ШЕСТВИЕ (Сон) То было шествие народов и племен: Гремела сталь мечей, стучали барабаны, Вихрь, налетая, рвал лоскутья от знамен, И ночь, глухая ночь, на путь со всех сторон Сдвигала душный мрак, миазмы и туманы… Стоустый вопль не молк над пестрою толпой. Но люди шли и шли, враждуя и страдая, Огнистым заревом, кровавою рекой И трупами бойцов свой путь обозначая. Тут в сердце их толпы врывалася война, Там чахлая нужда, язвя, торжествовала, А здесь, таинственна, незрима и мрачна, Мильоны бледных жертв зараза похищала. Смерть побеждала жизнь, жизнь нарождалась вновь, И рядом с мрачными картинами мучений Дарила поцелуй стыдливая любовь, Звенели стройные созвучья песнопений, И длилось шествие… Далеко пред толпой, Светя на путь ее дрожащими огнями, Шли сильные умом и чуткие душой, Шли тяжко, медленно, неверными шагами… Немного было их… Ни суетный напев, Ни беззаботный смех средь них не раздавался; Вихрь разбивал о них свой первый мощный гнев И дальше над толпой уж ослабелый мчался… Суровой думы след на лицах их лежал, Суровой грусти след, глубоко-человечной; И шли они туда, где вдалеке сиял, Сиял и звал вперед какой-то отблеск млечный… То был неясный свет загадочного дня… И длилось шествие… Чу! гул толпы народной! Взгляни: они идут, они зовут меня, Зовут меня к себе, к семье своей свободной! Как ясны взгляды их, как поступь их смела, Как безбоязненны их речи и сужденья! Здесь, во главе толпы, светлей и реже мгла, И реже слышен крик печали и мученья! Порадуйся за них и молви им вослед: «Благословен ваш путь, счастливые народы, Вас озарил уже познанья кроткий свет, Для вас настал рассвет божественной свободы!» Они прошли… И вот, сгибаясь под ярмом, Идет еще толпа… Слова негодованья — Зерно грядущих гроз, — как отдаленный гром, Слышны уже над ней сквозь звуки ликованья… Вулкан готовится извергнуть на врагов Свой гнев, накопленный позорными веками, И скоро цепь спадет с воскреснувших рабов… Но сколько будет слез, и крови, и крестов, И сколько жертв падет безвинно с палачами! Еще толпа!.. Но здесь не слышно даже слов: Здесь сон, тяжелый сон… Не многие дерзают Тайком роптать на гнет мучительных оков И, падая в борьбе, безмолвно погибают… 1885 «Лицом к лицу, при свете дня…»
Лицом к лицу, при свете дня С врагом на бой сойтись отважный — О, это б тешило меня! Но биться с клеветой продажной, Язвящей тайно, за углом, — Не знаю хуже я мучений. Так под оптическим стеклом Ты в капле влаги мир творений Увидишь — и не знаешь ты, Что яд их, чуть заметный глазу, Отраву вносит и заразу В твой хлеб, под кровом темноты… 1885 «Не хотел он идти, затерявшись в толпе…» Не хотел он идти, затерявшись в толпе, Без лишений и жертв, по избитой тропе. С детских лет он почувствовал в сердце своем, Что на свет он родился могучим орлом. «День за днем бесполезно и слепо влачить, Жить, как все, — говорил он, — уж лучше не жить!.. Пусть же рано паду я, подломлен грозой, Но навеки оставлю я след за собой. Над людьми и землей, как стрела, я взовьюсь, Как вином, я простором и светом упьюсь, И вдали я обещанный рай разгляжу И дорогу к блаженству толпе укажу!..» 1885 «Чего тебе нужно, тихая ночь…» Чего тебе нужно, тихая ночь? Зачем ты в открытые окна глядишь И веешь теплом, и из комнаты прочь Под звездное небо манишь? Нет времени мне любоваться тобой! Ты видишь, — я занят заветным трудом. Я песню слагаю о скорби людской И страданьи людском… 1885 НА МОГИЛЕ А. И. ГЕРЦЕНА Посвящается Н. А. Белоголовому 1 На полдень от нашего скудного края, Под небом цветущей страны, Где в желтые скалы стучит, не смолкая, Прибой средиземной волны, Где лес апельсинов изломы и склоны Зубчатых холмов осенил И Ницца на солнце купает балконы Своих беломраморных вилл, — Есть хмурый утес: словно чуткая стая На отдых слетевшихся птиц, Белеет на нем, в цветниках утопая, Семья молчаливых гробниц. 2 Едва на востоке заря просияет За синею цепью холмов, Туда она первый свой отблеск роняет — На мрамор могильных крестов. А ночью там дремлют туманы и тучи Волнами клубящейся мглы, Как флером, окутав изрытые кручи Косматой и мрачной скалы. И видно оттуда, как даль горизонта Сливается с зыбью морской И как серебрится на Альпах Пьемонта В лазури покров снеговой. И город оттуда видать: под ногами Он весь, как игрушка, лежит, Теснится к волнам, зеленеет садами, И дышит, и жизнью кипит!.. |
