– Отменю, – кивнул Калашников. – Но пока – как следует изучи местность в окрестностях нашего будущего Храма. Скорее всего, провокация состоится именно там. А ты, двадцать три восемьдесят семь шестьдесят один, подготовь все необходимое для видеосъемки, получи необходимые разрешения и заранее распланируй линию защиты. Беспорядки мы, конечно же, подавим, но в их организации нас все равно обвинят. Провокация, ничего не поделаешь!

Калашников развел руками и поклонился, чувствуя себя ярмарочным балаганщиком. Роботы переглянулись, разом поднялись на ноги и почти одновременно спросили:

– Можно идти?

– Да, и последнее, – вспомнил Калашников. – В ближайшие часы Фтальхская Конфедерация может удовлетворить нашу просьбу о проникающем гражданстве. Двадцать три восемьдесят семь шестьдесят один, будьте готовы сразу же оформить все необходимые документы!

У роботессы снова округлились глаза, но на этот раз Калашников не стал извиняться. На то я и Звездный Пророк, подумал он, чтобы периодически совершать невозможное.

– До встречи у космолета, – помахал рукой Калашников. – И попробуйте в ближайшие десять галчей меня не слишком беспокоить: я собираюсь в глубокое погружение.

Калашников не обманывал своих роботов. Он действительно решил разобраться с «желтым небом» прямо сегодня, еще до визита на Авареск. Разобраться в последние оставшиеся в его распоряжении спокойные часы, потому как чем бы ни кончилось храмостроительство на Авареске, свободного времени после него у Звездного Пророка уже не останется. Поэтому Калашников придал креслу анатомическую форму, прикрыл глаза и вошел в Сеть целиком, начисто отключившись от внешнего мира. Тайна планеты Гамарг доживала свои последние минуты.

Будильник появился перед Калашниковым в виде большой красивой бабочки с надписями «34.75» на каждом крыле. Калашников закрыл виртуальные глаза, чтобы оторваться от маниакального поглощения информации, и сквозь зубы прошипел «Ладно, выход». Он никак не ожидал, что собрать достоверные сведения о происходящем в районе Центральной Дыры окажется настолько трудно.

На первый взгляд, Сеть была просто забита всевозможными сведениями об энергетическом сердце Галактики. Тысячи интерактивных документов предлагали миллионы вакантных должностей, сотни объемистых отчетов содержали бесконечные ряды чисел, описывающие до мельчайших подробностей все настоящее и все прошлое Федеральной Энергосистемы. Планета Гамарг была представлена в Сети таким количеством данных, что Калашников всерьез испугался за информационные каналы собственной планеты – еще бы, ведь про каждого из ее официально погибшего жителя в Сети был размещен документальный тотан с полной обратной связью! Поначалу Калашников обрадовался этой возможности и вклинился в жизнь нескольких четвероруких гамаргцев – но быстро обнаружил, что никакого «желтого неба» никто из них не помнит, а вот эпидемию неизвестной болезни все описывают весьма впечатляюще. Правда, одними и теми же словами.

Тогда Калашников напустил на статистические данные своих любимых искинтов, а сам занялся поиском по ключевому слову «желтое небо». Продравшись сквозь первую тысячу ассоциативных ссылок, Калашников поймал себя на мысли, что занимается абсолютно бессмысленным делом. Ни единого намека не то что на Гамарг – даже на окрестности Ядра – просмотренные документы не содержали; зато от всевозможной поэзии, прозы, афоризмов и планетологических отчетов у Калашникова даже разболелась голова. К этому моменту подоспел и отчет искинтов: ничего, ни единой зацепки. Наиболее хитрый из них высказал предположение, что данные специальным образом фальсифицированы, и даже выдал оценку потребной для этого вычислительной мощности. По меркам Земли двадцатого века она поражала воображение, а в Галактике двадцать третьего стоила несколько миллиардов эйков. Дорого, но не слишком дорого.

От безысходности Калашников принялся просматривать данные по ближайшим к Центральной Дыре планетам, за каковым занятием его и застал будильник. Данные были разнообразные и абсолютно неинтересные.

– К черту, – пробурчал Калашников и выволок себя из кресла. Одернув слегка помявшийся комбинезон, он взял из воздуха генерирующий обруч, пристроил его под волосы и запалил ауру. Та уткнулась в потолок, отражая расстроенные чувства хозяина, и расплылась в стороны подобно гигантскому цветку. Но Калашников даже не стал ее регулировать; он был по-настоящему расстроен и по-настоящему зол.

Черта с два у меня не будет свободного времени, подумал он, вызывая лифт. Я это дело так не оставлю!

Из пола выдвинулся квадратный подиум, по контуру замелькали зеленые огоньки. Калашников встал в середину квадрата, махнул на прощание кабинету – и сошел с подиума у парадного трапа официального космолета планеты УРТ, носящего гордое название «Космолет-1». В переводе на русский, конечно.

– Я готов, – сказал УРТ-1965, становясь рядом с Калашниковым.

УРТ-238761 стояла у трапа, шесть роботов из МИДа изображали официальные проводы. Все остальное население планеты следило за отбытием Пророка глазами этих шестерых, ничуть не отрываясь при этом от привычной работы. Калашников в очередной раз порадовался, какая ему досталась благоустроенная планета; ее хозяйство работало как хорошо отлаженная программа.

– Вот до этой скалы, – сказал Калашников, разворачивая перед УРТ-1965 полупрозрачную объемную карту. – Как раз около сотни выходит.

– Командуй, – кивнул УРТ-1965.

– Старт, – сказал Калашников и перешел на ускоренное восприятие времени.

УРТ-1965 успел убежать вперед метров на сто. Калашников сделал несколько шагов, настраивая аэродинамическую оболочку, а потом как следует оттолкнулся – не от гранитных плит космодрома, конечно, а от всей планеты целиком.

Как он и предполагал, самым сложным оказалось затормозить. В последний момент выяснилось, что скала слишком близко, Калашников спешно сбросил скорость, и земля под ногами явственно дрогнула. Только землетрясения мне и не хватало, подумал Калашников, вытирая со лба налипший песок. А вот и УРТ-1965; неплохая скорость для устаревшего терминатора!

– Ты не человек, – сказал УРТ-1965, останавливаясь в двух шагах от Калашникова.

– Как и было обещано, – кивнул Калашников.

– Но ты и не робот, – заметил УРТ-1965.

– Я также не являюсь разумной галактикой, – съязвил Калашников.

– Все как предсказано, – торжественно произнес УРТ-1965. – Ты – Звездный Пророк!

Калашников опустил голову и смачно сплюнул в безукоризненно чистый песок своей благоустроенной планеты. Забег обернулся очередной проверкой, заботливость УРТ-1965 – исполнением дурацких инструкций.

– Ладно, полетели, – сказал Калашников, протягивая УРТ-1965 руку. – На Авареске нас, наверное, уже заждались.

Телепортировавшись прямиком на парадную палубу «Космолета-1», Калашников успел помахать на прощание шести провожавшим его официальным роботам. Внутри корабля его поджидала УРТ-238761, незамедлительно взявшаяся настраивать посиневшую от злости калашниковскую ауру. УРТ-1965 встал к капитанскому креслу и сложил руки на груди. Корабль все понял без лишних слов, взмыл в воздух, покинул атмосферу и неспешно углубился в приемное жерло Галактического Метро.

– Ты был прав, Пророк, – сказала УРТ-238761, добившись от ауры требуемого цвета. – Фтальх согласился на проникающее гражданство, я уже оформила все документы. Но у нас есть проблема, Пророк!

– Называй меня по имени, Анна, – улыбнулся Калашников. – Мы ведь уже в Галактике!

– Хорошо, Артем, – согласилась УРТ-238761. – Проблема заключается в том, что у нас нет абсолютно надежной стратегии защиты. Подавив беспорядки, мы покажем, что были к ним готовы. Нас могут обвинить в сокрытии важной информации и отказе от сотрудничества с силами безопасности. Если эти обвинения будут доказаны, Урт может быть признан агрессивной цивилизацией, а его лидер – виновным в преступлениях против галактического сообщества.