Будь здоров, дражайший!
Твой Григорий Саввич
[Вторая половина нюня 1763 г.]
Тезис: Мудрец скромен
Если кто‑либо, будучи допущен к святыням изящных муз, не вполне к ним приобщился, но лишь, как говорится, краями губ вкусил от этой подлинной мудрости, такой человек, по крайней мере по моему мнению, не может не быть скромен.
И это не удивительно. Как глупость есть мать всех пороков, в том числе и высокомерия, которому свойственно домогаться и бремени сверх силы, и почести сверх достоинства, и славы сверх заслуги, так мудрость есть подлинная родительница как прочих добродетелей, так и скромности, которая, меряя себя, как говорится, своей собственной меркой скорее спускается вниз, чем возносится вверх.
Прекрасно у Плутарха в его нравоучительных сочинениях [896] наряду со многим другим написано следующее: «Земледельцы, — говорит он, —с удовольствием видят колосья, наклоненные к земле; те же колосья, которые по своей легкости поднимаются вверх, считают пустыми и вымолоченными. Ибо подобно тому как пшеничные колосья без зерен легко поднимаются среди других, полные же и тяжелые, прячась, опускаются вниз, — так и среди людей, кто наиболее пуст и лишен серьезности, тот более всего стремится к почестям и отличается дерзостью, имеет лицо и походку, исполненную надменности и презрения, не щадящего никого».
Ввиду этого я никак не могу допустить, будто благоразумен тот, кто лишен скромности, и что не обладает добрым и здравым разумом тот, спутницей которого является эта любезная и приятная добродетель.
Счастливейший срсХоХо^г [897]Михаил, здравствуй!
Итак, целых три дня мы молчали. Но возместим молчание. Экзаменуя юношей, я вынужден был сам омолодиться и писать по правилам то, что называют tt)v xpetav [898]. Посылаю ее тебе в качестве лидийского камня. Если пе понравится, то прими во внимание, что я никогда не занимался правилами рт^оршу [899], если же ты ее найдешь не совсем нелепой, то отнеси это на счет старых книг, которые, как ты знаешь, я усердно изучаю. Что касается твоей пословицы: /?«абы ся курыло»./', то она меня замучила: почти все три дня я ею занимаюсь. Но прежде всего прими во внимание следующее: не обязательно у греков или римлян вошло в пословицу то, что вошло у нас. Поэтому не в форме пословицы, я полагаю, ты так вполне удовлетворительно можешь сказать по–латыни: mihi nmbra suffiat — мне довольно тени, названия и подобия. Греки icapotjxiaott[900]выражают словом <!><; то™ [901]. Наша пословица в данном случае говорит, что достаточно дыма, хотя бы до пламени дело не дошло. Таким образом, и здесь тень вместо тела, знак вместо вещи. Но вот тебе и пословица: dicis gratia, как ты сказал бы: dicationis gratia, как говорится, для виду, когда что‑нибудь делается на скорую руку, — способ выражения у плохих исполнителей религиозных обрядов, которые часто в храме жертвуют богу не то, что его достойно, но лишь бы иметь знак, что они пожертвовали. Переводи так: ^«абы то для славы»,/ и подобное. По–латыни можно сказать: crasso filo — «грубою нитью». Несомненно, есть пословица: tenui filo — «тонкою нитью».
Будь здоров, мой дорогой!
Твой Григорий Саввич
46
[Конец июня 1763 г.]
Драгоценнейший друг мой Михаил!
Кто такой был этот Демонакс [902], для меня еще не ясно. Предполагаю только, что он был спартанец, каковой род людей не столько отличался красноречием, сколько остроумием и преданностью добродетели. Но что он был за человек, я вижу уже по его изречению, которое мне очень нравится. Вот оно: Ev dAXoxp(ot<; тсара^тцасн ira(8sue oeaoxov xal атса&т^ xd)v xax&v еат] [903]. Это изречение ради учебных целей мы дословно передадим так: «На чужих примерах учи самого себя и будешь не чувствителен к бедам», то есть не потерпишь бедствий. Ибо первое его изречение, я полагаю, ты знаешь: в нем он порицает too; itoXoTpa‑jitovsovxa; iasv izspt то5 xoa|ioo, rcspi Ss ttfc eaoxwv axosjxta; ot> cppovx^ovxa; [904]. Что касается ранее приведенного изречения (о последнем мы будем говорить в другом месте), то поразительно, как все мы против него грешим. Ибо если бы мы, как говорит Теренций [905], учились на опыте других, извлекая из него нам полезное, и если бы мы всматривались в жизнь других, как в зеркало, то гораздо менее к нам было бы применимо изречение: «опыт — наставник глупцов». Такое поведение, помимо того что оно очень полезно, доставляет нам также чрезвычайно приятное зрелище и составляет значительную долю умозрения тех мудрых людей, которые, как говорится, плавая в гавани, используя чужие несчастия, подобны гомеровским богам, которые oopavoftev [906] радуются не тому, что с другими что‑либо произошло, а тому, что видят себя непричастными к этим бедствиям, находящимися в безопасности. Ибо к чему нам эти великолепные fteatpa [907] язычников? Разве мир и народ не лучшее зрелище, к тому же бесплатное наподобие известного Пифагоровского торжища [908]. Ты увидишь, как один стенает под тяжестью долгов, другой мучается честолюбием, третий — скупостью, четвертый — нездоровым желанием изучить вздорные вещи. И кто их всех перечислит? Объясни понятие души, и ты убедишься. Я тем охотнее об этом сказал, что приближаются и скоро наступят каникулы, подстерегает скука. Если против пее ты не вооружишься, то берегись, чтобы эта скотина не столкнула тебя не с моста, как говорят, а с добродетели.
Будь здоров, дражайший! Теперь мы очень легко будем друг с другом видеться и при случае поговорим.
47
Драгоценнейший друг Михаил!
Чем занят теперь твой быстрый ум?
Где он у тебя блуждает?
Чего он желает, к чему стремится, чего избегает?
Действует ли он уверенно или колеблется?
Если он действует уверенно и свято, ты блажен.
Если колеблется, то и ты колеблешься.
Где сердце вздымается колебаниями,
Там царят отвращение и скука.
Моряк не поет, но, теряя спокойствие, боится,
Когда беснуются морские волны,
Когда бешеный Австр [909] вздымает Адриатику,
И моряк теряет управление кораблем.
Наш ум никогда не остается праздным;
Он всегда любит чем‑нибудь заниматься.
Если не найдет хорошего занятия,
Он обратится к дурному.
Снабжай его тем, чтоб он мог славно потрудиться,
Но прекрасным
II не слишкОхМ многим.
Так ты можешь избежать злейшей тоски
II достичь сладкой жизни.
Прекращаю писать стихи, ибо мне кажется, будто я из камня выжимаю воду. Лучше прозою что‑нибудь.
Ты же нам пиши, если сам не придешь. Прежде чем я отправлюсь, имею намерение использовать время для беседы с тобою. Ты свободен, я тоже. Ты занимаешься наукой, я до некоторой степени тоже. Ты с удовольствием меня слушаешь, я охотно говорю. В чем же дело? Если ты не придаешь значения месту, где бы мы могли обычным образом болтать, пошли мальчика к нам — если он свободен — договориться. Ибо не всегда будет лето…
Будь здоров, мой дорогой!
Твой Григорий Саввич
Толпа пьянствует, а мы не поговорим о порядочных предметах? Как это так?
1763 года, июля 7–го дня
