«Ничего подобного, просто ты боишься, что я останусь ночевать у Сергея, а не в больнице», – подумала Александра, но спорить не стала и лишь кивнула в ответ. Этот бой она выиграла.

Но победа была кратковременной, ровно до следующей весны, когда неожиданно выяснилось, что княгиня Волконская покончила с собой. Сергей ошарашил Александру этим известием, тихим майским вечером, придя в больницу с дружеским визитом.

– Это они её довели, – твёрдо произнесла Саша. – Она наверняка узнала об их связи, и вот… Она же так его любила!

– Я бы не был столь категоричен, Сашенька. Не суди их. Не хочу тебе этого говорить, но такое случается на каждом шагу… мужья изменяют жёнам… и далеко не каждая из них накладывает на себя руки. Коли так, количество вдовцов выросло бы вдвое, – с грустной улыбкой добавил Авдеев. Недавно выяснилось, что и Константин Григорьевич тоже не без греха, его зазноба и вовсе ровесница самого Сергея, и тот очень переживал по этому поводу.

– А из-за чего тогда она? – спросила Александра задумчиво. – Что ещё, по-твоему, могло стать причиной? Если ты красива, богата, и у тебя есть всё, о чём можно только мечтать…

– Я не знаю, – вздохнув, сказал Сергей и опустил взгляд.

– Мысли о самоубийстве никогда не возникнут, если у тебя всё хорошо! – философски произнесла Александра. – Я завтра схожу и поставлю свечку за упокой её бедной души. Она была хорошей женщиной.

Сергей согласился, что это было бы правильно, и выразил желание сходить вместе с нею. А Саша вдруг спросила:

– А что её брат?

– Брат? – Авдеев не сразу понял.

– Да, брат. Князь… Алексей Николаевич, кажется?

– Я думал, ты скорее спросишь про её сына.

– Я совсем не знаю её сына, не считая того, что он у неё есть. А вот брата помню хорошо! Когда княгиня упала с лошади, он привёз её к нам. И всё время спрашивал, как она, волновался, места себе не находил! Сразу было видно, как она ему дорога.

– Думаю, это известие его убьёт, – вздохнув, сказал Авдеев. – Его не было в стране, когда это случилось, как и Мишеля. Но за ними послали, за обоими. Мишель приехал, но на похороны всё равно опоздал, а Алексей Николаевич ожидается только в конце следующей недели.

– Откуда? – спросила Александра, расправив складки на платье. Память подсказала ей, что Мишель – это и был сын княгини, тот самый, сказочно красивый и неженатый. И где это, интересно, их с дядей носило, пока бедная женщина страдала от горя и довела себя до самоубийства?

– Как это, откуда? – опять не понял Сергей. В последнее время Сашины вопросы положительно ставили его в тупик. – С фронта, разумеется! Идёт война, Саша, если ты вдруг забыла.

Ах, нет, об этом она как раз помнила хорошо! Непонятно ей было другое – как это вдруг эти люди, покупающие за деньги всё и вся, никогда не показывающиеся в городе и не желающие иметь с чернью никаких дел – как это вдруг они не остались в городе, а пошли на войну, с этой самой чернью бок о бок?

Волконских всегда не любили за их заносчивость и надменность, и Александра, услышав ответ Сергея, задумалась – а заслуженно ли? Сам он вот, к примеру, не пошёл на войну, хотя обязан был. Но не пошёл, и слава Господу, лично она была этому только рада!

Вспомнив красавца-князя, так поразившего её тогда, ещё девочкой, Александра грустно улыбнулась и, обернувшись на Сергея, спросила:

– А сколько лет этому Мишелю?

– Он старше меня на два года. Стало быть, прошлой осенью исполнилось двадцать три.

– И как это батюшка-министр не поспособствовал и не задержал его в городе? – спросила Александра не без ехидства. Всё, что было связано с Гордеевым, неминуемо вызывало у неё раздражение.

– Он, хм, способствовал, – для Сергея это была больная тема, ибо он очень сильно переживал по поводу того, что Мишель-то ушёл, а с ним и многие другие их знакомые, а сам Серёжа предпочёл трусливо остаться в тылу. – Да этого разве удержишь! Тем более, Алексей Николаевич взял его под своё крыло. Он любит его как родного, так что у Гордеева не осталось выбора.

– Княгиня, наверное, была не в восторге, когда сын ушёл на войну, – подумав немного, сказала Александра. – Неудивительно, что так всё закончилось. Это же… это такая мука – жить, и не знать, что с твоим близким человеком, жив ли он? Тем более – если это сын! Наверное, это ещё хуже даже, чем потерять отца.

– Саша, ты его не потеряла. Он вернётся, – вздохнув, Сергей неуверенно обнял её, но она не отстранилась и, прижавшись к его груди, закрыла глаза и тоже вздохнула.

– Спасибо тебе, Серёжа. Ты один меня понимаешь… – они некоторое время так и стояли, обнявшись, слушая, как постреливают поленья в камине. На улице было тепло, но ближе к вечеру Александра всё равно разжигала камин в отцовском кабинете – так всегда делал Иван Фетисович, а ей не хотелось нарушать традицию, да и доктору Воробьёву, который потом придёт в ночную смену, приятнее будет сидеть в тепле. Потом, открыв глаза, Александра посмотрела на Авдеева и сказала тихо: – Мне страшно, Серёжа.

– Не бойся, милая моя. Я же рядом, я же всегда с тобой!

– Я знаю, но у меня нехорошее предчувствие. Что-то будет, Серёжа. Я уверена, что-то случится…

Случилось, не далее чем в конце следующей недели.

Пришла похоронка на отца.

И почему-то, прочитав её, Александра ни единому слову не поверила. Или же не захотела верить? И пока она стояла в прихожей, держа злосчастную бумагу в руках, входная дверь позади неё распахнулась, и вошли эти двое – счастливая парочка, которой всё было нипочём.

Гордеев даже не соизволил надеть траур по жене, пришёл в бело-сером пиджаке и алом галстуке поверх красивой рубашки с пёстрым рисунком. Александра хмуро посмотрела на него – до сих пор она никогда не видела знаменитого министра так близко, Алёна старалась не приводить его, когда она была дома, но сегодня, по-видимому, был особый день.

День, когда она уже ничего не боялась.

День, когда он сделал ей предложение.

– Алекс, милая, спеши быть первой, кто меня поздравит! – прощебетала она, подходя к ней – танцующей, грациозной походкой. Министр шёл следом, глядя на Александру с интересом – он тоже впервые в жизни видел её, ему было любопытно.

Он красив, отметила про себя Александра, и перевела взгляд на мать, молчаливым вопросом требуя продолжения.

– Иван Кириллович сделал мне предложение! – пропела она, в порыве безграничной радости прижав руки к груди. Глаза её блестели. – Скоро мы поженимся!

– Что, простите, сделаете?! – вырвалось-таки у Александры, хоть она и пообещала себе молчать в присутствии этого подонка-министра.

– Свадьба, Саша, свадьба! – пропела Алёна. – Ты будешь свидетельницей!

– Я?! – ужаснулась Александра, прижав руку к груди. – Ох, Господи! А свидетелем, наверное, сделаем вашего сына? – обратилась она к Гордееву. – Не сомневаюсь, он будет в восторге! Не успел он схоронить мать, а тут такие чудесные новости!

– Александра! – воскликнула Алёна громовым голосом, но Сашенька её не испугалась. И злобно сузившихся глаз господина министра она тоже не испугалась. Ей уже было всё равно.

– И, напомните мне, с каких пор у нас в стране разрешено двоемужество? Ах да, господин министр, должно быть, изменил законы, данной ему властью! Потому что ты, мама, насколько я знаю, ещё замужем за отцом! По крайней мере, когда ты давала своё согласие, ты ещё была замужем, – с этими словами она всунула в руки Алёне похоронку, после чего сделала реверанс Гордееву – как же, дворянин, им подавай хорошие манеры! – и вихрем вылетела из комнаты.

«Ненавижу их, ненавижу, ненавижу!» – думала она, упав на подушки в своей спальне. Как ни странно, её утешил Арсений. То ли она так кричала, что он всё слышал, то ли он стоял на лестнице и стал невольным свидетелем их разговора – так или иначе, он пришёл к ней. Саша думала, что это мать, и хотела прогнать, но увидев брата, смягчилась. Он забрался к ней на постель, сел рядом и, обняв, стал молча гладить по волосам.