Лежа носом в подушку, на животе, Фуар ощущал себя очень уязвимым, ведь был фактически обнажен. Большей частью одежды пришлось пожертвовать, чтобы обработать раны. И вот сейчас, когда Деймос фактически навис над принцем, чувство уязвимости усилилось.

Когда царь закончил с первой раной, она уже не кровоточила, да и не болела так сильно, словно ее обработали обезболивающим бальзамом. А Деймос уже перешел к самой длинной ране не спине. Когда он почти закончил с ней, Фуар почувствовал облегчение настолько, что на смену боли пришло смущение. Он мог лишь порадоваться, что его лицо скрыто от царя. А вот Деймоса, кажется, нисколько не беспокоил тот факт, что часть раны находится фактически на заднице принца. Это Фуар едва не вздрагивал от каждого прикосновения к тому месту, которое и оголять-то не принято, не то что…

Но рано или поздно всему приходит конец, пришел он и этому странному лечению. Царь отстранился, а Фуар чувствовал себя таким измученным от всего навалившегося, что едва держал глаза открытыми. Деймос, конечно, заметил это и, накрыв парня одеялом, сказал:

— Спи. На ближайшее время это твое единственное занятие.

Что-либо ответить Фуар уже просто не смог — сильная измотанность взяла свое, и он буквально отрубился.

Сон оказался настолько глубоким, что походил на обморок. Проснулся Фуар, когда раны снова начали ныть. И чем дальше, тем невыносимее это становилось. Да и сознание оставалось спутанным.

Дальше какое-то время становилось только хуже — до бреда и жара, но в этот раз за ним ухаживали, словно за сокровищем. Регулярно перевязывали и, кажется, чем-то смазывали раны, поили обезболивающими настоями, от которых шумело в голове и немного путалось сознание, но зато можно было на какое-то время спокойно заснуть. А еще регулярно поили и кормили чуть ли не с ложечки. Кто всем этим занимался — для принца оставалось загадкой — из-за жара и общего недомогания лица казались размытыми.

И все-таки в этих полубредовых днях болезни имелось и нечто постоянное — Фуар регулярно чувствовал царя рядом с собой. Похоже, Деймос взял процесс исцеления принца под свой личный контроль, самочинно осматривая раны, а то и давая кому-то советы.

Когда Фуар, действительно, пришел в себя, и это больше не было передышкой между сном и беспамятством, то с удивлением обнаружил, что один в покоях. Впрочем, это оказалось ненадолго. Едва принц успел осознать повязки на руке, спине и груди, как дверь открылась, впуская Деймоса. Тот критически глянул на Фуара и заметил:

— Ну, кажется, теперь все.

— Что все? — насторожился принц.

— Ты идешь на поправку, щенок, — почему-то теперь это обращение больше не казалось уничижительным, а почти… ласковым что ли.

— Это хорошо, — ответил Фуар, просто чтобы что-то сказать.

— А ты крепче, чем я думал. Выздоравливаешь очень быстро. Скоро сможешь вставать.

— Значит, пока нет?

— Ну, попробуй, — усмехнулся Деймос и даже поднялся с кровати, чтобы не мешать.

Фуар честно попытался, но сумел лишь чуть приподняться, потом силы кончились, а спина полыхнула болью.

— Вот видишь, — подвел итог царь. — Лучше пока даже не пытайся, а то еще рана какая-нибудь откроется. Ты и так потерял много крови.

Слышать такую заботу в голосе Деймоса было странно, но Фуар все-таки не удержался от комментария:

— Кажется, у меня все на свете затекло, и я уже тела толком не чувствую.

— Даже так? — рука царя неожиданно скользнула под одеяло и дотронулась до ноги Фуара, который ойкнул от неожиданности.

— Вот тебе и ой, — хмыкнул Деймос, но руки не убрал, наоборот, передвинул выше, массируя конечность.

Почти сразу Фуар ощутил легкое покалывание от разгоняющейся крови, но это оказалось даже приятным, правда, принц тотчас вспыхнул, стоило услышать:

— Ты опять холодный, как лягушка. Приказать, чтобы здесь топили пожарче?

— Нет, не нужно, — с трудом выдавил Фуар.

— Ладно. Да, вставать тебе еще рано, но вот двигаться, хотя бы понемногу, пробуй. Иначе потом будешь передвигаться хуже новорожденного жеребенка.

— Я попробую.

Фуар, в самом деле, пробовал с завидным упорством, порой доводя себя до изнеможения и кусая губы, чтобы не кричать от боли, но пробовал. Слишком живы были воспоминания, как оно может быть иначе.

Спать с царем в одной постели, когда ты еле двигаешься, было странно, но ничего такого не случилось. Деймос умудрялся даже не задевать его во время сна. Фуару бы обрадоваться, но почему-то огорчало. Но сейчас он все равно оставался слишком слаб для чего бы то ни было.

Как ни странно, но принц обзавелся еще и приятелем. В первый раз, когда в покоях появился Эол, Фуар подумал о нехорошем, а все оружие находилось вне пределов досягаемости. Но неожиданная улыбка парня его обескуражила.

— Лежишь? — осторожно спросил Эол.

— Как видишь, — не менее осторожно ответил Фуар, подтверждая очевидное.

— А то некоторые поговаривают, что тебя и в живых уже нет.

— И ты решил проверить?

— Нет.

— Зачем тогда пришел?

— Просто… — красноречие не являлось сильной стороной воинов, и Эол явно пребывал в замешательстве. А Фуар не собирался ему помогать. Наконец, молодой воин нашелся со словами и выдавил: — Ты так сражался тогда!

— Иногда приходится, — уклончиво ответил принц. Он никак не ожидал приобрести поклонника, тем более таким странным способом.

— Я еще никогда раньше не видел кого-либо не из нашего царства. Ты, правда, принц?

Эол спрашивал как-то совсем бесхитростно, словно был совсем ребенком, а ведь это не так. Фуар собственными глазами видел, как он сражался. Но врать не хотелось, поэтому он ответил:

— Правда, — Фуар мог бы еще уточнить, что иноземцев Эол уже видел немало — достаточно присмотреться к ученикам, да и к себе самому не мешало бы, но не стал. Вместо этого спросил: — А царь знает, что ты здесь?

Ответить парень не успел — предмет вопроса явился сам. Бесшумно, как кот, вырос прямо за спиной молодого воина и проговорил:

— Эол? Вот уж не ожидал увидеть тебя здесь.

— Мой царь! — парень почтительно склонился, но Фуар успел заметить промелькнувшую на его лице целую гамму чувств. Эол явно не ожидал подобной встречи. Но не мог же он не знать, в чьи покои идет!

— Зачем пришел? Послал кто-то?

— Нет, я сам, — со временем ему придется что-то сделать с этим видом нашкодившего мальчишки. — Я… я просто хотел…

Эол не мог подобрать слов, но царю они уже и не были нужны, он похлопал парня по плечу и сказал:

— Понятно. Что ж, ладно. Только впредь лучше предупреждать о визитах в царские покои.

После этих слов Эол весь изменился в лице и, едва не пав ниц, с трудом выдавил:

— Простите, мой царь!

Деймос лишь отмахнулся, и Эол, воспользовавшись его благодушным настроением, поспешил удалиться прочь. Царь усмехнулся, глядя ему вслед, и заметил:

— Он может быть забавен.

— Разве Эол не в твоей личной охране? — поинтересовался принц, почему-то ощутив нечто, очень похожее на ревность.

— Да. Поэтому он сюда и прошел, — ответ заставил Фуара удивиться. Он ни разу не видел охраны у дверей. А Деймос снова спросил: — Он что-то хотел от тебя?

— Хм. Кажется, нет.

— Кажется?

— Мы говорили совсем недолго. Но, по-моему, я ему просто любопытен.

— Ну-ну, — похоже, царь что-то прикидывал. — Если вы так спелись, возможно, это и к лучшему.

— То есть?

— Будет твоим помощником, возможно. Пока ты окончательно не встанешь на ноги.

Такого еще никогда не случалось. Обычно Фуар выкарабкивался сам. А тут такие треволнения, и слуги относятся едва ли не с трепетом, правда, на вопросы по-прежнему не отвечают. Хотя появился еще один источник информации…

Как не удивительно, после того случая Эол продолжал изредка заходить к Фуару. Увидев его во второй раз, принц удивленно спросил:

— Тебе царь разрешил заходить ко мне?

— Да. Почти, — второе слово Эол произнес очень тихо, но на слух Фуар не жаловался, поэтому переспросил только: