Халакази также все видели и слышали и старались собраться в ряды, чтобы встретить натиск врага. Перед Умслопогаасом очутился их вождь, высокий человек, окруженный изгородью ассегаев. Прямо на стену щитов мчался Умслопогаас, дюжины копий вытянулись ему навстречу, дюжины щитов поднялись на воздух — то была изгородь, через которую никто не мог пройти живым. Но Убийца решил проникнуть за нее. Он прыгает высоко в воздух, ноги его задевают за головы воинов и стучат о верхушки их щитов. Они ударяют вверх копьями, но он пролетает через них, как птица. Он перескакивает через них, он стоит на земле — и теперь изгородь из щитов оберегает двух вождей. Но ненадолго. Топор поднялся, падает — ни другой топор, ни щит не могут остановить удара, они разбиты, — и у халакази нет более вождя!

Волна разлилась по берегу. Слушай ее рев, слушай рев щитов! Стойте, воины халакази, стойте! Их ведь немного. Все кончено! Клянусь головой Чаки! Они не устоят, их оттесняют, волна смерти разливается по береговому леску и уносит врага, как сорную траву, и по всему пространству слышен свист, похожий на свист просачивающейся воды.

Отец мой, я стар. Нет мне более дела до битв, сражений и их восторгов! Но лучше умереть в такой битве, чем продолжать жить, как ничтожество. Да, я видал сражения, много я видал подобных сражений. В мое время умели драться, отец мой, но никто не умел так драться, как Умслопогаас Убийца, сын Чаки, и названный брат его Галази Волк. Итак, они рассеяли халакази, они размели их, как девушка выметает пыль из своей хижины, как ветер гонит сухие листья. Конец скоро последовал за началом. Иные бежали, другие поумирали, и таким образом окончилось сражение. Но война не окончилась, халакази были разбиты в поле, но многие добежали до большой пещеры, и только там могло решиться дело. Вскоре же туда направился Убийца с оставшимися у него воинами. Увы! Многие были убиты, но нет смерти более славной, как в сражении. Оставшиеся стоили всего войска, они знали, что под начальством топора и палицы их нелегко победить.

Они стояли перед холмом, основание которого равнялось приблизительно трем тысячам шагов. Холм был невысок, но взобраться на него было невозможно. Один из воинов попытался влезть на него, но бока холма оказались отвесными, и на них нога человеческая не могла удержаться, пройти могли разве только горные кролики и ящерицы. Вокруг холма никого не было видно, так же как и в большом краале халакази, лежащем на востоке от горы. Вся земля около холма была истоптана копытами быков и ногами людей, а из середины горы доносилось мычание стада.

Тогда Галази провел отряд немного в сторону, до места, где почва была вся изрыта и истоптана, как бывает у крааля скота. Там они увидели низкую пещеру, ведущую внутрь горы, подобную тем туннелям, которые строят белые люди. Но пещера эта была загромождена огромными кусками скал, установленными друг на друга таким образом, что снаружи сдвинуть их было невозможно. По-видимому, загнав внутрь скот, халакази заложили вход в пещеру.

Воины последовали за Галази и дошли до северной стороны горы, но там, в двадцати шагах от них, стоял воин... Увидя их, он внезапно исчез. Воины добежали до места, где виднелось маленькое отверстие в скале, не больше норки муравьеда, из отверстия слышались звуки и виднелся свет.

— Нет ли между нами гиены, которая захочет пролезть в новую нору?! — вскричал Умслопогаас. — Сто голов скота тому, кто пройдет внутрь и очистит путь!

Два молодых воина выскочили вперед. Тот, кто раньше достиг отверстия, опустился на колени и вполз вовнутрь, лежа на своем щите и вытянув вперед копье. На мгновение свет в норе исчез, и ясно было слышно, как человек полз вперед. Потом раздались звуки ударов, и в отверстии снова появился свет. Человек был убит.

— У него была неверная змея, — сказал второй воин, — она покинула его. Посмотрю, не лучше ли моя змея!

Он так же опустился на колени и вполз в нору, как первый воин, только голову он прикрыл щитом. Недолго слышно было, как он полз, потом снова раздались звуки ударов по воловьей коже щита, а за ударами стоны. Он также был убит, но, по-видимому, тело его было оставлено в норе, так как света более не было видно. Случилось же это вот почему, отец мой: когда на воина посыпались удары, он прополз немного назад и умер там, а со стороны врагов никто не проник в проход, чтобы вытащить его.

Между тем воины смотрели на отверстие норы, и, вероятно, никому не улыбалась мысль войти туда и умереть там так бесславно. Галази и Умслопогаас также задумчиво смотрели на нору.

— Меня зовут Волком, — сказал Галази, — волк не должен бояться мрака, кроме того, халакази — мое родное племя, и я первый должен навестить их! — И он опустился на колени без дальнейших разговоров.

Но Умслопогаас, еще раз осмотревший нору, заметил:

— Подожди, Галази, я пройду вперед! Я знаю, как надо действовать. Следуй за мной. А вы, дети мои, кричите погромче, чтоб никто не слышал наших движений, если же мы пробьемся, следуйте быстро за нами, а то одни мы долго не продержимся при входе в эту пещеру. Слушайте еще! Вот вам мой совет, если я погибну, выбирайте себе в начальники Галази Волка, конечно, если он останется в живых!

— Нет, Убийца, не называй меня своим преемником, — возразил Волк. — Мы вместе жили, вместе и умрем!

— Пусть будет так, Галази. В таком случае, выбирайте другого вождя и не пытайтесь более проникнуть в нору. Если мы не пройдем, никто не сумеет пройти, поищите пищу и сидите здесь, пока шакалы не появятся, тогда будьте готовы. Прощайте, дети!

— Прощай, отец! — отвечали воины. — Иди осторожно, а то мы останемся, как стадо без пастуха, покинутое и блуждающее!

Умслопогаас прополз в нору, не взяв щита, но держа перед собой топор, за ним последовал Галази. Подвинувшись вперед шагов на двенадцать, Умслопогаас вытянул руку и, как он того ожидал, наткнулся на ноги воина, который проник туда перед этим и умер там. Умслопогаас просунул голову под ноги убитого и прополз вперед, пока весь труп не оказался лежащим у него на спине, он крепко придержал его таким образом, захватив обе руки мертвого человека в одну свою. Затем он продолжал подвигаться еще немного, пока не заметил, что достиг внутреннего выхода из норы. Внутри было очень темно из-за огромных камней, лежавших перед норой и не пропускавших света.

Умслопогаас прополз как можно скорее вперед, держа мертвого на своей спине, и внезапно оказался на открытом месте, в густой тени большой скалы.

— Клянусь Лилией, — вскричал находившийся там воин, — ползет и третий! Получай, зулусская крыса! — И он со всей силы ударил палицей убитого человека. — Получи еще! — закричал снова и пронзил труп копьем так, что кольнул под ним Умслопогааса.

— Еще, еще и еще! — повторили другие, терзая мертвое тело.

Умслопогаас тяжело застонал и тихо лег в густом мраке.

— Не стоит тратить ударов! — сказал первый из нападавших. — Этот никогда более не вернется в страну зулусов, я думаю, немногие добровольно последуют за ним. Кончайте, пойдите кто-нибудь, принесите камней, чтобы заложить нору, игра теперь окончена!

С этими словами он отвернулся, за ним последовали остальные, этого только и ждал Убийца. Быстрым движением он освободился от трупа и вскочил на ноги. Воины услыхали шум и повернулись снова назад, но в то же мгновение Топор мягко опустился, и тот, кто клялся Лилией, исчез из числа живых. Умслопогаас прыгнул вперед и, вскочив на большую скалу, встал на ней, подобный горному оленю.

— Не так-то легко убить зулусскую крысу, ласки! — вскричал он, пока они с криками сразу со всех сторон накидывались на него. Он разил направо и налево с такой быстротой, что едва можно было видеть, куда попадали удары лезвия топора. Хотя враги едва различали удары, но, отец мой, они, как снопы, валились от них. Враги окружили Умслопогааса, они прыгали на Убийцу, как накатывает волна на стены утеса. Всюду сверкали копья, со всех сторон их концы устремлялись на него. Спереди и по бокам вождь мог удержать их, но один из воинов ранил Умслопогааса в шею, другой приподнял товарища сзади, тогда топор сразил его и поверг в прах.