Опять эти дурацкие слезы. Она глубоко вздохнула, как часто делала, чтобы успокоиться перед камерой.
Джошуа положил руку на спинку ее стула. Она почувствовала тепло, идущее от его тела, запах одеколона и пота.
— Вы получите авторский гонорар, — сказал он.
— Значит, книга моя?
— Юридически и морально — да.
— Я не продам ее.
— О Боже! Эти огромные аквамариновые глаза сверлят меня так, словно у меня рожки на голове! Послушайте, это ведь не какой-нибудь акт гробокопательства… Это тонкая, великолепная книга, которую Линк написал кровью своего сердца. Это его наследие, которое он должен оставить миру! У него не было ребенка… — Джошуа осекся, затем сказал: — Вычеркните это… Забудьте, что я сказал… Простите, Мэрилин.
— Я… ничего…
— Ваши ресницы отклеются, слезы смоют румяна. — Он протянул руку и похлопал ее по накладному плечу. — В компании «Магнум» плакать не разрешается — во всяком случае до тех пор, пока мы не сделаем вас звездой.
Мэрилин выдавила из себя грустную улыбку.
— Когда это будет, — пробормотала она, освобождаясь от его руки.
— Мы обсудим это за завтраком. Вы бывали у Люси через улицу?
— Это очень любезно с вашей стороны, но…
— Перестаньте говорить «нет», Мэрилин, нужно положить конец вашим «нет».
— Я обещала Джонни Каплану позавтракать с ним, вы его только что видели.
— Хорошо, тогда я подвезу вас домой после съемок.
— Моя машина…
— Она может побыть на стоянке. Я привезу вас сюда завтра утром. — Он поднялся. Приобретенный на курорте загар придавал еще больше властности этому крупному, кряжистому человеку.
— Ну хорошо, — вздохнула она.
Он улыбнулся.
— Увидимся у главного входа в пять часов.
Она стояла у входа в «Магнум». Спускались сумерки. Ее то и дело ослепляли фары проносящихся мимо машин, сырой январский ветер обжигал ноги в вискозных чулках.
«Возможно, я иногда буду посылать тебе кое-какие свои опусы».
«Твои рассказы?»
«Это только для тебя».
Мэрилин ожидала увидеть Джошуа либо в большом «паккарде», принадлежавшем миссис Ферно (Линк пользовался им), либо в собственном «линкольне», поэтому не обратила внимания на странный, выглядящий по-иностранному автомобиль, настойчиво подающий сигналы. Затем раздался знакомый басовитый голос:
— Мэрилин!
Джошуа открыл дверцу низкого двухместного автомобиля.
Когда они с ревом рванулись вперед, она сказала:
— Никогда не ездила на спортивном автомобиле.
— Ручная работа… Ее несколько месяцев делали на заводе Ронни Кольмана, чтобы продать мне это совершенство.
Он стал с увлечением рассказывать об английской гоночной машине, что заставило Мэрилин забыть о своей непреклонной решимости выполнить последнюю волю Линка.
Привезя Мэрилин домой, он проводил ее по неосвещенной деревянной лестнице.
— Моя мама дома, поэтому у нас не будет возможности поговорить, — сказала Мэрилин. — Но, Джошуа, я хочу, чтобы вы знали: я намерена защищать собственность Линка.
— Милая маленькая Мэрилин, — поддразнил он ее, — ваша мама будет на моей стороне.
Мэрилин остановилась и повернулась к нему. Светло-каштановая прядь выбилась из-под шляпки и легла ей на лицо.
— Ну зачем этот гнев? — спросил Джошуа. — Линк говорил, что я достигаю своей цели честными и нечестными способами, так?
— Эти рассказы — мои.
Крупные пальцы сжали перила.
— Выслушайте мою точку зрения. Во мне что-то есть, называйте это даром или как угодно еще, но это моя отличительная особенность. А вы — актриса, и мне не нужно объяснять вам, что такое творчество… Теперь… У меня есть единственный сын. Он унаследовал мой нос, мои глаза, а также мой Богом проклятый дар… Он едет воевать, но присылает часть своей души, что не менее реально, чем его глаза и нос… И вот он убит… И эта книга — продолжение меня, только лучше всего того, что я сделал. Так как я могу позволить все это похоронить?
Мэрилин вздохнула.
— Джошуа, Линк сказал бы, если бы он хотел опубликовать эти рассказы.
— Да, он перестраховался — так часто бывает у писателей… Он боялся, Мэрилин, поверьте, боялся, что его работу сочтут слабой и отвергнут.
Дверь распахнулась. В дверях появилась Нолаби, силуэт которой вырисовывался на фоне светлого прямоугольника дверного проема. Она наклонила голову в тюрбане.
— Мэрилин, это ты? Мы ждем тебя. Я думала, что мы поедем в Ранч-Хаус и поедим гамбургеров… А кто это с тобой?
— Я. Джошуа Ферно.
— Джошуа! Господи, какое горе, мы так переживаем! Почему вы здесь стоите, на холоде? Мэрилин, где твои манеры?
В теплой захламленной комнате Нолаби обрушила на Джошуа соболезнования, выражая ему сочувствие от всего своего вдовьего сердца. Рой с лицом, густо намазанным средством от веснушек, смущенно пробормотала, что она также опечалена смертью миссис Ферно.
— Как поживает Би-Джей? — спросила она.
— Она еще в Палм-Спрингс с бабушкой, — подала голос Мэрилин, которая уже спрашивала Джошуа об этом. — Должно быть, мистера Ферно ожидает дома обед.
— Так случилось, что я сейчас свободен. — Джошуа помолчал, глядя на Нолаби. — Но прежде чем уйти, мы должны кое-что обговорить с Мэрилин.
На лице Нолаби отразилось любопытство.
— Это касается работы Мэрилин в компании?
— Не совсем.
— Это касается публикации рассказов Линка, — сказала Мэрилин, — и не имеет никакого отношения к моей работе.
— Как раз имеет, — Джошуа сел за старый круглый стол, на котором среди хлебных крошек стоял пустой кувшин. — Я не сказал вам самого главного, Мэрилин. Я закончил сценарий по роману.
— Вы хотите сказать, что будет фильм по рассказам Линка? — воскликнула Нолаби. — Джошуа, это будет для него получше всяких медалей.
— Мама, — со вздохом сказала Мэрилин, — эти рассказы не предназначались для публикации.
Джошуа и Нолаби пропустили мимо ушей ее реплику.
Он сказал:
— Вообще, я написал два сценария. Первый я в принципе намеревался продать компании «Парамаунт». Господи, я сделал все, что они хотели, использовал все клише и штампы, а второй сценарий я делал по-своему. Это достойное переложение романа.
— Ну вы хитрый лис, — восхитилась Нолаби.
— Это необходимо в моем деле. «Парамаунт» собирается поставить по нему дорогой боевик. Я рассчитываю на Леланда, на то, что он убедит их взять Мэрилин на роль Рейн.
Нолаби ахнула.
— Вот это да! — воскликнула Рой.
Укоризненно посмотрев на Джошуа, Мэрилин налила в стакан воды.
— Книга принадлежит мне, — отчеканила она. — Она не будет продаваться.
Нолаби сказала:
— Мэрилин, ты ведешь себя очень глупо. Линк захотел бы увидеть фильм…
— Нет, — прервал ее Джошуа. — Книгу — да, фильм — нет. Но я работаю с компанией «Парамаунт» давно и знаю, что рекламируют они потрясающе. «Остров» будет сделан с размахом, в духе «Унесенных ветром». Он сделает имя Мэрилин.
— Доченька, это твой шанс, — воскликнула Нолаби. — Если ты не воспользуешься им, ты так и будешь постоянно играть роли без слов.
— Линк не захотел бы этого, — упрямо повторила Мэрилин.
— Но это то, ради чего я горбатилась всю жизнь, — сказала Нолаби. В голосе ее звучали упрек и обида.
— Я умираю от голода, — вмешалась в разговор Рой. — Мы не можем обсудить все это в кафе?
В кафе они взяли гамбургеры и салат. У Мэрилин страшно разболелась голова, и она ела без аппетита. Джошуа задумчиво смотрел на нее своими черными, проницательными глазами.
Когда Нолаби бойко заговорила о книге Линка, Джошуа не поддержал разговора. В тот вечер они больше не касались этой темы.
В течение всех последующих дней Нолаби непрерывно обрабатывала Мэрилин. Чувствуя себя страшно несчастной, то и дело разражаясь беспричинными слезами, девушка тем не менее находила в себе силы противостоять матери, что весьма нелегко, когда ссылаются на принесенные жертвы, на каторжную работу и говорят, что все это делалось лишь с одной целью.