Почто столь много, сей червь, замышляешь? Зачем на воздух чужой поспешаешь? Что пользы бросить природные страны? Брось нрав твой странный.
Печаль глупа и на корабли восходит, И проницает на дальние походы, Оленей легких она всех быстрее, Ветров скорее.
Будь сыт тем, что есть, не печись на утро, Потешай смехом твою горесть мудро, Знай, что ничто не совсем есть блаженно, Но со злым смешенно.
Знай, что преславны пошли в прах герои И, сто лет живши, лежат в смертном гное, И, может, то твое, что слывется, Мне доведется.
Волов изрядных у тебя заводы И чужестранных лошадей природы, А на одежу тебе для прибора Сукна из‑за моря.
А мне судьбина дала грунт убогой И от муз чистых греческих немного Духа напиться и пренебрегати Мир сей проклятый [770].
Драгоценнейший друг!
Здравствуй, мой Михаил!
Это я перевел почти экспромтом, очень быстро, следя только за тем, чтобы, насколько это было для меня возможно, выразить дух автора, не заботясь о красотах стиля. Ты можешь, если тебе угодно, изменить и начать другими словами. Что касается перевода выражения: quod ultra est, oderit curare — словами «не печися на утро», то остерегись порицать его слишком поспешно, хотя я и знаю, что ты чужд предрассудков. Ибо если кто‑либо, как говорят, подобно нильской собаке [771] отведал творения святых отцов, тот поймет, что «завтрашнее» я воспринял в смысле последующей жизни. Ибо если наша жизнь повсюду в Священном писании уподобляется дню, первая же часть дня есть ночь, а вторая — свет, то весьма правильно ранний возраст, то есть юность, называть глупым, жизнью в настоящем, еще не освещенной солнцем истины. Другая часть жизни, уподобляемая свету, называется жизнь… так как оставляются дела тьмы. Итак, когда автор говорит: «Не заботься о завтрашнем дне», — он хочет сказать: не следует заботиться о том, что ты будешь есть или во что оденешься в старости. Ищи в настоящей жизни только царствия божия, заботься и беспокойся только о добродетели и мудрости. Ибо если ты хорошо посеешь в настоящем, то хорошо пожнешь в будущем и никто из тех, чьи нравы святы, не будет лишен в старости пропитания. К этим словам имеет отношение изречение Платона, которое мне недавно встретилось и которое поэтому я не поленюсь тебе сообщить. Это изречение таково: spot jjlsv oi>8ev eaxt trpeaftotspov too (b; oti ^sXtiotov spi fsvea&a» [772]. Смотри, о чем заботились высокие мужи — не о богатстве и т. д. Не удивительно поэтому, что они хорошо завершили жизнь. Как каждый сеет в юности, так пожинает в старости. Хочешь быть легким и здоровым старцем? Соблюдай в юности трезвость и целомудрие! Подумай об этом!
Будь здоров, мой превосходнейший cpiXojxooae![773]
Твой Григорий Саввич
23
[20—23 декабря 1762 г.]
Итак, несчастны, о, трижды, четырежды несчастны те,
Чье потомство родилось под звездой Фараона!
А если чувствуешь в себе плоды [774],
О, разбивай их во всякое время о камень!
Люцифер — это aaxavas [775], если он блистает, не верь!
Ночное растение с восходом солнца вянет.
Под несчастливой звездой пусть ничего не рождается.
Вот день господень недалеко, вот он близко.
Дражайший Михаил!
Поистине мое уединение открыло мне небо. Задав мальчикам упражнение, я ушел в музей, где в связи с объяснением слова da‑poXofo;;[776], видишь, к каким мыслям я пришел. От рассмотрения видимого неба я перешел к вопросам духовным. Первое небо прекрасно, но гораздо более достойно божественного созерцания второе. Теперь ты подумай о том, находятся ли в небе те, которые (хотя телом они и на земле) уклоняются от дел мертвой толпы для sn tot; oopavots [777]. Разве не превосходно с Иеронпмом [778] умственно прохаживаться по раю? Но я могу насытиться беседами с тобой. Одно только мне близко, воскликну я: ш oyoXfov, ai ptpX'lov [779]. Будь здоров, дражайшая душа, и старайся подниматься в эти небеса!
Твой a6|AfiaЈo<;[780] Григорий
«Если око твое лукаво» и проч.
Под несчастной звездой, если времена луны плохи,
Рождается, как говорят астрологи, не все хорошее,
С землей сожительствуют aaxpa [781].
ГаГа |aЈv sa‑u pvt], oopavo; ejtiv avVjp [782].
Но ты оставь земное, взирай на т тУкa[783]
И из видимого познавай невидимое.
И в небе нашего ума
Есть свои звезды, денницы, а также солнце и луна.
Если светит дурная звезда, верь, родится все
дурное.
О несчастный род, родившийся под такой звездой!
Слышишь ли, Михаил, о чем говорят священные книги?
И понимаешь ли, что во чреве могут быть два рода?
О красное небо, в котором блистает слава Христа!
Звезда, которая указывала путь святым волхвам!
Ибо тогда рождаются дети — священная поросль, —
Tov f' 'Hptu&Tjv xai Фара^д [784].
О несчастные!
[Начало января]
Здравствуй, приятнейший юноша и мне наиболее милый Михаил!
Вот начался новый год, поэтому пишу тебе по–гречески и считаю это хорошим предзнаменованием. Христос сказал в евангелии следующее: «Дух господень на мне» и проч. — да благословит тебя венец года этого и да храпит тебя в добром здравии и благополучии вместе с самыми дорогими тебе!
Об этом молится твой преданный друг
Григорий Сковорода. 1763 г.
25
[23—26 января 1763 г.] Дражайший Михаил!
Иные, говорит Сократ [786], живут, чтобы есть и пить, а я — напротив. Далее, большинство совсем не знает, что значит жить, и хотя желает пользоваться питанием, чтобы поддерживать жизнь, однако не может жить, ибо самое великое и потому самое трудное искусство из всех — это научиться жить так, как этому искусству учит и его дает один Христос. Пока я буду знать, что ты жадно читаешь мои письма, я не перестану тебе писать и говорить подобно этому:
«Молчи, молчи: Xeitxov tyvo; [787].
Войди теперь на возвышенную башню и раскрой в своей душе то, что волнует чернь. Ты увидпшь, что один страдает чесоткой, другой — лихорадкой, третий — подагрой, четвертый — эпилепсией, пятый — водянкой; у одного гниют зубы, у другого — внутренности; некоторые до того жалки, что кажется, будто они носят не тело, а живой труп. Я уже не буду говорить о более легком: о кашле, изнурении, зловонном дыхании и подобном. Из таких‑то и состоит мир, то есть из прокаженных членов. Ибо если ты и видишь среди них людей со здоровым телом, то эти последние принадлежат к тем, которые, будучи недавно пойманы в сети, еще не дошли до того, о чем выше было сказано, однако к этому стремятся, даже бегут, подготовляемые фуриями к столь славным наградам. А мы этих больных избегаем и правильно делаем: чтобы они и нас не заразили своим прикосновением; однако мы охотно продолжаем общение с теми, которые до сих пор здоровы, но умы которых повреждены и напитаны ядовитыми учениями. Но мы не заболели бы телом, если бы не заболели ранее душой. Что пользы удаляться от нечистого и зловонного блудника, если общаешься с теми, кто о^иХеГ; Tveoua Tropvsia; e^ovxi [788]. От первого становится худо телу, от второго заражается душа. Ты избегаешь того, который от пьянства становится (xaviav [789], и не остерегаешься чревоугодника, призывающего тебя своим примером к несвоевременному и неумеренному мясоедению и винопитию. Зачем же ты избегаешь реки, а к источнику приближаешься? Боишься пожара, а ищешь огня? Проклинаешь уголья и ходишь по искрам и горячей золе? Боишься прикосновения к ране, а ходишь среди мечей и скорпионов? Избегаешь водянки, подагры, галльской болезни [790] и не удаляешься от невоздержания, матери всех этих бедствий? Но Сократ среди чумы остался невредим, привыкнув к святейшему образу жизни, к простой и умеренной пище. Послушай Плутарха, приписывающего причину всех болезней избытку влаги в теле: под влиянием внешних причин и условий избыток влажных материй в теле как бы замещает субстанцию и тело. Без упомянутого избытка эти причины не вызывают ничего дурного, а остаются без последствий. Но где и когда есть избыток влажных материй, там как бы возникает некоторая грязная нечистота… Огонь ищет только то место, где он чувствует присутствие нефти: так болезнь, всякая зараза и воспаление не могут пристать, когда тело прохладно, лишено слизи и наподобие пробки легко. Большинство людей до безумия нагружается мясом, всякого рода напитками. И удивительно ли, если за причиной следуют действия? Именно от этой «бесподобной» материи произошли все ранее упомянутые несчастья. «Молчи, молчи: тонкий след». Избегай мирского dv&pa)~6xxovov [791]духа, избегай этих скорпионов, не вреди, не разрушай своего тела (чтобы не погрешить в чем‑либо), но утончай его, сокращая неумеренную пищу и избегая огня, вызываемого вином; отсюда все пороки души, а из последних в свою очередь — все болезни тела. Не тот убивает коня, кто питает его простым кормом, а тот, кто дает много овса и не соблюдает умеренности в езде. Мы отягчаемся пищей и вином и подолгу останавливаемся на каком‑нибудь тревожном размышлении. Отсюда преждевременная старость, если не еще что‑либо. Я потому останавливаюсь на этом довольно подробно, что, как я вижу, весьма многие, даже облеченные властью, не удовлетворяются тем, что соблазном примеров и приманкою слов и красноречия портят юношей и побуждают их npos ttjv уяотрщар^ач [792], но пользуются при этом местами, взятыми из Священного писания. Если ты желаешь послушать нас немного, то будешь уверен в том, что, пока ты соблюдаешь трезвость, у тебя сохраняются и здоровье, и стыдливость, и репутация — ценнейшие fhjaaopous[793]. Подстрекают к невоздержанности? Но ты отбрось порочный стыд, не осмеливающийся ответить отказом, теперь уже приучи себя к этому святому упорству и скажи: мне это не полезно, хотя вы и говорите, что для чистых все чисто. И если Павел говорит, что ему непозволительно есть мясо из‑за любви к другим, то разве я не могу из‑за любви к самому себе хранить пост или выбирать пищу? Так устраняй ты желчь и яд их слов, подслащенных медом. Скука влечет тебя к роскоши? Возьми святую книгу, пой священные гимны, молись; если это окажется недостаточным, позови порядочного товарища, займись веселым и хорошим разговором, приди к нам или нас к себе пригласи. Чего тебе бояться? Если постыдно судишь, остерегайся делать; если же этого нет, победи дурной стыд и страх, отвлекающие от порядочных дел… О, если бы мы были так стыдливы и робки в постыдных делах, как часто мы бывали боязливы и превратно стыдливы в осуществлении порядочных поступков! Христос да сохранит столь великий твой дар незапятнанным от мирской заразы и да приготовит тебя для своей обители! Будь здоров, дражайший!
