«Упали волнистые кудри на плечи…» Упали волнистые кудри на плечи, Улыбка горит на лице молодом, И пылко звучат ее милые речи, Звучат о любви и о счастье вдвоем. А я, я на грудь к ней припал головою, И бледные ручки целую, любя, И тоже мечтаю, объятый тоскою, Но только мечтаю один, про себя. Она говорит: «День для честной работы, А вечером вместе сойдемся мы вновь, — Сойдемся, отгоним от сердца заботы, И пусть нам, как солнце, сияет любовь. При лампе, за нашим столом соберется Кружок дорогих нам, немногих друзей; Тут смех, там запутанный спор заведется, Всё весело, просто, без лжи и затей… Все братья, все сестры!.. Часы, как мгновенья, Бесшумно несутся в уютных стенах… Во взглядах доверье, в речах оживленье, И тихое счастье в спокойных сердцах; А жизнь — пусть она посылает нам грозы, Мы будем смеяться над ними в тиши!» Наивные, милые, детские грезы: Бред пылкой головки и юной души… Ты просишь не мало, моя дорогая, А я в моих грезах, я счастья не жду. Но мне бы хотелось лежать, умирая, В бессильной истоме, в жару и бреду, Чтоб с мыслью затихли в мозгу и сомненья, Затих и вопрос неотступный: «К чему?» Чтоб два-три неверных сердечных биенья, И смерть унесла меня в вечную тьму… И в это мгновенье хочу я, родная, Чтоб ты наклонилась на миг надо мной И кудри мои чтоб, любя и лаская, С чела отвела ты холодной рукой. И речь бы твоя надо мною звучала, Сияли лазурные очи твои, И тихая смерть чтоб меня укачала, Как старая няня, под ласки любви!.. 1883 БРЕД Скончался поэт… Вдохновенные звуки Грозой не ударят по чутким сердцам; Упали без жизни усталые руки, Привыкшие бегло летать по струнам. Скончался поэт… Невозвратно увяли Душистые розы младого венца, И облако жгучей, застывшей печали Туманит немые черты мертвеца! Вы знали ль его?.. Он был честен душою; Не славы он в жизни корыстно искал, — Он в песнях боролся с угрюмою мглою, Он в песнях с измученным братом страдал. Он сам был суровой судьбой обездолен, Сам с детства тяжелые цепи носил, Сам был оскорблен, и унижен, и болен, Сам много страдал и безумно любил. И в песнях не лгал он; красивым нарядом Он взоров толпы за собой не манил, И если свой стих он напитывал ядом, Тот яд и его беспощадно убил. И если порой его песня звучала Тяжелой, как ночь, беспросветной тоской, То та же тоска и его истерзала, Окутав рассвет его черной грозой… 1883 «Я их не назову врагами…» Я их не назову врагами, Но часто в страхе я готов От них, с их смехом и слезами, Бежать, как узник от оков. Я жить хочу, — хочу волнений, Кипучих дум, мятежных гроз, Хочу безумных наслаждений, Борьбы и тернов, мук и роз. Я жажду подвигов и дела, — А жизнь — их жизнь — вокруг меня И замерла и онемела, Как сонный лес под зноем дня!.. О, как мне жалки их тревоги И боль их гнева, и любви, Как наторенной их дороги Скучны и узки колеи! Как мало чувствам их простора, Как повесть жизни их проста, Как ширину их кругозора Стеснила мысли нищета! Кипит незримая работа Во имя истины святой. Потоки крови, слез и пота Поят простор земли родной, Вулкан бурлит уж под ногами… 1883 «Не сравнивай с грозой души моей страданье…» Не сравнивай с грозой души моей страданье… Гроза б умчалась прочь: ее мятежный гром Сменило бы опять дубрав благоуханье И солнца мирный свет на небе голубом. Гроза — мгновение: суровы и могучи, Над миром воцарив томительную ночь, С разбега налетят разгневанные тучи, Просыплют гром и блеск — и разлетятся прочь. И как хорош покой остынувшей природы, Когда гроза сойдет с померкнувших небес! Как ожили цветы, как влажно дышат воды, Как зелен и душист залитый солнцем лес! Нет, я бы рад сойтись лицом к лицу с грозою, Но жизнь вокруг меня так буднично пошла, Что даже нет вокруг врагов, могущих к бою Позвать меня, — и враг язвит из-за угла!.. 1883 «Ночь медленно плывет… Пора б и отдохнуть…» Ночь медленно плывет… Пора б и отдохнуть От дня тревог и дум, печали и волнений; Пора б, как скучный сон, с больной души стряхнуть Весь этот хмель и чад недавних впечатлений. Как было б хорошо услышать над собой Из братских уст слова участья и привета, — Но я за дневником — один с моей тоской, И нет на оклик мой желанного ответа… Столица чутко спит… В полуночной тени Встают домов ее стоокие громады; Кой-где дрожат еще последние огни, — Рабочей лампы свет или огонь лампады… 1883 |
