны что ли использовать?

– Молчи, петушок, – сурово нахмурясь, процедил Анискин. – В шлюзе пара аварийных скафандров имеется, но они тебе уже не понадобятся.

– Перво-наперво, – напомнил я, – проверьте пострадавшего на наличие подсадки. Потом окажите, кто умеет, медицинскую помощь. В-третьих, наладьте кого-нибудь собирать скафандры. Уверен, что их вынесло из пробоины на окрестные скалы.

Медбрат-общественник Пень быстро обследовал раненого и кивнул: "Порядок, кома, полостной разрыв, но сердце на месте осталось. Я бы на его месте ещё пожил". После такого диагноза парня водрузили на стол в углу отсека. Народный умелец Пень, распаковал медицинские аппараты, подсоединил многорукого кибердоктора, тот в свою очередь подключил искусственные легкие, похожие на скомканную туалетную бумагу, взмахнул капельницами и заработал сшивателями. А мы с шерифом собирали скафандры в первом отсеке; по счастью один из космических костюмов под давлением вылетающего воздуха намертво заткнул пробоину.

Бдительные облачились, забрали свои стволы и проверка закончилась, ввиду отсутствия желающих.

– Надо сниматься всем отсюда, – предложил я, – и дуть в Скиапарелли.

– Вот где у меня этот Скиапарелли сидит, – Слоняра чиркнул он себя по горлу ладонью. – Если туда много спор попало, то они все уже одержимые бесом. Что еще от этих бездельников ожидать?

– На Скиапарелли власть однако не начинается и не заканчивается. Как-нибудь имеется еще правительство на Марсе, – столь же резонно сказал я. – А это значит...

– Это значит, что если оно на Марсе, нам до него добраться будет не проще чем до Альдебарана. Ты в курсе, какие сейчас цены на билет заоблачные?

– Можно и корабль поиметь, – неожиданно предложил Пень, но тут же, испугавшись самого себя, стух. – Впрочем я этим заниматься не собираюсь. Мне надо гафний копать.

– И мне... и нам... – выступил хор старателей.

– Пожалуй, стоит подумать над вашим заманчивым предложением, – кивнул я Пню. – Действительно, не нужно нам переться толпой в Скиапарелли, и петь там хором перед магистратом. Мы, то есть я и еще двое-трое из вашего дружного коллектива, вернемся в столицу сплоченной группой товарищей и попытаемся проведать, как далеко зашла аномалия. Или мафия, которая эту аномалию применяет. Итак, кто со мной?

Молчание затянулось, предложение не подкупало.

За пятым жилым кварталом в Скиапарелли вовсю идет неорганизованная застройка. Дело проворачивается так: какой-нибудь ушлый кент закупает и присоединяет к мобильной столице новую платформу – пятьдесят на сто метров. Потом уже у владельца платформы те граждане, что побогаче, за хорошие денежки приобретают квадратные метры ее поверхности в собственность, а более простой люд за весьма скромную плату – кубометры надплатформенного пространства. Владелец поверхности устанавливает стояки – трубы с большими штырями, со встроенными линиями водопровода, канализации и электрификации, с оптоэлектронными кабелями. На эти штыри владельцы пространства цепляют кубики, геодезики, бакиболы, и такое прочее, то есть модули жизнеобеспечения, жизнесферы.

Затем в эти гнездышки загружаются муташки, шлюхи, старатели, чумовые изобретатели и прочий малополезный сброд, для которых Меркурий – точно уж конечная остановка. Начинают там жить, жрать, хлебать, выделять, спариваться, ну и так далее.

Самый дешевый вид гнезда – из квазиживого пластика. Квазиживые стены, пол и потолок поглощают углекислый газ (на свету), мочу, водяные пары, фекалии – если их не слишком много. И соответственно выделяют кислород, изредка белки. Часто сахар в виде патоки или меда где-нибудь в уголке. Иногда спирт – тут нужны особые контрабандные сорта нанопластика. Обитатели спиртоводочных гнезд, впрочем, долго не живут. Уйдет такой жилец в запой, заляжет, открыв рот, под алкогольную капель и забудет, например, включить свет. Соответственно квазиживому жилищу уже нельзя будет поглощать углекислый газ, и оно перейдет к гетеротрофному типу питания, непосредственно расщепляя своего хозяина. Через пару недель гражданина алканавта как языком слизало.

После пришпиливания всех жизнесфер к стояку, получается эдакое дерево, в кроне которого суетится мошкара. Рядом цветет еще одно дерево, и так далее. В итоге, на платформе вырастает целая роща, в которой всем находится место, и жучкам, и паучкам.

Изобретатель, который помог Слоняре создать демонометр, жил где-то здесь. Я изрядно полазал по бидонвиллю, пытаясь его жизнесферу найти.

Один «мошка» меня совсем достала. То ли шпик, то ли попрошайка, с хорошей примесью генов летучего насекомого. Вился, пока не прыснул ему в фасеточные глаза инсектицидом из баллончика. Он врезался в стояк и куда-то смайнал.

На второй час доискался я изобретателя – его скромная жизнесфера на верхушке одного из «деревьев» была залеплена двумя здоровенными модулями соседей. Постучал в люк каблуком: «Встречай, полиция». Когда я вошел через шлюз в жизнесферу, то повстречался с молодью – сопливым пацаном, по которому ползали писклявые кибермышата. Меркурий явно не место для детей, но детопроизводство не затухает. Мелкота появляется и, само собой, поголовно относится к разряду мутантов.

Потом из-за шкафа появился мужик в замурзанной майке поверх внушительного пуза, с шеей, опутанной ворохом проводов и с лазерным паяльником в руке.

– Вы откуда? – нервно спросил он.

– Из ада, – успокоил я его.

Мальчишка тем временем погрузил голову в куб головизора, где бились насмерть команды "Спартак" (Марс) и наше меркурианское "Динамо". Спортсмены звякали магнитными каблуками по стальной поверхности спутника, налетали и отскакивали от гибких стержней, воткнутых в пол и соединяющихся с потолком, молотили и дубасили друг друга.

– "Спартак" – параша, победа – наша, – воскликнул сопляк когда очередной проход динамовца закончился попаданием тела в ворота, и возбужденно почесал шестипалой ручонкой в вихрастой голове. Вот такой теперь футбол без мяча. Я меж тем приступил к официальной части визита.

– Господин Викентий Б018, брахман-расстрига, я из полиции, но это неважно. Комитет Бдительных долины Вечного Отдыха передает вам привет и интересуется, над чем вы сейчас работаете.

Ученый прокашлялся, но быстро взял себя в руки.

– Я всегда вижу дальше и глубже других. В данный момент я конструирую прибор для охоты на сверхволновиков. Вам хочетя узнать, что это такое? Отвечаю, это жители черных дыр, влачащие жалкое существование на сверхдлинных волнах. Все остальное – и поле, и вещество – у них отъела дыра.

Ага, собеседник явно с приветом.

– Давайте оставим сверхволновиков на закуску, уважаемый мудрец. Точнее, хватит ездить мне по ушам. Слоняра в свое время прислал вам весточку с мольбой о помощи, а вы построили прибор для опознания демона. Или, может, какой-нибудь топ-менеджер уже предлагал вам познакомиться с этой аномалией и заняться ее распознанием? – я стал "греть" подозреваемого по старой ментовской привычке.

– Приручить Плазмонта… Послушайте, молодой человек, лет десять назад я был еще строен, как кипарис...

– Вы уверены, что надо начинать с периода полового созревания?