3 Шумна многолюдная Ницца зимою: Движенья и блеска полна, Вдоль стройных бульваров нарядной толпою За полночь пестреет она; Гремят экипажи, снуют пешеходы, Звенят мандолины певцов, Взметают фонтаны жемчужные воды В таинственном мраке садов. И только скалистый утес, наклоненный Над буйным прибоем волны, Как сказочный витязь, стоит, погруженный В свои одинокие сны… Стоит он — и мрачные тени бросает На радостно-светлый залив, И знойный мистраль шелестит и вздыхает В листве ее пышных олив. 4 Пришлец, северянин, — еще с колыбели Привыкнув в отчизне моей К тоскливым напевам декабрьской метели И шуму осенних дождей, — На роскошь изнеженной южной природы Глядел я с холодной тоской, И город богатства, тщеславья и моды Казался мне душной тюрьмой… Но был уголок в нем, где я забывался: Бессильно смолкая у ног, Докучливым шумом туда не врывался Веселья и жизни поток. То был уголок на утесе угрюмом: Под сень его мирных могил Я часто, отдавшись излюбленным думам, От праздной толпы уходил. 5 Среди саркофагов и урн погребальных, Среди обветшалых крестов И мраморных женщин, красиво-печальных В оградах своих цветников, — Там ждал меня кто-то, как я, одинокий. Как я, на чужих берегах Страдальческий образ отчизны далекой Хранивший в заветных мечтах. Отлитый из меди, тяжелой пятою На мраморный цоколь ступив, Как будто живой он вставал предо мною Под темным наметом олив. В чертах — величавая грусть вдохновенья, Раздумье во взоре немом, И руки на медной груди без движенья Прижаты широким крестом… 6 Так вот где, боец, утомленный борьбою, Последний приют ты нашел! Сюда не нагрянет жестокой грозою Терзавший тебя произвол. Из скорбной отчизны к тебе не домчится Бряцанье позорных цепей. Скажи ж мне: легко и спокойно ли спится Тебе меж свободных людей? Тебя я узнал. Ты в минувшие годы Так долго, так гордо страдал! Как колокол правды, добра и свободы, С чужбины твой голос звучал. Он совесть будил в нас, он звал на работу, Он звал нас сплотиться тесней, И был ненавистен насилью и гнету Язык твоих смелых речей!.. 1885–1886 ВЕСНОЙ Опять меня томит знакомая печаль, Опять меня зовет с неотразимой властью Нарядная весна в заманчивую даль, К безвестным берегам, к неведомому счастью… Волшебница, молчи!.. Куда еще спешить, Чего еще искать?.. Пред бурей испытаний Изжита жизнь до дна! Назад не воротить Заносчивых надежд и дерзких упований! В минувшие года я верил в твой призыв, Я отдавался весь твоим безумным чарам… Как горд я был тогда, как был нетерпелив, Как слепо подставлял я грудь мою ударам! Я, как Икар, мечтал о ясных небесах!.. Напрасные мечты!.. Неопытные крылья Сломились в вышине, и я упал во прах, С сознанием стыда, печали и бессилья! Довольно!.. Догорай неслышно, день за днем, Надломленная жизнь! Тяжелою ценою Достался опыт мне! За ярким мотыльком Не брошусь я теперь, не увлекусь мечтою! Пускай венки — побед других к себе влекут, Тех, кто еще кипит отвагою орлиной, А мне хватило б сил на мой заветный труд, На незаметный труд, упорный, муравьиный!.. 10 марта 1886 МАТЬ Тяжелое детство мне пало на долю: Из прихоти взятый чужою семьей, По темным углам я наплакался вволю, Изведав всю тяжесть подачки людской. Меня окружало довольство; лишений Не знал я, — зато и любви я не знал, И в тихие ночи тревожных молений Никто над кроваткой моей не шептал. Я рос одиноко… я рос позабытым, Пугливым ребенком, — угрюмый, больной, С умом, не по-детски печалью развитым, И с чуткой, болезненно-чуткой душой… И стали слетать ко мне светлые грезы, И стали мне дивные речи шептать И детские слезы, безвинные слезы, С ресниц моих тихо крылами свевать!.. Ночь… В комнате душно… Сквозь шторы струится Таинственный свет серебристой луны… Я глубже стараюсь в подушки зарыться, А сны надо мной уж, заветные сны!.. Чу! Шорох шагов и шумящего платья… Несмелые звуки слышней и слышней… Вот тихое «здравствуй», и чьи-то объятья Кольцом обвилися вкруг шеи моей! «Ты здесь, ты со мной, о моя дорогая, О милая мама!.. Ты снова пришла! Какие ж дары из далекого рая Ты бедному сыну с собой принесла? Как в прошлые ночи, взяла ль ты с собою С лугов его ярких, как день, мотыльков, Из рек его рыбок с цветной чешуею, Из пышных садов — ароматных плодов? Споешь ли ты райские песни мне снова? Расскажешь ли снова, как в блеске лучей И в синих струях фимиама святого Там носятся тени безгрешных людей? Как ангелы в полночь на землю слетают И бродят вокруг поселений людских, И чистые слезы молитв собирают И нижут жемчужные нити из них?.. Сегодня, родная, я стою награды, Сегодня — о, как ненавижу я их! — Опять они сердце мое без пощады Измучили злобой насмешек своих. Скорей же, скорей!..» И под тихие ласки, Обвеян блаженством нахлынувших грез, Я сладко смыкал утомленные глазки, Прильнувши к подушке, намокшей от слез!.. 1886 С. Носковицы, Подольской губернии |
