Запланированные на утро сцены снимали после полудня. Под солнечными прожекторами Божьей милостью король Франции Людовик XV в первый раз встречается с самой красивой женщиной своего королевства, которая обжигает его улыбкой и очаровывает взмахом накладных ресниц. Мэрилин подыгрывала Тироне Пауэру (Людовик XV) так тонко и обаятельно, что режиссер сразу же принял дубль и перешел к следующей сцене. Дома Билли представил ее своему хомяку, которого окрестили Крысой, и она прижалась щекой к пушистому комочку. В Академическом театре показывали французский фильм, который хотел увидеть Джошуа. Затем в вестибюле они набрели на друзей Ферно, и в течение некоторого времени здесь можно было услышать негромкий, мягкий смех Мэрилин.

Дома, после того как они посмотрели на спящего Билли, Джошуа сказал:

— Что с тобой, Мэрилин? — и обнял ее.

Сейчас ее эйфория улетучилась. Перед ней была реальность, ее муж, от которого пахло лосьоном, виски и чуть-чуть потом. Это был Джошуа, отец троих детей — ее возлюбленного, ее лучшей подруги и ее сына, которому она только что поправила одеяло. Обычно под воздействием мощного натиска Джошуа она волей-неволей возбуждалась, однако сегодня его настойчивые поцелуи не действовали на нее. Мэрилин отстранилась от него, когда они вошли в спальню.

— Гм? — пробормотал Джошуа.

— Не сегодня… Джошуа, у меня утром было что-то вроде обморока.

Он отодвинулся и уставился на нее.

— Черт побери, почему ты не сказала мне? Я бы не позволил тебе выходить сегодня вечером… Обморок? Что ты имеешь в виду?

Он узнает об обмороке рано или поздно.

— Я… словом, я потеряла сознание.

Несмотря на загар, было видно, как побледнело его лицо. Малейшее недомогание его ангела и кошечки приводило Джошуа в ужас — разве не потерял он уже одну жену из-за катастрофического размножения клеток?

— Господи Боже мой!

— Это случилось, когда меня гримировали. Док Грин говорит, это из-за низкого содержания сахара.

— Этот шарлатан, эта жопа!

— Не бери в голову, Джошуа. Это все пустяки.

— А Гаррисон — разбойник и мошенник! — Его покерная дружба с Артом Гаррисоном закончилась, когда «Магнум пикчерз» потребовала, чтобы Мэрилин точно соблюдала все пункты первоначального грабительского контракта. — Неужели этот прохвост продолжал съемки и после твоего обморока?

— Джошуа, я отдыхала все утро. — И добавила актерского сиропа: — Снимали сцену бала, им понадобилось двести дублей.

— Проклятье, Мэрилин! Они тебя уже достаточно поимели за мизерную плату, какую получает помощник режиссера! Они что — хотят высосать всю кровь из тебя? Я немедленно позвоню Гаррисону!

— Сейчас я нуждаюсь только в отдыхе и сне…

Но Джошуа уже набирал номер. Когда Мэрилин чистила зубы, она услышала рокочущий бас, который излагал основы трудового законодательства главному боссу компании «Магнум пикчерз».

Он ворвался в ванную.

— Завтра ты спишь допоздна.

— Но ведь дополнительные дубли…

— Ты вечно принимаешь близко к сердцу чужие проблемы, Мэрилин! Ты слишком деликатная и чертовски ответственная… Пусть Арт Гаррисон сам думает о финансовых издержках! А ты останешься дома!

Когда свет был погашен, его напор иссяк, он нежно поцеловал Мэрилин в щеку и откатился на свою сторону обширной кровати, не посягая, как делал обычно, на ее пространство.

Лежа на спине, прижав руки к бокам, Мэрилин прислушивалась к его дыханию, пока он не заснул.

Затем, перевернувшись на живот, она стала перебирать в уме события минувшего утра, испытывая поочередно то тоску оттого, что они навсегда разлучены с Линком, то прилив счастья оттого, что он жив, жив, жив!

Сквозь шторы слабо пробивался рассвет, когда бесшумно, на цыпочках в комнату прокрался Билли и расположился на кровати между ней и Джошуа. Мэрилин обняла сына, уткнулась носом в его нежную прохладную щеку, и оба снова задремали.

Прежде чем отправиться на жестокое побоище, каковым должна была стать конференция студийных сценаристов, Джошуа распорядился подать ей завтрак в постель. Когда Билли вернулся после занятий, которые посещал три раза в неделю, и узнал об отсутствии отца, он устроил настоящий скандал.

Чтобы смягчить горечь разочарования малыша, Мэрилин предложила отправиться вдвоем на прогулку.

— Куда? — спросил он.

— В дом, где я жила раньше, — не задумываясь, сказала она.

— А потом к Уилу Райту? — потребовал Билли.

— Конечно, — согласилась Мэрилин.

Она ехала по тихому Шарлевиллю, глядя на дома сквозь солнцезащитные очки. Неужели эти домишки с крохотными клочками зелени вокруг казались ей когда-то такими же недосягаемыми, как королевские дворцы? Мэрилин остановилась возле гаража, откуда шаткая лестница вела вверх к самовольно построенной хибарке с плоской крышей, и открыла дверцу для Билли, который вылез с заднего сиденья, волоча за собой ковбойскую шляпу.

И только выйдя из машины, она увидела Линка. Он стоял, сунув руки в карманы серых фланелевых брюк, со взъерошенными ветром волосами. Когда-то, вечность тому назад, он так же смотрел на нее ранним пасмурным утром. Мэрилин не замечала ни садовника, поливающего из шланга деревья, ни тарахтения газонокосилки, ни даже Билли. Она превратилась в юную девушку-школьницу, которая не может оторвать взгляда от высокого, подтянутого морского летчика.

Ее вернул к действительности голос Билли.

— Мама, пошли! Я пойду наверх.

Перила были такими, что ребенок вполне мог свалиться в промежуток между редкими стойками.

— Подожди меня! — крикнула Мэрилин.

— Билли? — тихонько спросил Линк.

Мэрилин покраснела, словно ее уличили в том, что она специально приехала показать сына.

— Кто же еще? — досадливо сказала она. — И что ты здесь делаешь?

Он постучал по капоту темно-синего «шевроле».

— Я взял напрокат это.

— Вот как.

— Я не имел понятия, что ты тоже приедешь сюда, Мэрилин, — сказал он тихим голосом.

— Ты прав, мы не должны видеть друг друга, — проговорила она, прилагая огромные усилия к тому, чтобы не выглядеть ни недовольной, ни взволнованной.

Билли нетерпеливо приплясывал на тротуаре. Мэрилин наклонилась к нему. Взяв его за руку, она сказала:

— Билли, это мистер… мистер Херц.

— Харц, — поправил Линк. — Привет, Билли.

— Здрасьте.

Быстрым движением вытащив из-под ремня ладонь, Линк направил указательный палец на Билли.

— Защищайся!

Оставаясь в материнских объятиях, Билли тоже направил воображаемый пистолет на Линка. Тот отпрянул назад, схватился за грудь.

— Ты попал в меня.

Билли радостно засмеялся.

— Мой папа тоже так делает.

Румянец окрасил щеки Мэрилин. Она отпустила сына.

— Мистер Харц, мы собираемся посмотреть дом, где жила моя мама. Пойдемте.

Линк шагнул на скрипучую лестницу. Билли взялся за его руку.

— Давайте не будем никого беспокоить, — вдруг предложила Мэрилин.

Билли сказал:

— Зачем нам этот пустой дом? Мы здесь были сто тысяч раз. С Коралин и Перси это в миллион миллионов раз интереснее.

При упоминании мальчиком имен верных слуг семейства Ферно лицо Линка побледнело.

Билли потянул его за руку.

— Пошли. Теперь мы поедем к Уилу Райту.

Мэрилин повернулась к Линку. Как ни мучительно ей было находиться между двумя единокровными братьями, при мысли о том, что Линк сейчас навсегда уедет на своей взятой напрокат машине, у нее сжалось сердце. Она сняла солнцезащитные очки, посмотрела на него.

— Поехали.

Линк на «шевроле» последовал за ними до ресторана.

В красно-белом зале, где подавали мороженое, других посетителей в этот час не было. Они втроем сели за небольшой мраморный столик недалеко от стойки бара. Билли заказал пломбир с орехами и фруктами, поскольку ему доставляло огромное удовольствие выковыривать их ложкой, Линк — стакан шоколада, а Мэрилин — чашечку кофе. Мороженое у Уила Райта было вкусным и калорийным, и Мэрилин, большая любительница этого лакомства, ограничивала себя, боясь прибавить в весе.