Почти через полгода у Менестрес состоялся разговор со своим верным другом и телохранителем:

— Деймос по-прежнему очень замкнуть в себе.

— Мягко сказано, — фыркнул Димьен. — Вообще невозможно понять, что у него на душе. Временами он словно кукла. Практически ничем не интересуется.

— Все это верно. И все-таки, он немного оттаял по сравнению с первыми днями.

— Соглашусь. Но этого еще слишком мало. Я не уверен, выживет ли он, оставшись один, с таким отсутствием желания жить.

— Мы никуда не торопимся и не гонимся за результатом, и уж конечно так просто его не оставим, — попеняла Менестрес.

— Я понимаю. И все-таки это тревожные признаки.

— Соглашусь. И хоть он слишком молод, чтобы устать жить, я опасаюсь, что однажды он может уснуть и не просыпаться столетиями.

— А нет ли вероятности, что так ему будет лучше?

— Нет. Это ведь не решение проблем, а просто уход от них. Проведи Деймос в этой спячке век или тысячелетие, для него время пробежит как одна ночь. И стоит пробудиться, как проблемы снова навалятся.

— Ты говоришь, словно на собственном опыте, госпожа, — осторожно заметил Димьен.

— Так и есть. Только я засыпала на два столетия, чтобы набрать силу, чтобы после пробуждения быть в состоянии отвоевать свое королевство.

— И у тебя получилось.

— Да. Но от такого сна вампир не может пробудиться сам. Его должны разбудить, а потом и напоить, так как можно проснуться не совсем контролируя себя.

— Понимаю.

— Я постараюсь объяснить все это Деймосу, равно как и то, что подобными поступками он никому ничего хорошего не сделает и никакой вины не искупит. Но нужно и что-то еще. Что-то, что избавит его хотя бы от части груза на душе.

— Разве такое возможно?

— В подлунном мире есть еще многое, что неизвестно людям.

— Только людям?

— Да. Я позвала погостить сюда Церес.

— Церес? — удивленно переспросил Димьен.

— Ах, да, ты ее еще не видел. Сейчас она новая Магистр Крита, но это не главное. Она — одна из ярких представителей своего клана — клана Гаруда, и снискала себе славу, как искуснейшая куртизанка.

— Профессионально?

— Это, скорее, ее хобби. В принципе, ничего удивительного, учитывая способности клана.

— Гаруда… их ведь еще называют вечными любовниками, — осторожно проговорил Димьен.

— Именно.

— И ты хочешь таким образом… развлечь нашего угрюмого гостя?

— Любовные ласки могут излечить много ран. К тому же, Церес может узнать то, что нам поможет.

— Если Деймос ее еще подпустит. У него какое-то странное отношение к этой стороне жизни.

— В чем именно подмеченная тобой странность?

— Хм. Похоже, на отношение ко всему остальному: равнодушное безразличие.

— В его прошлом я тоже видела очень мало событий, охватывающих эту сторону. И ту малость настолько заволокло пеленой боли, что я поостереглась копать глубже. В разговорах он ничего не упоминал?

— Нет. Деймос вообще неразговорчив.

— Знаю. Что ж, тогда присутствие Церес еще более необходимо. Но я, на всякий случай, позвала еще и Фаула.

— Это тот, о ком я думаю?

— Вампир, с богатым прошлым викинга. Но куда более важно, что он обладает огромным потенциалом, и он Мора.

— Он?

— Да. Он может питаться не только кровью, но и страстями человеческими. Некоторые вампиры других кланов тоже это могут, вот только для них чувства не пища, а наоборот, расход энергии.

— Ты хочешь, чтобы он поглотил все чувства Деймоса?

— Нет, это действует немного не так. Он сможет облегчить его душу, поглотить отчаянье. Подобное никак не навредит Деймосу.

— Это хорошо. Он, конечно, странный тип, но…

— Я рада, что ты ему сочувствуешь.

— Но как долго ты собираешься им заниматься?

— Пока Деймос не придет в норму, и уж точно ближайшие сто лет. Я не хочу, чтобы его узнали бывшие «подданные» и попытались отомстить.

— А могут?

— Многие люди злопамятны и рады свалить свои несчастья на кого-то другого.

— Деймос может воспринять это как должное.

— В том-то и дело. Поэтому ему лучше держаться подальше от тех мест, да и людей, по большому счету, тоже.

— Но у нас их тут и немало.

— А больше и не надо. Он слишком должно жил среди них, не зная о нас.

— Стоит восстановить баланс?

— И это тоже. Он должен все-таки перерасти то, что осталось в нем от человека.

— Но это держалось в нем более тысячи лет.

— Во многом потому, что Деймос не знал о других возможных вариантах. И у него толком не было наставника.

— И все-таки выбор… кандидатов кажется мне немного странным. Прости, конечно.

— Тебе не за что извиняться, Димьен. Мне приятно с тобой обсуждать дела. А что до Деймоса, то интуиция подсказывает мне, что так будет лучше всего.

С таким аргументом спорить было уже бессмысленно. Димьен не раз имел случай убедиться, что интуиция Менестрес никогда не подводит, словно, прежде чем пробудиться в ней, оная впитала в себя опыт всех предыдущих королев.

На самом деле, подобное предположение было очень близко к истине. Но Димьен никогда не задал бы вопрос в лоб, прекрасно понимая, что есть вещи не его ума.

Чтобы отправить сообщение кому-либо из Детей Ночи, Менестрес вовсе не нуждалась в почтовых голубях и письменных принадлежностях. Ей достаточно было ментально дотянуться до нужного ей вампира, и расстояние здесь роли не играло.

Подобный способ очень облегчал жизнь, иначе письмо шло бы до адресата несколько месяцев, а то может и дольше, учитывая, что Фаул находился где-то на севере.

Конечно, чтобы добраться до своей королевы, вампирам требовалось время. И не удивительно, что Церес явилась первой.

Ее караван оказался виден издалека, и Димьен отправился ему навстречу. В дом Менестрес вампирша вступила с первыми сумерками.

Путешествуя, Церес тоже предпочла укутаться в покрывало с головой. Когда подоспевшая служанка помогла его снять, то перед Менестрес предстала настоящая красавица: белоснежная, словно фарфоровая, кожа, пронзительные серо-зеленые глаза, кудри черных, как смоль, волос. И ко всему этому мягкие черты лица и точеный стан. Но даже при таких внешних данных подобной красоты не получилось бы, если бы не движения, жесты, за которыми таились нежность, немного порока и потаенное обещание.

Много позже подобный талант назовут сексуальностью, но Церес прекрасно обходилась без каких бы то ни было определений, способная привлечь внимание любого.

Легкой походкой нимфы вампирша приблизилась к Менестрес и, низко поклонившись, проговорила:

— Я пришла по вашему зову, Владычица Ночи, и вверяю себя в ваши руки.

— Рада видеть тебя, Церес клана Гаруда. Располагайся в моем доме.

С этими словами Менестрес протянула вампирше руку, и этот жест значил гораздо больше, чем все остальное. Церес припала к руке. Сначала коснулась лбом ладони, а потом быстро поцеловала запястье там, где к самой коже подступали вены и бился пульс.

Подобный жест являлся своеобразной клятвой верности и признанием главенства обладателя руки.

Закончив с «официальной» частью, Менестрес порывисто приобняла вампиршу за плечи и сказала:

— Разреши представить моих домочадцев. Димьен — мой телохранитель, мои птенцы: Руфус и Раши, и наш общий друг — Деймос.

— Мне очень приятно, — вежливо кивнула Церес. — Мои птенцы уже выросли и разлетелись. Я приехала только в сопровождении Хааса, ну, думаю, вы его помните, госпожа.

— Конечно.

Говорили явно о хмуром смуглом типе, все это время стоявшем за вампиршей. И вообще речь шла только о Детях Ночи, хотя с гостями еще прибыли многочисленные слуги — люди, но о них разговора не было.

Вместе с Церес в поместье пришло и шумное веселье. Вампирша постаралась не упасть в грязь лицом перед повелительницей, и привезла не только слуг, но и музыкантов, которые разве что из кожи вон не лезли, чтобы поразить хозяев своим мастерством. И у них получалось.