В одном из кресел, положив на стол голые ноги, сидел Курт и потягивал виски. Прищурив глаза, он смотрел на нее.

— Неужели это миссис Айвари? Разве не вас я видел спускающейся на берег?

— Мне хотелось бы поговорить с тобой, — едва слышно сказала Гонора.

Курт пожал плечами.

— Я бы хотела, я… я бы хотела… видишь ли…

«Господи, неужели это я, — подумала Гонора, — бормочу что-то, как маленькая девочка». Она густо покраснела.

Курт сделал большой глоток и с интересом посмотрел на нее.

— Я бы хотела…

— Ты бы хотела услышать слова благодарности. О’кей, вот они: я премного благодарен тебе и обязан по гроб жизни.

— Не будь таким, — прошептала Гонора.

— Каким?

— Саркастичным… я хочу сказать…

— Ты уже, наверное, плохо помнишь меня? Ведь ты у нас самая добрая, благородная и отзывчивая, хотя до тебя не доходят слова, идущие от чистого сердца.

— Курт, пожалуйста, не надо.

— Что не надо?

— Почему мы не можем поговорить по-человечески?

— А ты считаешь, что можем? Я уже разучился говорить с тобой.

— Курт, прошу…

— Мои ученые мужи считают, что на слушании рядом со мной должна сидеть моя верная подруга, и вот ты здесь. Великий английский садовод специально прилетел из Лондона, чтобы поддержать своего друга. Как я понимаю, слова благодарности для тебя ничего не значат. Может, мне встать перед тобой на колени?

Гонора, которая редко выходила из себя, вдруг почувствовала, что больше не может выносить его издевательств.

— Не смей так разговаривать со мной! — закричала она. — Я не одна из твоих потаскушек!

— Детка, я уже давно это понял, — с усмешкой ответил Курт. — А теперь убирайся к черту.

Когда-то давно, в больничной палате, пропахшей запахом лекарств и увядающих роз, Курт, прижавшись небритой щекой к ее щеке, пообещал ей, что убьет всякого, кто посмеет обидеть ее. Может, стоит напомнить ему об этом? Ну и что ей это даст? Он убьет себя? Конечно же, нет. На глаза Гоноры навернулись слезы. Боясь расплакаться, она повернулась к двери.

— Гонора, вернись, — позвал Курт.

Гонора остановилась, вынула платок и вытерла слезы.

— Ты права, — сказал Курт, — уж коли нам придется присутствовать вместе на этом слушании, давай на время закопаем топор войны.

Немного поколебавшись, Гонора села на высокий табурет у стойки бара и прикрыла лицо рукой.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил Курт.

— Аспирин.

— У меня есть кодеин. Подойдет?

— Да.

Курт подошел к аптечке, достал лекарство и налил ей воды. Гонора машинально следила за его движениями.

Она взяла две капсулы кодеина и положила в рот.

— Зачем так много? — спросил Курт. — Лекарство очень сильное.

— У меня разламывается спина.

— А у меня голова.

— Ты все еще страдаешь мигренями?

— Сейчас нет, но было время, когда я и шагу не мог сделать без лекарств. — Курт налил себе виски. — Так что ты хотела мне сказать?

— Почему ты относишься ко мне так враждебно, Курт?

— Я вовсе не хотел оскорбить тебя, но пойми, как мне больно узнавать о вас только через Джоселин.

— Это все же лучше, чем через Марву Лей, — не удержалась Гонора.

— Послушай, ведь это ты бросила меня.

— Ты же знаешь причину… Александр… — Гонора замолчала, мысленно ругая себя за то, что вернулась к этой теме, и быстро добавила: — Лиззи шлет тебе привет.

— Она приехала с тобой?

— Нет, я оставила ее с Ви. Она стала бояться незнакомых людей, и потом ей не обязательно видеть, как мы ссоримся.

— Последний раз, когда она приезжала ко мне, мы очень ладили. Она стала прекрасно говорить.

— Лиззи занимается со специальным педагогом.

— Я тоже нанимал ей здесь учителя, — заявил Курт с гордостью.

— Странно, она ничего мне об этом не рассказывала. Курт, Лиззи стала стесняться своей глухоты. Она все больше уходит в себя, и меня это очень беспокоит.

— Мне кажется, это временное явление. Она приближается к подростковому возрасту.

Как все примерные родители, они еще долго говорили о Лиззи.

Курт допил виски, и Гонора поднялась.

— Мне пора идти. Джоселин нужна машина.

Курт проводил ее на палубу. При свете дня Гонора увидела, что он постарел: на лбу и вокруг рта образовались морщины, в волосах появилась седина. Она заметила, что Курт тоже рассматривает ее, и покраснела — наверное, она выглядит очень старой.

Курт вдруг как-то сразу обмяк.

— Гонора, я действительно благодарен тебе за то, что ты приехала, — сказал он устало.

— Ты считаешь, это поможет делу?

— Мне нечего скрывать.

— Я знаю.

— Но многие этого не знают, вот почему я хочу, чтобы провели расследование.

— Как они могут подозревать тебя?

— Пошли они все к черту. Я рад, что мы перестали быть врагами.

Подойдя к машине, Гонора оглянулась. На верхней палубе стояли Курт и Марва Лей. Курт обнимал ее за талию. Заметив, что она смотрит на них, они помахали ей.

Через несколько дней Артур Кон пригласил Гонору в ресторан. Оглядев ближайшие столики, он, понизив голос, сообщил Гоноре, что ее по возможности будут ограждать от прессы и что в самое ближайшее время они с Куртом поселятся в гостинице.

— У вас будут апартаменты, — добавил он, — и вы сможете жить на своей половине.

Гонора кивнула.

— Миссис Айвари, — продолжал Кон, — мне необходимо обсудить с вами еще один вопрос — о вашем гардеробе. Мистер Айвари оплатит все расходы.

— Не вижу в этом никакой необходимости. Я сама оплачиваю свои покупки.

— Мистер Айвари предупреждал меня, что вы очень обидчивы.

— Мне просто не нравится, когда меня обсуждают за моей спиной.

— Я вас отлично понимаю, но мистер Айвари считает, что ваше присутствие — это часть бизнеса, поэтому все расходы, связанные с вашим пребыванием здесь, должны быть отнесены на счет фирмы. В походе по магазинам вас будет сопровождать наша сотрудница из отдела по связям с общественностью.

— Полагаю, что спорить бесполезно, раз уж вы все решили за меня?

— Не обижайтесь. Вы настоящая леди, и ваше присутствие на слушании сыграет большую роль.

— Мистер Кон, как долго это может продлиться? У меня дома осталась маленькая дочка, и мне надо работать.

— Затрудняюсь ответить. Я знаю только, что мистера Айвари будут вызывать на слушание несколько раз. Думаю, это займет не больше четырех дней.

На следующее утро женщина из отдела по связям с общественностью повела Гонору в модный магазин «Патриция».

Гоноре, уже привыкшей покупать себе одежду на распродажах, было приятно вновь окунуться в роскошную атмосферу просторной примерочной. Ее обслуживала сама хозяйка магазина. Она принесла целую кучу нарядных, элегантных платьев, и Гонора, которая в душе оставалась скромной английской девочкой, растерялась. На помощь пришла сопровождавшая ее сотрудница компании «Айвари». Они выбрали элегантный костюм, фасон которого совершенно противоречил стилю одежды, которую обычно носила Гонора.

Вечером за пиццей, из которой состоял их ужин, Гонора высказала Джоселин свои опасения, связанные с предстоящим слушанием.

— Боюсь, что мое присутствие мало повлияет на ситуацию, — сказала она.

— Неужели ты Не понимаешь, как это важно для Курта и чего ему стоило принять твою помощь?

— Конечно, я все понимаю, Джосс. Просто пытаюсь объяснить тебе свое состояние.

— Речь сейчас идет о Курте. Он всегда был честным и открытым человеком. Его нельзя сравнивать со всей этой коррумпированной публикой.

— Джосс, к сожалению, он никогда не делал секрета из своей личной жизни, — Гонора вспомнила Марву Лей, — и это может повредить ему.

— Мне кажется, что я тоже должна поддержать его, — заметила Джоселин в раздумье. — Где он остановился? В «Долли Мэдисон»?

— Да.

— Пожалуй, я все-таки поеду в Вашингтон, — решительно заявила Джоселин.

— Очень хорошо. Ты можешь жить вместе со мной.